Юлия Лешко - Мамочки мои… или Больничный Декамерон
– Ну, почему врачи все такие красивые? Я от мужиков-врачей млею просто…
«Мамочка» даже внимания не обратила на этих двоих, вся в своих переживаниях:
– А почему ты решила, что они врачи? Может, посетители?…
– Ну да, конечно, – покачала головой подруга. – Видишь, лица какие? Врачебные…
* * *Тем временем мужчины подошли к гардеробу, поставили на пол обе сумки.
Бобровский протянул Сергею руку:
– Спасибо, дальше сам. Удачного дня!
Стрельцов в ответ сделал приветственный жест, как американские морские пехотинцы:
– Вам удачи!.. А у меня-то – чисто мужской коллектив!..
* * *Стрельцов пошел на выход, а ему навстречу попалась интересная пара: красивая женщина примерно сорока лет и военный моряк в парадной форме. Сергею, конечно, невдомек, а ведь это Мила, которую студенты раньше называли «Людоед»…
– Слава, ты уже поезжай, – сказала вполголоса Мила своему спутнику, поправляя белоснежный шарф под его черной шинелью, – возьмешь вещи и поезжай. Я тут все знаю… Ничего сложного… Документы сейчас отдам и буду ждать очереди…
Ее спутник посмотрел на нее внимательно:
– Ты тут уже была? Или кого-то привозила сюда?
Мила улыбнулась:
– Студентку свою, Лену Петровскую… Да мы с тобой уже знакомы были, ты просто забыл.
* * *Бобровский расстегнул молнию на одной сумке и извлек из нее объемный ворох разнообразных цветов, бережно упакованный в один кусок целлофана, как запеленутый младенец. Расстегнул вторую – в ней так же пестро от каких-то мелочей в ярких обертках… Подошел к двери, конспиративно выглянул в коридор и закрылся изнутри.
Поднял руки с расставленными пальцами, как в хирургических перчатках, и так же, как перед операцией, сказал:
– Ну что, приступим…
* * *Вера Михайловна стояла рядом со столом врача приемного покоя, отбирала истории болезни женщин, которых госпитализировали к ней в отделение. И не обращала внимания на сидящую в полной готовности на диване Милу. Но Мила ее узнала и улыбнулась…
Вера Михайловна ушла, а вместо нее зашла старушка Прокофьевна и скромно села у двери – ждать, когда поступит приказ вести мамочек…
Мила увидела и ее, и сказала вполголоса:
– Все знакомые… Как домой попала…
* * *Медсестра Таня быстрым шагом двигалась навстречу Вере Михайловне:
– Вера Михайловна, у Арбузовой, похоже, схватки.
Вера тоже прибавила шаг:
– Да рановато как-то… Иду!
* * *…А встревожившая медперсонал Арбузова лежала на кровати и говорила по телефону:
– Денис, ну ты как маленький! Я откуда знаю, как это бывает? У меня что, семеро по лавкам сидят? Это же наш первый ребенок! Ой… – Настя погладила живот, – единственный!..
Денис что-то сказал в трубку. Настя рассмеялась:
– Отстань… Я еще не решила – замуж за тебя выходить или сохранить свободу и независимость. Ой… Почему – «Ой!»? Не смеши!.. Для связки слов, наверное! Как сам-то думаешь?…
Вошла Вера Михайловна, и Настя сразу свернула разговор:
– Все, Денис, пока. Врач пришел…
Вера приложила к Настиному животу сначала трубку, потом руку:
– Так, давайте посмотрим, что у вас… Пойдемте-ка в смотровую…
Пошли к двери, в которую Прокофьевна ввела уже переодетую в халат Милу:
– Вера Михайловна, вот, дама к вам попросилась. Так ее история у Натальи Сергеевны… В приемном сказали, что они-то пошли навстречу, а вы уж тут сами разберетесь…
Вера Михайловна чуть сдвинула брови:
– Да, разберемся, конечно… Почему Наталья Сергеевна не устроила… Я к вам позже подойду, – выйдя уже из палаты, она оглянулась на Милу, и какое-то узнавание мелькнуло в ее глазах. И, уже закрывая дверь, она спросила, – Вы у нас рожали уже?… Лицо знакомое…
И, не дожидаясь ответа, ушла с ойкающей Арбузовой-Суворовой.
Прокофьевна поставила пакетик вновь прибывшей мамочки на тумбочку и широким жестом показала на кровать:
– Вот – добро пожаловать! Располагайтесь. Знакомьтесь. Будьте как дома!
Прокофьевна пошла на выход. Мила села на кровать, с улыбкой глядя на симпатичную мамочку, сидящую с полной готовностью дружить, написанной на лице…
Это Алиса:
– Здравствуйте! Меня зовут Алиса, а вас?…
* * *Сергей стоял возле строящегося полным ходом международного торгового центра, разговаривал с главным инженером, стараясь перекричать строительные шумы:
– Мне сегодня отлучиться надо… Будете смеяться, приемо-сдаточные работы в нашем доме. Пойду смотреть, как устранили недоделки… Это на пару часов, не меньше…
Инженер так же прокричал в ответ:
– А то и больше, что я, не знаю? К обеду-то успеете в контору, женщин поздравлять?
Стрельцов отрицательно замахал руками:
– Ну, нет, это без меня! Деньги я сдал, а остальное… Мне свою сегодня надо поздравить, а у меня подарок… в стадии недоделок.
* * *Наталья Сергеевна и Вера Михайловна разложили истории болезни. Вера сказала:
– Так. Вот – Саранцева Людмила Викторовна, эту я беру себе… А тебе – Котову. – Вера рассмеялась: – У Котовой двойня… Твой формат. Все. Чейндж…
Наташа не выказала недовольства:
– Я уже могу диссертацию начать писать: тема – «Вынашивание многоплодной беременности». Нет, правда, надо подумать! Ладно, мое. А ты эту Саранцеву вела, что ли? Срок у нее вроде небольшой…
Вера Михайловна пожала плечами:
– Лицо знакомое, но я ее точно не вела. Может, кто-то из моих посоветовал? Не знаю.
Наташа заглянула в историю:
– Сорок один год… Поздновато рожать собралась, мамочка… Возможно, второй брак. Беременность ЭКО или своя?
Вера вздохнула:
– Своя… А ведь молодец, мамочка! Сорок один год… Героиня.
* * *Настя Арбузова неожиданно для всех снова вернулась в палату. Алиса не преминула пошутить:
– Так когда тебя рожать-то поведут? Или сказали, что рассосется?
Настя отмахнулась:
– Ой, не смеши ты меня… Нет, не сегодня. Она сказала… Синдром какой-то сложный. Организм, типа, репетирует… Не роды еще…
Мила, уютно свернувшаяся на кровати, подала реплику хорошо поставленным преподавательским голосом:
– Предвестники родов – так называется.
Настя спросила:
– А вы тоже медик?
– Нет, я преподаватель в вузе.
– У вас, наверное, еще старшие есть дети? – деликатно спросила Алиса.
Мила улыбнулась:
– Нет. Это мой первенец.
И Настя, не зная того, повторила с интонацией Натальи Сергеевны:
– Вот это да… Да вы просто героическая женщина!..
* * *Бобровский сидел за своим столом, и вид у него был ну очень серьезный. Но в кармашке его обычного белого халата была вставлена, как бутоньерка, пышная роза. Франтоватый вид Владимир Николаевич приобрел в результате оплошности: одна из розочек сломалась, вот и… Он сосредоточенно набирал номер на мобильнике:
– Вера Михайловна? А где Наталья Сергеевна? Срочно, обе – ко мне в кабинет. Очень важно. Жду.
После этой суровой тирады, которая не могла не мобилизовать названных коллег, он выдвинул ящик стола и достал два подарочных пакетика. Открыл нижние створки стеллажа и достал две розы – алую и белую. На длинных, целых стеблях.
Стук в дверь заставил его вновь войти в образ. На пороге стояли озабоченные Вера и Наташа.
– Что случилось, Владимир Николаевич? – Вера не на шутку встревожилась: в праздники в отделении, как правило, происходили самые неожиданные происшествия.
Бобровский молча вышел из-за стола и сурово, что не очень вязалось с его цветком «в петлице», спросил:
– А сами вы не знаете? Что, Вера Михайловна, и не догадываетесь?
Вера спросила тихо:
– Я сяду, можно?
– Можно! А вы, Наталья Сергеевна, постойте пару минут… Так вот, объявляю вам последнее предупреждение, – на этом месте он легонько погрозил пальцем, – сначала одной, потом второй, если вы обе и впредь будете…
– Ну что, опаздывать, что ли? – нелюбезно перебила Наташа, – хоть в праздник можно было как-то не заметить, а?
– Такие умные и… – повысил голос завотделением, а женщины от неожиданности засмеялись, – такие ослепительно красивые…
Он понизил голос до своего самого бархатного тембра:
– Если будете так же украшать каждый мой день на работе… Если будете смущать мой мужской взор и поражать человеческий разум… – тут он тяжело вздохнул, – я буду вам очень благодарен. Потому что очень вас люблю и не могу без вас жить. С праздником, родные!
Он осторожно, по-братски, поцеловал Наташу:
– Я в тебя верю!
И чуть нежнее поцеловал Веру:
– Ты – моя надежда!..
И вручил крохотные, изящные подарочки…
Обе (обе, обе – что скрывать!) зардевшиеся красавицы ответно поцеловали любимого начальника во вкусно пахнущие дорогущим парфюмом, подаренным благодарными родителями, щеки. Он обнял их за плечи и сказал уже совсем по-домашнему:
– Ну что, девчонки? Официальная часть закончена. Неофициальная – чуть позже. Работаем?…
