Людмила Матвеева - Бабка Поля Московская
И руки сложила чинно на коленях под скатертью, стала ждать компота.
Вдруг сидящий рядом Борька дико уставился на непонятную ему новую сестру, мгновенно схватил шкурку от сардельки с Людкиной тарелки и быстро проглотил, не жуя.
А сосед справа с утраченным сразу после знакомства именем просто ручонкой сгреб макароны и запихнул себе в рот их все. И тоже, кажется, не прожевал.
В гробовой тишине звякнула слетевшая на пол с тарелки Людкина вилка.
Далее был ужас и Ледовое побоище – тетя Маша зарыдала, закрыв лицо обеими руками, дядя Орест Львович схватил со стула полотенце и попытался встать, но быстро расчухавший расправу Борька ласточкой помчался к двери, однако, отец оказался проворнее и подставил ему свою деревянную «ножку».
Положение спасла бабушка Поля.
Театрально взмахнув руками, она завопила своим знаменитым на все Чистые Пруды баском:
– Стойте, ребята, сядь, Орест Львович, Маша, успокойся и разливай компот – вот вам гостинцы к чаю, сушки, пряники, конфеты – на всех хватит, налетай!!!
И старшие мальчишки строем, собрав посуду со стола, отнесли ее на кухню, а мы с Борькой разложили по тарелкам бабкино угощенье.
Компота было много, два ведра, наверное, и очень вкусного, и пряников в тот раз все же хватило на всех.
А хитрый Борька, когда Людку с бабкой всей толпой вышли провожать на улицу, ловко подтянулся на руках сзади постамента и встал за львом, делая ему «рожки».
– Лев и Обезьяна! Басня Крылова! – провозгласил торжественно дядя Орест.
А бабка Поля с легкой сумкой и душой благостно произнесла «Господь с вами!», поклонилась всем, вместе со Львом, взяла Людку за ручку и пошагала домой.
Продлёнка
Перед самым Новым Годом весь первый класс «Б» на уроке труда дружно расписывал самодельные поздравительные открытки.
На прошлом уроке были заранее бледной акварелью – розовой, голубой, желтой или зеленой – более-менее аккуратно или не очень – у кого как получилось – затонированы, а затем просушены четвертушки альбомных листов.
Но забыла, видно, любимая учительница Нина Михайловна сказать всем, чтобы надписали на обороте фамилии, и потому при раздаче заготовок Людке досталась противная розовая, с неровными потеками, чужая бумажка, а ведь сама она точно помнила, что старалась изо всех сил и выкрасила свою будущую открытку в изумрудно-васильковый чудный оттенок.
Правда, посередине тогда небольшая клякса получилась, но промокашкой удалось сделать пятно почти незаметным, вот только зря она еще по мокрому полю ластиком подтерла – небольшая такая дырочка наметилась, но ведь потом все равно на этом месте будет рисунок и надпись…
И все-таки жаль, что не того цвета заготовка ей досталась – ну да ничего не поделаешь, не будешь же у всех сорока двух человек выискивать теперь, где что.
А Нина Михайловна обещала, что открытки сегодня станут у всех волшебными!
Сначала она продиктует классу текст поздравления, все напишут его так, чтобы в середине, после слов «С Новым…» и перед словом «Годом» осталось много места, а потом раздаст по рядам трафареты с цифрами, и тогда надо будет закрасить пустые места и получится год, тот, который теперь и будет скоро новым – и чудесным!
Получив, наконец, от соседа по парте Алеши заметно уже замызганный твердый картонный трафарет, Людка сосредоточенно стала закрашивать его жирно-фиолетовой, едва держащейся на конце кисточки, краской, стараясь не сдвигать ни в коем случае, чтобы не размазать. Пришлось поэтому немного подкрасить пальцы и ногти…
Тут подошла Нина Михайловна, сказала «Стоп!» и аккуратно отлепила трафарет от будущей открытки.
На листке проявились четко четыре цифры: «1961», а дальше шли слегка расплывчатые и кривоватые слова, потому что чернильное перо у Людки было, как обычно, не очень-то хорошим – вот всегда так, в Детском Мире надо было перья-то покупать, а не в крошечном магазине Школьник напротив Курского вокзала!
Ну и что? А где же чудо-то? – чуть было не спросила Людка, но учительница сказала:
«Все справились? А теперь аккуратно поверните ваши открытки вверх ногами!» – Класс дружно зашуршал – и тут раздались восхищенные вздохи и оханья – и дошло, наконец, до Людки – вот оно, чудо-то! Год как был, так и остался неизменным – 1961-м!
…А после зимних каникул наступили «новые деньги», на монетках которых тоже была выбита эта волшебная цифра-перевертыш!
Мама принесла домой зарплату и показала бабушке и Люде эти новые, «маленькие», как сразу сказала бабуля, деньги.
Людка с самого первого сентября первого класса начала ходить на продлёнку, потому что бабуля «сидела с ребенком» – то есть, с младшим братом Славкой.
После уроков некоторые ребята не шли домой, а оставались в школе в группе продленного дня, там они обедали в школьной столовой, потом спали на раскладушках в классной комнате продленки, а затем – почти до вечера – делали уроки, и только в 6 часов их отпускали домой.
Школа Людкина возле Чистых Прудов была прямо напротив ее дома, две минуты бегом, но все равно бабушка старалась, с маленьким Славкой на руках, гулять в это время в школьном дворе, чтобы встретить старшую внучку-школьницу.
В те дни, что приходилось торчать в школе до вечера, Людка грустила и маялась – спать днем не хотелось вообще, а уроки она делала очень быстро. Единственной радостью оставался школьный обед – наваристые кислые щи, на второе обычно вкуснейшие тоненькие как пальчики сосиски с отлично промятым картофельным пюре, причем, без комков и на воде, а не на прогорклом топленом масле, как всегда у бабульки. А на третье часто давали сладкий компот и мягкую булочку с маком. Не любила Людка только коржики, от них начинала икать, и еще одно мешало всегда в школьной столовке – это противный запах хлорки от жирных пластмассовых столов.
Бабушка давала Людке на продленку каждый раз по три рубля. Некоторые родители платили за своих детей сразу за неделю, но Людку отправляли не каждый день, так как мама работала на Главпочтамте посменно и иногда сидела с сыном сама.
Вот и теперь, перед уходом в школу, протянула бабушка новую зеленую бумажку с цифрой 3.
Людка еще раз подивилась, как сильно отличаются новые, вкусно пахнущие маленькие денюжки от шлепморозистой большой трешки старого образца.
… С деньгами Людка впервые познакомилась еще в несознательном и полунемом возрасте – сидела как-то на горшке и вдруг на полу под кроватью увидела в густой пыли три блестящие желтенькие копеечки. Людка тут же быстренько и потому с громким чмоком отлепилась от своего горшка и поползла за сокровищами, зажала в грязном кулачке все три монетки и вернулась на горшок, ласково приговаривая: «Де-е-нюшки мои, де-е-нюшки!» Потом от нетерпения похвастаться побежала к бабушке на кухню и сразу показала, что нашла. Бабушка и все соседи, кто был на кухне тогда, долго смеялись, а соседка баба Настя сказала:
– «Ну, вот, девка, теперь пора тебе копилку заводить!»
А через некоторое время и впрямь появилась у Людки копилка – да большая, почти с нее ростом – это сосед-профессор Александреич снял с полки из кладовки и поставил там на пол ярко раскрашенного садового гномика с белой бородкой и в красном колпачке, в зеленой жилетке и синих шароварах. В руке, прижатой к толстому животу, гном держал настоящую курительную трубку и лукаво улыбался в усы. Александреич сказал, что зовут человечка Цверг и теперь он весь принадлежит милой Милочке, как тогда все звали Людку.
Колпак на макушке у Цверга слегка откололся, и было видно, что сделана вся фигурка из толстого белого гипса, а под колпаком на затылке имелась большая прорезь – и вот туда-то и надо было бросать деньги, чтобы их спрятать от самого себя – то есть, копить.
Все соседи, кто был на кухне, показали Людке, как это делать, и бросили в гномика по монетке – те гремели, падая, где-то внутри красных сапожек Цверга. Тогда и Людка отважилась расстаться со своим богатством – и все три копейки, глуховато звякнув, исчезли – то есть, накопились…
Людка сначала часто прибегала в кладовку проверить, не сбежал ли ее Цверг, и погладить его по красной обшарпанной шапочке за то, что он послушно стоял на месте и всегда улыбался. А денежки, между тем, копиться перестали, потому что бабушка сказала, что мы все бедные и денег у нас кот наплакал, то есть их просто нет… А на нет и суда нет – и Людка легко забыла про гнома.
В ее трехлетнем возрасте любимый дядя внес однажды в комнату огромную коробищу, снял с высокого подзеркальника старое зеркало и водрузил на его место чудесную вещь под названием телевизор. Пустую коробку отнесли в кладовку, задвинули в угол и поставили в нее гнома – так Цверг стал жить в своем собственном домике.
А Людка и все соседи стали смотреть этот телевизор. Днем показывали по новой – второй! – программе всегда одни и те же два чудесных фильма – или комедию «За двумя зайцами» – про цаплю одну, Проню Прокоповну, – «Обхохочешься! – говорила мама – одна вывеска на базаре чего стоит – хомуты “Сукинъ и Сынъ!”» – Или, самое главное, шел фильм-балет «Хрустальный Башмачок» про Золушку. Там не было слов, была только музыка и танцы. А Людка все понимала. После фильма этого Людка вышла на кухню и легко заскользила по гладкому кафелю на цыпочках – под свою музыку, которая слышалась сама, видно, где-то далеко на улице звучала? С тех пор Людка долго так пыталась ходить на мысочках, ей казалось, как балерина.
