Татьяна Осипцова - Принцесса на горохе
– Ты помнишь, какого цвета был у меня купальник? ― Ира удивленно распахнула глаза.
– Несколько лет это было самым эротичным впечатлением в моей жизни.
– Неужели?
– Я ведь был влюблен в тебя, ― все-таки признался он.
– Ну, все мы в кого-то влюблены в пятнадцать лет, ― философски заметила она.
– У меня это было серьезно, ты мне снилась, и довольно долго, лет до тридцати, наверное. А потом перестала.
– А я и не знала…
– Ты же помнишь, каким я был: чуть не на голову ниже тебя, худенький, тихий. Вытянулся лишь к восемнадцати годам. Потом армия. А потом… Побоялся тебя искать. Пришел бы, и что сказал? «Я теперь выше тебя ростом. Пойдем, погуляем?» В душе я еще долго оставался недомерком. Сейчас смешно об этом вспоминать. Первая жена была мне ровесницей и считала меня слабаком. Да я и был таким, хотя весил почти центнер.
– Ты ее очень любил? ― с интересом спросила Ира.
– Вначале любил. А потом возненавидел ― так бывает, к сожалению.
– А вторую жену?
– Я был уже взрослым мужиком, а ей всего двадцать три. Трогательная девочка, совсем еще не пожила. Жалко ее ужасно, и дочку не родившуюся.
Ира молча прижалась к нему. Ну что тут скажешь? А потом призналась:
– А я мужа не очень любила, то есть страсти не было. Так, надо было уже замуж, ребенка родить. Но Леша хороший был, я очень к нему привязалась.
– А сильно любила кого-то?
– Не пойми кого, ― рассмеялась она. ― Мне только двадцать исполнилось, ему тридцать два. Он был женатый, с детьми. Я ничего о нем не знала, только имя и фамилию. Ни телефона, ни где живет и работает ― ничего! При этом втрескалась, как кошка! Хотя, кроме секса у нас никаких отношений, считай, и не было. Как потом оказалось, ему другое и не требовалось. А от остальных мужиков мне любви не надо было, хватало и секса. Я перестала верить, что бывает и то, и другое.
– А я до сих пор верю, ― сказал Саша, но тему развивать не стал.
– Где здесь душ? ― Ира вскочила с постели и подхватила свои вещи. ― Ты не видел мою сумку?
– За этой дверью джакузи, но есть еще душевая в конце коридора, налево. А сумка должна быть там, где ты ее бросила.
– В джакузи мы потом вместе поваляемся ― всю жизнь мечтала! А сейчас лучше в душ.
Когда через четверть часа Попов вошел в просторную кухню, которая служила еще и столовой, Ира уже стояла у плиты в своем махровом халатике веселой расцветки.
– Я решила, что шашлыки можно на сковороде погреть, ― обернулась она к нему.
Саша курил, наблюдая, как она заново сервирует стол, смешивает какой-то соус, переворачивает на сковороде мясо ― и улыбался.
– Чего лыбишься? ― обернулась она.
– От удовольствия. Ты такая домашняя в этом халатике, у плиты так ловко крутишься, а я сижу и думаю: сбылась мечта идиота! А если серьезно ― я давно не видел женщин в халатике на кухне. Все сам да сам.
– Кто ж тебе жениться мешает? ― спросила Ира, накладывая еду на тарелки.
– Да все не попадается такая, чтобы доверить ей хозяйничать на кухне и в моей жизни… Коньяк, водка, или все же вино?
– Давай коньячку, мне он понравился, ― Ира протянула ему рюмку. ― Что ж, так и будешь всю жизнь один? Сейчас-то что, а к старости ― тоска!
«На что она намекает? Неужели, как у всех женщин, у нее одно на уме ― выйти замуж?» ― мелькнула мысль, но вслух он сказал:
– Мать мне об этом же который год талдычит, хотя дождаться внуков уже не надеется. А ты почему одна до сих пор?
– Ну, я-то как раз не одна, у меня сын есть. Справляемся. А замуж?.. Честно, сейчас не очень хочется. Конечно, были у меня и неженатые, вернее, один, и даже замуж звал. Но любовник и муж это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Заводить мужика, только чтобы штаны в доме ― благодарю покорно! Вон у одной моей знакомой ― тоже одинокая, с ребенком, ― завелся такой. Вначале считалось, что бизнесмен, а дефолт грянул ― оказалось, обыкновенный трутень. Бизнес его дохлый рухнул, и долгов куча. Так он сразу к ней переехал и три года, считай, из дома не выходил, кредиторов боялся. Сейчас хоть изредка с ней стал выбираться, в гости или до магазина. Но работать так и не думает ― специальности нет, а абы кем мы не можем. А баба пластается, пашет на износ, на двух работах. И на фига такой в доме, не понимаю! Или вот у моей сестры бывший. Лет пять дурака валял, пока она его не турнула. Теперь-то работает, как миленький. И таких примеров я знаю не один и не два. А вот нормальных мужиков для жизни очень мало.
– А я тебе для жизни не подхожу? ― спросил Попов, вроде бы в шутку.
– Ну, Сашенька, мы слишком мало знакомы…
– Конечно, еще и сорока лет нет, ― протянул он.
– Нам надо изучить друг друга получше, ― улыбнулась Ира.
– Может, начнем изучать в джакузи? ― предложил Саша.
– Хоть она и большая, не думаю, что это будет удобно.
– Но начать можно и там. Давай еще по рюмочке, и я пошел набирать воду.
Когда через несколько минут Ира вошла в ванную, он уже лежал в бурлящей воде.
– Скидывай свой халатик и ныряй.
– Нырять? ― она изобразила испуг. ― А здесь не слишком глубоко?
– Да нет, если за буйки не заплывать, не утонешь, ― поддержал шутку Саша.
Ира скользнула в воду и расположилась напротив него.
– Я чувствую себя Джулией Робертс, ― томно заявила она.
– Тогда я ― Ричард Гир.
– Бедная нищая девушка дорвалась до роскоши…
– Это не совсем точно, у той был определенный вид заработка.
– Ноги у меня подкачали, ― сокрушалась Ириша, подняв ногу из воды и рассматривая ее. Мелькнула мысль, что ножки в порядке, неделю назад сестра предложила ей сделать педикюр.
– А, по-моему, у тебя ноги даже красивее, и вообще, стандартные красотки надоели, ― искренне заметил Саша, поглаживая предмет обсуждения.
– У тебя были такие красотки? ― поинтересовалась она с некоторой долей ревности в голосе.
– Ты даже не представляешь, сколько! И все 90―60―90! ― заверил он, смеясь.
– На противоположность потянуло? Я по сравнению с ними ― толстуха!
– Ты ― приятное разнообразие, ― Попов подтянул Иру за руки на себя и поцеловал.
Они еще немного побултыхались, но вскоре Саша почувствовал, что хочет ее уже слишком сильно, а в ванне действительно мокро и жестко. Он переступил через бортик и повлек Иру за собой. Размякшая и здорово заведенная, она дала завернуть себя в большое махровое полотенце и прильнула к его губам. Через несколько секунд они оказались в постели.
– Ты потрясающий любовник, ― прошептала Ира, оторвавшись от него через некоторое время, ― у меня был только один такой…
– Это комплимент? ― с усмешкой спросил Саша, беря сигареты с тумбочки.
– Дай и мне сигаретку. Это более чем комплимент. Если учесть, что мое счастье длилось всего пять месяцев.
– А как же остальные?
– Большинство мужиков думают только о себе, и удовольствие женщин как бы подразумевается… но не всегда имеет место быть. Извини за такие подробности.
– Надо же! Ты мне показалась такой страстной, раскованной!
– Ну, не со всеми же я так… А с тобой… Такое впечатление, что ты меня чувствуешь, и знаешь, что делать, чтобы я получила наибольшее удовольствие, ― она улыбнулась немного смущенно. ― Ох, и разговорчики у нас!
– А о чем еще в постели говорить? О сексе, о любви. Я тоже не ожидал, что все у нас с тобой так здорово будет. И счастлив, что мы все-таки оказались вместе.
– А может, зря ты не пришел ко мне после армии и не сказал: «Теперь я выше тебя, пойдем, погуляем»? Жизнь могла иначе сложиться.
– Возможно, но не будем об этом.
Придавив сигарету в пепельнице, Саша зевнул:
– Давай уже спать, второй час ночи, ― он прижал ее к себе и прошептал: ― Спи, моя сбывшаяся мечта.
– Спокойной ночи, ― проворковала она в ответ, поерзала немного, устраиваясь на его плече, и вскоре ровно задышала.
Когда Саша проснулся, Иры рядом не было. Накинув халат, он заглянул на кухню. Она, уже полностью одетая, возилась у плиты и сообщила, что завтрак будет готов через четверть часа.
Поев, они отправились прогуляться на залив. Потом вместе готовили обед, после опять гуляли.
– Смотри, сколько народу, а ведь сегодня второе мая! ― сказала Ира.
– Очень ценное замечание. Могу добавить к этому, что вчера было первое.
– Я не о том. Это дачная местность, а люди гуляют, не торчат на грядках, как раньше ― уж мне-то это известно. Лет с двенадцати я проводила праздники на огороде кверху попой, пока дачу не продали после смерти моего мужа.
– А я в детстве очень майские любил. Все нарядные, веселые.
– И музыка играет, и поют!
– Столики с лимонадом и пирожными!
– Мячики из фольги на резиночках!
– Воздушные шарики!
– Колонны от разных предприятий!
– Грузовики, закамуфлированные фанерой!
– Транспаранты «Мир, труд, май»!
– Лозунги: «Да здравствует союз рабочего класса и трудового крестьянства с творческой интеллигенцией!» ― Попов произнес это таким трубным дикторским голосом, что гуляющая недалеко компания откликнулась: «Ура-а!»
