Таньчо Иванса - Маленький роман из жизни «психов» и другие невероятные истории (сборник)
Двигаясь вдоль этих – ни дать ни взять! – шедевров урбанистической шизофрении, достигаем большой площади, идеально круглой. Ровно в центре (гигантским циркулем что ли отмеряли?!) – самый настоящий лабиринт, также идеальной плоскосферической формы, созданный живыми изгородями из тех же самых бело-розовых растений. Похоже, только эта разновидность декоративной растительности и обитает в этом городе. Исключение составляют небольшие огородики возле каждого из домов и фруктовые деревья в садах за каждым из этих геометрических кубиков.
В центре лабиринта – самая настоящая обсерватория с огромным телескопом и куполообразной прозрачной крышей.
Интересно, зачем нужен телескоп, если звезд на этом волшебном сиреневом небе я до сих пор не видела. А может все-таки они есть?..
Из Виллея мы выезжаем часа через полтора – все-таки города в этом мире такие же миниатюрные, как и домики, их составляющие. Останавливаемся лишь на несколько минут возле уличного кафе странной (читай – неправильной) геометрической формы – такой себе ломаный шестигранник с округлыми столиками и стульями.
Невысокий лысоватый дяденька в фартуке, расчерченном линиями разных размеров, как на миллиметровой бумаге – хозяин кафе, приветливо улыбается, осведомившись по ходу дела, чем он может нас угостить.
– Кофе, – выкрикиваем мы с Димой хором. Правда, спохватившись, прошу уже более вежливо:
– Вы варите кофе?
На секунду мне показалось, что хозяин ответит отрицательно. Я же не знаю наверняка, вдруг это очень редкий здесь напиток – до сих пор я только в Алвее его пила.
– Вам две чашки? – немного подумав, интересуется хозяин.
– Если это возможно, сделайте нам кофе столько, чтобы поместилось сюда, – показываю ему литровый термос, который я нашла в свое время в одуванчиково-желтом доме, и который до сих пор валялся бесхозный в рюкзаке за моей спиной.
Хозяин немало удивился, но кивнул, и исчез за дверью кафе.
– Мы так долго не продержимся, – удрученно качает головой Дима.
– А выход?..
– Ну, не знаю, может, попробуем поспать. Вдруг мы все-таки никуда не исчезнем, мы ведь нашли Лиловую Дверь.
– Ага, не исчезнем. Еще как! Давай не будем рисковать, хорошо? В конце концов, нам осталось потерпеть еще одну небольшую прекрасную ночь и не слишком длинный и такой же прекрасный день.
Прощаемся с радушным хозяином сразу же, как он возвращает нам полный термос, и выезжаем из города, пока соблазн переночевать в каком-нибудь из «кубиков» не овладел нами окончательно.
Всю ночь мы измеряем колесами бледно-желтую дорогу, освещенную ярким светом местного ночного дозора нереально синего цвета. Гоним как сумасшедшие, прямо на ходу из горлышка глотая обжигающий кофе. То еще удовольствие! Некоторое время нам почти удается не думать о мягкой подушке и кроватке.
Ага…пусть даже она смахивает на ту «люльку» в неизвестном мире, на которой мы тогда так и не отважились заснуть, лишь бы…Ох!..
В итоге усталость берет свое: невозможно сутки напролет крутить педали, даже если очень хочешь. Решаем единогласно, одним коротким взглядом в глаза друг другу, ненадолго сойти на твердую землю и отдохнуть. Сперва мы просто разминаем уставшие мышцы. Затем – присаживаемся на мягкую бледно-зеленую травку попить кофе.
Прислонившись спиной к деревьям с голубыми листьями, которые называются кернии (хоть это я выучила, благодаря Мастеру Гринчу), расслабленно созерцаем окружающий пейзаж: неподвижные облака самых разных форм и размеров, фиолетовое небо, невероятно синюю луну без каких-либо пятен на поверхности. Слушаем песни ночных птиц и щелкающие звуки, которые, как оказалось, издают темно-бордовые бабочки, размер которых можно сравнить разве что с ростом-весом среднестатистического птеродактиля.
Заканчивается тем, что мои предательские глаза все-таки закрываются: всего на долю секунды, но ее хватает, дабы случилось то, что должно было случиться.
Не знаю, сколько я проспала. Глаза я открываю, конечно же, в гостиничном номере в центре Одессы. Рядом сопит Дима, обняв меня за талию и улыбаясь во сне – это обстоятельство меня скорее удивило, чем раздосадовало. Неужели я так напилась вчера на пляже, что забыла что-то очень важное?..
Тихонько, чтобы не разбудить своего верного спутника, отодвигаю его руку и иду в душ. Знойный влажный воздух даже ночью не дает дышать в полную силу, а сейчас, не смотря на очень раннее утро, от него только одно спасение – прохладная вода.
Дав своему телу возможность почувствовать себя замерзшим и обновленным, возвращаюсь в кровать, сворачиваюсь калачиком и неожиданно для себя снова засыпаю.
26
Слегка приоткрыв веки, удивленно обнаруживаю, что сплю, прислонившись спиной к дереву возле дороги. Помотыляв головой из стороны в сторону, дабы сбросить остаток сна и потерев глаза ладонью, замечаю стоящий рядом велосипед и термос с недопитым кофе. Кажется очень странным то обстоятельство, что велосипедов почему-то два.
«Два так два» – пожимаю плечами и поднимаюсь на ноги.
Первое из солнышек уже выкатилось на светлеющий сиреневый небосвод и на горизонте показываются робкие лучи второго, спешащего вслед за своим оранжевым близнецом. Совершенно случайно опустив взгляд себе под ноги, обнаруживаю квадратные желтоватые камни. Вспоминаю, что именно так Мастер Гринч описывал дорогу, которая приведет меня в Ллин.
Не долго думая, не теряя ни одной драгоценной секунды, допив холодный кофе и съев несколько невесомых печенюшек, которые мне заботливо завернула жена Мастера Гринча в блестящую бумагу, сажусь на велосипед и еду дальше. Надо же хоть когда-нибудь это сделать?..
Следующие несколько часов, сосредоточено кручу педали своего железного скакуна, не особо обращая внимание на окружающий пейзаж. Чувствовала, что необходимо спешить. Почему? На это у меня нет ответа. Покоя мне не дает огромное такое шило в том самом месте, которое уже почти окаменело от битвы с жестким сидением велосипеда. Бурлит и не дает остановиться ни на минуту непреодолимое желание приехать побыстрее в Ллин. Оно – единственное, что обитает в данный момент в моем организме, потому что даже мысли – и те куда-то пропали!
Вир появляется несколько неожиданно, взъерошив мне то, что нормальные женщины называют прической, в моем же случае – просто длинные волосы, достающие почти до пояса. Когда они успели так отрасти?.. А ведь стриглась я последний раз всего за неделю до того дня, когда покинула сломя голову свой родной город. Со времени посещения земной парикмахерской прошло, наверное, около двух недель, а волосы мои стали длиннее в два раза! Ладно уж, проехали… По сравнению с некоторыми последними событиями, изменения в моей прическе – просто детский лепет, прости господи!..
Вир наматывает круги вокруг скользящего по дороге велосипеда. Я ощущаю его легкие мятно-яблочные прикосновения то на лице, то на спине, то, вообще в районе лодыжек. Он остужает взмокший от интенсивного вращения педалей лоб, подгоняет меня, когда я прекращаю двигать ступнями, чтобы немного дать им отдых. Шепчет мне что-то на ухо на своем тарабарском языке, то шелестя как осенняя листва под ногами, то свистя словно паровоз за сто километров отсюда. А затем его порыв доносит далекую песню, похожую на перезвон хрустальных бокалов или маленьких колокольчиков. Может быть это какой-нибудь местный инструмент, может – диковинная птица, но эта волшебная мелодия сопровождает меня до самых ворот Ллина.
Когда на горизонте показывается город, окруженный со всех сторон не очень широкой речкой с прозрачной голубой водой, переливающейся на солнце, Вир оставляет меня. На прощание он пролетает, как бы сквозь мое тело – меня захлестывает такая волна бодрости, что в пору начинать путешествие заново. Честное слово, в таком состоянии я бы добралась сюда за несколько часов – столько сил он мне подарил!
– Спасибо тебе, – шепчу ему на прощание.
После моих слов, Вир прикасается легонько к моей щеке и тут же исчезает, растворяется, оставив после себя свой неповторимый аромат как напоминание о нашей дружбе.
Преодолеваю навесной мост, сделанный из какого-то очень прочного стекла, или его аналога (я же, в сущности, так мало знаю об особенностях местной индустрии), въезжаю в Ллин через высокие арочные ворота. Они стоят здесь для красоты, потому как никакого намека на существование забора или изгороди нет и не предполагается. Они похожи на ледовую скульптуру: величественные, с мелкими изящными узорами на полупрозрачных стенках. Отражая свет заходящих солнц, они буквально сияют оранжево-желтым светом. Врата в Эдем на конце бледно-желтой дороги, которая сразу за мостом превращается в широкий проспект, выложенный мелкими цветными бисеринками! По такой дороге даже ходить жалко – не то, что ехать на велосипеде, поэтому принимаю единственно верное в данной ситуации решение – прислоняю металлическую конячку к полупрозрачной стенке ворот и вхожу в город. Пешком и с рюкзаком на спине – как и подобает каждому уважающему себя путешественнику.
