Евгений Сивков - Как опоздать на собственную смерть
– Совсем, что ли, одичал, на кладбище песни орешь!
– Извините, бабуля. Медитировал я. Надо мне.
– И это медитация – сидеть на камне и хрипеть что есть силы, как раненый сатир?
– Уж как умею! – оправдался я. – А откуда вы тут?
– Мы-то русские туристы. А вот ты откуда такой, певучий?
– Меня сюда привели!
– Меня тоже привели… Мои принципы и обстоятельства… – задумчиво сказала бабушка.
Оказалось, что бабушка вовсе не простая. Она – бывший партийный работник из Санкт-Петербурга, в Бога никогда не верила, но двадцать лет подряд возглавляла отдел контроля религий. «Был такой в те времена», – пояснила она. Недавно ей поставили страшный диагноз – рак. «И что мне было делать? Старость наступила, пенсия гроши, на лекарства не хватает. Я человек гордый и боевой, так уж воспитали. Унижаться не буду. Вот и приехала сюда, чтобы быстрее „концы отдать“. В Долину смерти за этим многие идут. Не зря же здесь недалеко известный паломнический маршрут проходит, вокруг горы Кайлас».
– Кости видел?
Я кивнул.
– Сюда ходят умирать йоги, они же идут за озарением, очищением и обретением тайного знания. Вот только возвращаются далеко не все и далеко не в том психическом состоянии, в котором уходили: считается, что в Долине смерти душа проходит своеобразный суд и грешная или бессмысленная жизнь здесь обрывается.
– Моя – не бессмысленная! – возразил с надеждой я.
– Но грешная – сто процентов! – ехидно улыбнулась прозорливая бабуля и окинула оценивающим взглядом мой мощный торс.
– Так, значит, я могу тут умереть?
– Москвич? – по-деловому коротко спросила бабуля.
Я кивнул.
– Значит, точно умрешь! – безжалостно заявила она, встала с камня и побрела в свою наспех построенную из травы и камней гробницу-жилище.
– Жестоко вы к москвичам! Сами-то тут давно? – окликнул я ее.
– Третий день пошел. Слышь, ты если быстрее туда попадешь, замолви словечко за меня, что столько мучить-то уже. Сама ведь пришла.
Я закивал головой, но, сообразив, на что подписался, стал мотать ею в разные стороны. Бабушка рассмеялась, и смех эхом прошелся по мертвой долине. Я решил, что это слуховые галлюцинации. Потом все неожиданно исчезло.
…Я захлебнулся водой, которую мне пытались влить в рот! Подскочил, пытаясь отплевываться. Передо мной стоял тот самый монах, который оставил меня тут.
– Вроде живой!
Улыбаясь раскосыми глазами, монах протянул мне фляжку.
Я пил воду, что-то радостно мыча.
– Это еще не все, – с явным удовольствием сказал монах. – «Суд совести» ты прошел! Теперь пора браться за дело.
– А я-то думал, что страсти закончились.
– Ишь чего захотел. Мы вообще считаем, что вы нас обманываете. Не может простой смертный из России взять и войти в сомати. Это наверняка ошибка или фальсификация. Но мы это легко проверим. Человек, который смог войти в сомати, сможет и испытание «малой смертью»[21] пройти.
– А что такое «малая смерть»? И неужели она бывает маленькой, большой или средней? До сих пор я думал, что существует только одна смерть, жестокая и беспощадная. И сейчас она подбирается к моему отцу.
Монах хмыкнул, показав, что это рассуждения дилетанта[22].
– Ты выйдешь за пределы царств жизни и смерти и перенесешься в далекое прошлое!
– Стоп! – встрепенулся я. – Хватит на мне эксперименты ставить. Я же не нахожусь в состоянии сомати. И не попаду туда никогда. Не знаю, что это такое, что здесь происходит, что такое Тибет! Отчего тут ходят русские бабки. И ни слова не понимаю из того, о чем ты говоришь. Я обычный человек и просто хочу помочь своему отцу! Я – сын!
Я сел на камень.
– Если так пойдет дальше, вы убьете меня!
Монах сел на корточки передо мной.
– Душа твоего отца находится там, куда мы тебя отправим, но сможешь ли ты вернуться, я не знаю. Уже в течение шести веков это не удавалось никому. Но если ты попробуешь, возможно, у тебя появится шанс помочь ему.
– Опять только шанс. Ну и подход у вас к бизнесу. В Москве за такие гарантии с любого голову бы сняли.
Монах поднялся.
– Нам надо идти в деревню. Пора готовиться.
И мы отправились в путь. Я шел, озираясь по сторонам, и все надеялся увидеть русскую бабушку. Поздороваться и спросить, как дела. Но ее нигде не было…
Подготовка к испытанию «малой смертью» проходила в храме Потала[23]. Я узнал, что до меня его пытались пройти многие. Они были неслучайными людьми и долго готовились к церемонии и душой, и телом.
О том, чем все закончилось, мне почему-то никто не говорил. Монахи только отводили глаза и настойчиво повторяли свои молитвы, а мне хотелось верить, что моим предшественникам все-таки повезло. Во время подготовки я понял, насколько трудно современному человеку усмирить свои мятущиеся из стороны в сторону мысли. Это ведь только на первый взгляд очень легко – думать о том, что чисто и свято. А вы хоть раз пробовали?! Уверяю, получится не сразу. Мне для этого пришлось поднапрячься. Хорошо еще, что помогали отвары из трав, которыми монахи от души дурманили меня. Тем более что другой еды они мне просто не давали. Меня заставляли медитировать, и в конце концов я уловил, в чем суть этого процесса. Я даже стал получать удовольствие, уходя в глубины подсознания. Порой я ловил себя на мысли, что голод и нехватка кислорода превратили меня в подопытную мышь – одну из тех, о которых рассказывала Леля. Но я гнал прочь все рождавшиеся страхи, ибо они были тоже под запретом. Наконец монахи решили, что я готов.
Место испытания находилось глубоко под землей, прямо под зданием храма. Мы шли туда темными узкими коридорами, сплетенными в нескончаемый лабиринт. Миновав его, мы оказались в древнем святилище, наверное, еще более древнем, чем вся наша цивилизация.
Дальше со мной пошли только три старца. Лишь потом я узнал, что это те, кому удалось вернуться. Эх, знал бы я это тогда, все было бы повеселее. А пока я пытался разглядеть их лица в дрожащем свете масляных ламп. Возможно, это были последние живые люди, которых я видел. Я воспротивился пессимизму и перевел мысли на позитивную волну – я подумал о море. Почему? Я очень любил воду! Мог часами наблюдать за прибоем и даже гостиницы в поездках выбирал исключительно с видом нареку.
Из приятных видений меня выдернул обжигающий холод. Он был какой-то неземной, тяжелый, плотный, непроницаемый. В тишине он казался почти осязаемым.
Но мы шли все дальше и дальше, все глубже и глубже уходя от поверхности земли. Наконец мы достигли огромной пещеры. Один из монахов стал что-то рассказывать мне, но я был настолько зачарован красотой окружавших меня видений, что почти не слушал его. Золоченые стены были испещрены символами и иероглифами, причудливыми рисунками и барельефами. Огромные статуи смотрели на меня из полумрака мудрыми, почти живыми глазами, они будто тянули ко мне свои руки и звали меня к себе, в их фантастический неведомый мир. Я понял, что теряю контроль над своим существом. Сейчас мне это было страшно и приятно одновременно.
Оказалось, что мы пришли. Старший монах остановил меня жестом и произнес: – Ты входишь в круг посвященных. Ты увидишь прошлое и узнаешь будущее. Испытание будет очень тяжелым. И ты можешь его не выдержать. Многие не выдерживали, многие умирали… Ты сможешь вернуться, только если пройдешь его. Готов ли ты? Согласен ли ты на это?
…Странная штука – современные люди. Знаете, какая мысль посетила меня в этот момент? Вот уж точно не про вечное и великое. К своему удивлению, я подумал: «И где ваша логика, ребята? Тащить меня по всем этим темным проходам, мерзнуть, спотыкаться, и все ради того, чтобы спросить, готов ли я? А там, наверху, это нельзя было сделать? А что если я не готов?»
Но это была последняя фривольная мысль в моей голове. Я почувствовал, что момент настал, и, поддаваясь настрою монахов, серьезно кивнул – я согласен!
Меня подвели к каменной плите и велели сесть в позу лотоса. Я сделал со своим телом все возможное. Монахи медленно удалялись из пещеры. Я ощутил прилив дикого ужаса – ужаса покинутого всеми существа, оставшегося один на один с прошлым, настоящим и будущим. Я остался один. Моя лампа вскоре погасла, и пещеру заполнила темнота, густая как нефть, черная и тягучая.
Я лег, стараясь дышать, как меня учили монахи. Не знаю, сколько времени я провел в этих упражнениях, но вдруг тело напряглось, запредельный холод обжег кожу, проник в мышцы, все глубже и ближе к сердцу. Оно билось все тише и тише, замерзая в этой доисторической могиле. Я понял, что так умирают…
Меня выбросило на берег. Я лежал на песке и дышал, будто только что проплыл стометровку. В легкие врывался теплый морской воздух, а ноздри щекотали приятные незнакомые запахи. Мышцы ныли на все лады, но, к моему удивлению, буквально через минуту напряжение прошло. Я стал приглядываться. Что-то странное присутствовало в окружающем пейзаже. Вроде море как море, но цвета не те, не наши. И солнце другое. Я залюбовался красотой этого мира: гигантские листья растений свисали над самой водой, замысловато изогнутые стволы поддерживали это буйство зелени, а золотистое сияние подкрашивало прибой. Вдали на пляже я заметил семью. Меня они не видели, сидели на берегу и занимались своими делами. Мужчина что-то шептал на ухо девушке, которая улыбалась приветливо и беззаботно. У кромки воды носился ребенок, размахивая веткой и стараясь догнать убегающую волну. Люди тоже показались мне странными. На таком расстоянии я не мог различить их лица, но, когда они встали, понял, что передо мной исполины – девушка была ростом метра три, а мужчина около четырех.
