Мария Куприянова - Тот самый шаг
–Я пойду, наверное– вдруг сказала Кася– Передашь статью шефу, как вернется?– она протянула бумаги секретарю.
–Так дождалась бы! Скоро вернется уже!– Марта обескуражено взяла документы.
–Не, я пойду. Работы много еще…
–Ну заходи!
–Ага…
–Хочешь, съездим вместе в костел как-нибудь? На тебе лица нет– видно сразу случилось что-то. А там легче станет…
–Не. У меня все хорошо! Я просто болела!– и, махнув рукой, девушка быстро побежала обратно в офис.
А болела Кася и правда тяжело. Две недели температуры и тяжелого лихорадочного бреда. Врач, которого вопреки протестам девушки все-таки вызвала София, диагностировал простуду и острый ларингит, прописал обильное питье и кучу лекарств, которые в тот же вечер огромным пакетом из аптеки притащила подруга. Она же навещала Касю почти каждый день, привозя куриный бульон и заваривая бесконечное количество чая. Если бы не София, Кася вряд ли пережила бы эту болезнь, как считала она. Особенно первые дни, когда температура практически не спадала, не смотря на бесконечное употребление жаропонижающих средств. Девушка, казалось, не выплывала из тяжелой агонии, с трудом осознавая грань между бредом и реальностью. Только подруга поддерживала в ее сознании связь с миром, когда Кася ощущала на своем лбе ее прохладную ладонь или влажный холод смененного ею компресса. Когда приподнимала ее голову, чтобы девушка могла проглотить теплую воду с лимоном и медом, или подставляла свое хрупкое плечо, помогая дойти до ванной. В эти дни подруга не отходила от нее ни на шаг и даже ночевала рядом, неудобно свернувшись трогательным калачиком на маленьком голубом кресле, как могла видеть Кася, иногда неожиданно приходя в себя посреди ночи на несколько мгновений, чтобы вслед за тем снова погрузиться в забытье.
А когда Касе стало лучше и София, наконец, получила передышку и смогла на время уехать к себе домой, чтобы выспаться и переодеться, неожиданно Касю поддержал Ян.
Он появился в ее жизни совершенно неожиданно. И внезапно стал глотком позитива и той самой необходимой поддержкой, которая была так нужна в этот момент.
Однажды утром проклятая трель мобильного телефона самым негуманным образом вырвала девушку из сладких объятий Морфея. После бессонной ночи, полной лихорадки и температурного бреда, долгожданное забытье настигло ее уже под утро. И только Кася с облегчением погрузилась в глубокий сон, как его кто-то настойчиво начал пытаться прервать. Борясь с раздражением, девушка поднесла к уставшим покрасневшим глазам телефон и с удивлением уставилась на высвечивающийся на экране незнакомый номер. С недоумением пожав плечами, Кася сбросила звонок и отправила следом уже вбитую за эти дни в шаблон смс: «Болею. Не могу говорить– нет голоса. Задавайте вопрос и я отвечу письменно, или перезвоню, как выздоровею», после чего, с чувством выполненного долга, снова зарылась в подушки и начала погружаться в дремоту. Однако, не прошло и минуты, как телефон оповестил о получении смс. Кася вздохнула и снова достала его из-под подушки. Все с того же незнакомого номера пришло ответное сообщение: «Очень жаль! А я хотел пригласить Вас на благодарственный ужин. Выздоравливайте, прекрасная спасительница!». Девушка нахмурилась, подумала и ответила на сообщение: «Спасибо. А Вы кто?». Мгновение спустя снова пришел ответ: «Так, получается, спасение безалаберных водителей Ваше хобби?:) И скольких несчастных Вы успели спасти в этом месяце? В любом случае, я Вам очень благодарен! Спасайте нас и дальше! Искренне Ваш, Ян».
Так завязалась непринужденная переписка, полная как веселых, ободряющих, полных позитивных впечатлений моментов, так и серьезных, иногда даже несколько философских разговоров.
Ян: «Не каждая бы остановилась, чтобы помочь в такой опасной ситуации незнакомому человеку. Ты особенная»
Кася: «Я верю, что каждый поспешил бы помочь. Но, силой случая, мимо прождала именно я :)))»
Ян: «Ты веришь в силу случая?»
Кася: «Да :))) А также в карму и судьбу:)) Думаешь глупо?»
Ян: «Думаю, это очень правильно. Поэтому я, например, и не в обиде на судьбу за эту аварию– мои потери не так масштабны, но, без сомнения, заслужены мною. Я вообще считаю, что все, что с нами происходит– происходит не просто так, а за что-то. Либо в награду, либо в искупление»
Кася: «Кому суждено сгореть– не утонет, кому суждено найти чемодан с деньгами-мимо не пройдет? Согласна»
Ян: «Именно так. А кому суждено спастись– вопреки всему выживет. Проспит вылет на том самом самолете, пойдет другой дорогой– вариантов много. Но уж если случилась беда– надо принять и знать, что это искупление за что-то, так тебе суждено, заслуженно. Не ропщи. Черт, так приятно, что ты тоже понимаешь такие вещи! Теперь я особенно рад, что остановилась именно ты»
Кася: «Для тебя так важно, чтобы тебя понимали именно в этом вопросе? :))»
Ян: «Важно, чтобы вообще люди понимали друг друга. Но этот момент снимает очень много вопросов, которые могут возникнуть впоследствии в жизни, например»
После таких разговоров, пусть и невербальных, Касю охватывало непередаваемое чувство единения и покоя– она чувствовала, что нашла родственную душу, близкого ей человека. И пусть его лицо уже успело стереться из ее памяти, не оставив там следа после мимолетного знакомства, но девушка все равно была полна самых позитивных и дружеских чувств по отношению к мужчине, с которым состояла в переписке всего несколько дней. Особенно Ян выигрывал на фоне Марка, который крайне редко находил время для того, чтобы отправить сообщение своей девушке. Да и те, по большей части, состояли из описания течения его турне, жалоб на мелкие рабочие неприятности и заканчивались, как правило, просьбой проведывать его мать. Кася все чаще и чаще ловила себя на мыслях, в которых она сравнивала двух мужчин и представляла, какой была бы ее жизнь, если бы ее мужчиной был Ян. И сравнение было совсем не в пользу Марка. Нельзя сказать, что Марк был плохим. Он просто был безразличным ко всему, кроме своей музыки. Когда-то, именно эта увлеченность, практически одержимость, так восхитила ее, что Кася наплевав на все доводы переехала к нему, не испугавшись ни активной еврейской мамочки, ни перспективы жизни с творческим человеком, с головой погруженным в мир искусства и полностью равнодушным к быть и окружающей его действительности. Был ли это просто самообман? Чем она жила? Редкими совместными вечерами и еще более редкими совместными выходными? Его скупыми объятиями ночью и молчащим телефоном днем? И вот теперь, спустя всего три дня с начала переписки с Яном, Кася поняла, что готова принять так давно вынашиваемое ею решение и порвать тяжелую связь с Марком. Пусть Ян ей, пока что, ничего не предлагал и их отношения нельзя было назвать ни близкими, ни романтическими, но девушка понимала, что была бы совсем не против, если бы они таковыми стали. Мужчина интриговал ее, очаровывал своим, пусть пока что только интерактивным, вниманием. Неожиданно и, как-то уж слишком быстро, он стал предметом ее фантазий и стимулом для воплощения планов в жизнь. То, на что она не могла решиться уже больше года, теперь казалось ей самым правильным и логичным. Она вдруг поняла, что больше не ощущает вины за то, что окажется инициатором разрыва и не боится реакции Марка и, что самое странное, Розы тоже! Мысли о том, как поведет себя мама ее, так называемого, гражданского супруга и какие каверзы она примется устраивать, чтобы отомстить за поруганную честь фамилии, еще совсем недавно заставляли Касю покрываться холодной испариной и стремительно прекращать даже думать по поводу освобождения от неопрятного ей семейства. А теперь ее душа наполнилась исключительным равнодушием и покоем– ей были искренне индифферентны переживания как Марка, так и его родительницы, а разум подсказывал ей, что не стоит ждать никаких неприятных поступков со стороны мамы гения– все это слегка надуманно и несколько, даже, амбициозно с ее стороны– считать, что она может стать обьектом мести экзальтированной еврейки. С такими радужными мыслями Кася в тот же вечер отправила Марку смс, в котором она уведомляла его о том, что понимает, насколько для него важна карьера и как в его жизненные планы не вписывается она, Кася. Просила его не переживать и отлично отработать турне. Предлагала дать друг другу долгожданную свободу и, естественно, остаться друзьями. После чего внесла телефон Марка и Розы в «черный список» и, с чувством выполненного долга, отправила на квартиру гражданского мужа (нет! Уже БЫВШЕГО гражданского мужа) нечеловечески радостную Софию, которая почти без скандала и членовредительства забрала оттуда Касины вещи и, даже, прихватила несколько не совсем ее вещей («для возмещения морального ущерба», как она объяснила), чем заслужила неодобрительный взгляд Каси.
Как ни пытала София подругу– та так и не рассказала ей, что (или кто?) послужило причиной такого радикального решения. Кася отшучивалась и, сама не понимая почему, так и не смогла рассказать подруге о переписке с Яном. Стыдно признаться, но Кася, кажется, даже ревновала саму вероятность того, что София может понравиться Яну. Не имея еще никаких прав на этого мужчину и, да что там говорить, даже намеков на то, что он хотел бы стать для нее кем-то большим, чем друг, она уже с удивлением обнаруживала в себе собственнические чувства по отношению к нему. Девушка пыталась себя успокоить и мыслить рационально– возможно, все это плод ее, расшатанного лихорадкой, воображения. Возможно, она просто придумала себе образ. Скорее всего, в жизни Ян сильно отличается от того героя, каким она рисовала себе его, читая сообщения. Но измученная невниманием и отсутствием положительных событий, ослабленная тяжелой болезнью и высокой температурой, Кася решительно (и почти осознанно) отказалась обдумывать эту мысль, решив, пока что, пожить в мире сказок и розовых иллюзий.
