Борис Пугачев - Игры желтого дьявола
– Это один из сотрудников ВНИСИ. Мы познакомились в Венесуэле на выставке.
– Да-да! Вспоминаю-с такой эпизод вашей биографии. Очень вовремя вы это затеяли. Там намечается интересная презентация-с. Рекомендую поспешить. Мы о вас замолвим слово-с.
– Спасибо, не надо. Меня и без этого хорошо знают.
– Я не об институте. Да впрочем, не важно-с. Действуйте по своему усмотрению-с. В случае необходимости-с обращайтесь. Все наши возможности к вашим услугам-с.
– Спасибо. Непременно воспользуюсь. Я, вероятно, вас замучил. Назвался груздем – полезай в кузов. Кстати, у меня есть возможность организовать для вас культурную программу в Москве…
– Премного благодарен-с. Я посмотрел репертуар театров. Все еще на гастролях. В следующий раз я обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением-с. Сейчас разрешите мне откланяться. Я больше не смею злоупотреблять гостеприимством-с.
Глава 4
Из всех способностей самая трудная и самая редкая – это умение управлять.
Соммери
Родик оторвался от чтения бумаг и посмотрел на часы.
Аудиенция, которой Алпамыс придавал столь существенное значение, должна была состояться через час. За пятнадцать минут до назначенного времени договорились встретиться у метро «Павелецкая». Времени было в обрез, и Родик торопливо покинул офис, предупредив Михаила Абрамовича, что сегодня не вернется, но будет по возможности звонить.
Подъезжая к метро, он еще издали заметил Алпамыса. Остановившись около него, открыл дверь и пригласил в машину. Однако Алпамыс сделал вид, что это относится не к нему, и нарочито прогулочным шагом двинулся к трамвайной остановке на Новокузнецкой.
Родик, подумав о конспирации, усмехнулся и, припарковавшись, последовал за своим провожатым, стараясь держаться от него на максимально возможном удалении. Попетляв по безлюдным переулкам, они вскоре вошли в неухоженный подъезд старинного трехэтажного особнячка. Поднявшись на второй этаж, Алпамыс отпер дверь, и они очутились в просторной прихожей, стены которой изобиловали дверями. Устойчивый запах строительных материалов свидетельствовал о недавно проведенном ремонте и нежилом использовании помещения.
Алпамыс уверенно открыл одну из дверей и жестом пригласил Родика войти. Комната была по-домашнему обставлена мягкой мебелью, которая не вязалась с подвесным потолком и декоративными элементами из гипсокартона, характерными для того, что в последнее время называли евроремонтом.
– Родион Иванович, сделайте одолжение, присаживайтесь. Чай, кофе?
– Спасибо. Ничего не надо, – поблагодарил Родик, устраиваясь в одном из кресел, стоящих около небольшого, затейливо инкрустированного столика округлой формы.
В это время в комнату вошла пожилая женщина, держащая в одной руке пепельницу, а в другой – дымящуюся сигарету. Родик сделал попытку встать, но она требовательно сказала:
– Сидите, сидите. У нас деловая беседа, а не светский прием.
– Я не вижу принципиальных отличий, – вставая, возразил Родик.
Женщина не спеша поставила пепельницу на столик, положила в нее сигарету и протянула Родику руку:
– Евгения Григорьевна.
Родик, априори полагавший, что с ним будет беседовать мужчина и поэтому не ожидавший встречи с пожилой дамой, замешкался, думая, как ответить. В конце концов он ограничился рукопожатием и представился:
– Жмакин Родион Иванович.
– Очень приятно, хотя мы и знакомы. Давайте все же присядем. Ох!.. Извините, моей памяти уже нет, забыла любимые сигареты. Через минуту буду!
Она уже подошла к двери, когда Алпамыс остановил ее:
– Евгения Григорьевна, не утруждайтесь. Я принесу-с.
Возникшая пауза позволила Родику разглядеть собеседницу. Забранные назад седеющие волосы, бугристый высокий лоб, крупный нос и полоска усов напоминали Родику его покойную мать. Однако узнаваемость определялась не только этим. Родик, без сомнения, много раз видел эту пожилую женщину, но никак не мог вспомнить, при каких обстоятельствах. В памяти всплыли слова Алпамыса: «С вами встретится и все обсудит публичный человек, которого вы легко узнаете». И тут пришло просветление: «Ну конечно же! Несколько лет назад мы виделись на похоронах ее знаменитого мужа. Прав Алпамыс, этой женщине можно верить. Я ее не сразу узнал. Она изменилась за эти годы. Постарела. Немудрено! В ее возрасте тянуть такую общественную работу да еще успевать заниматься публицистикой».
– Ну что ж, Родион Иванович, начнем наше общение. Как я понимаю, Алпамыс вас обратил в нашу веру.
– Я бы так не сказал. Он осуществил классическую вербовку, а я не сильно сопротивлялся. Скорее от безысходности… или наивных надежд.
– Трезвый взгляд на жизнь – хорошее качество. Да и надежды питаете не только вы. Страна стоит перед выбором. Обидно, если он будет опять никчемным. То, что касается вас. Мы действительно составили досье. Имеем представление о ваших личностных данных. Не все бесспорно, но в целом вы нам подходите. Надеюсь, что вы произвели нравственный выбор.
– Произвел, хотя много неясного. Алпамыс, следуя известным методам, посвятил меня в очень немногое. Я даже не знаю полного названия организации. Кроме того…
– Вот-с сигареты. Я вас покину на время. Мне надобно сделать несколько звонков, – прервал их разговор Алпамыс, кладя на столик пачку сигарет и зажигалку.
Евгения Григорьевна загасила сигарету и, достав из пачки новую, потянулась за зажигалкой. Родик опередил ее, стараясь загладить произошедшую неловкость. Она жадно затянулась и, выпустив в сторону струйку дыма, сообщила:
– Не обижайтесь. Алпамыс милейший человек. Умница. Он оставил это мне. Мы соотечественники и лучше поймем друг друга. Если вы не возражаете – я начну от печки. Организация функционирует более двадцати лет. Название полностью отражает ее задачи – Координационная комиссия. Учредили ее частные граждане из Европы, Америки и Японии. Отсутствие представителей из СССР объясняется понятными причинами. Мы тогда у них только гнев и ужас вызывали. Наши земляки попали в поле зрения Комиссии только после девяносто первого, когда появилась возможность серьезных политических и экономических реформ, интересных для мировой интеграции. Вернее, родилось понимание того, что Россия может существенно повлиять на эволюцию международной политики. Плюс, естественно, ядерные проблемы. Тут вам как профессионалу не надо ничего пояснять. Нельзя допустить второго Чернобыля, да и бомба вместе с ее создателями осталась у нас.
– Извините, что перебиваю. Мне не ясно…
– Перебивайте на здоровье. Что не ясно?
– Вы затрагиваете проблемы, находящиеся в ведении таких известных международных организаций, как МВФ, ООН, СБСЕ. Зачем к их решению привлекать еще и какую-то Комиссию?
– Комиссия дополняет макроэкономическую поддержку снижением различных барьеров, в том числе политических. Ведь членами Комиссии являются лучшие из лучших и сильнейшие из сильнейших. Достаточно сказать, что среди них были два президента США.
– Алпамыс по-другому расставлял акценты…
– Вы имеете в виду борьбу с криминалом?
– Да, и еще с тоталитаризмом, терроризмом и прочее.
– Ужас и гнев вызывают такие организации. Ненависть к ним как гвоздь сидит во мне. Надеюсь, и в вас… Это обязывает нас к борьбе. Однако я хотела обратить внимание на другое. Нельзя допустить, чтобы страна опять стала развиваться в изоляции. Сталин и его последователи уже один раз после Великой войны упустили возможность занять достойное место в мировых процессах. Сегодня появились необходимые предпосылки для построения свободной, демократической страны. Мы должны сделать все, чтобы это произошло. Боюсь, другого момента история нам не даст. Да и терпение мировой общественности не безгранично. Мы, конечно, букашки, как, впрочем, и сегодняшние наши политические лидеры. Нас уже почти не боятся, но еще не признают как равных партнеров. Комиссия – трамплин для старта и регулятор нужных стране процессов. Мы с вами пока привлеченные. Поэтому важнейшая наша задача – готовить платформу, способную обеспечить нашей стране членство в Комиссии. Иными словами, получить еще одну возможность влиять на международную политику. Серьезную возможность. Именно на этом надо сосредоточиться, а ваш вклад – работа, которую обрисовал Алпамыс. И еще одно… Вам придется лавировать между массой мнений и искать собственное понимание проблем. Многие суждения покажутся вам дикими, другие враждебными. Не делайте скоропалительных выводов. Необходимо, чтобы Комиссия оценивала вашу деятельность положительно, но при этом вы не поступались бы своими принципами. Мы должны получить свой входной билет в первые ряды партера.
– Мы, как всегда, должны доказывать, что не верблюды? Заискивать, держа ядерный чемоданчик за спиной?
– В какой-то степени – да. Такова история. Мы потеряли почти век нормального развития и пожинаем горькие плоды.
