Игорь Симонов - Неизбежность лжи
Увидеться не удалось. Удалось поговорить по телефону. Настя работала в Японии, где должна была пробыть еще две недели. Он не спросил, хочет ли она, чтобы он прилетел в Японию, потому что по голосу понял, что она уже ничего не хочет. Точка поставилась сама собой.
Путешествие закончилось, надо возвращаться, только непонятно куда. Не в географическом смысле – это как раз было легко, потому что за эти почти три месяца, включая пребывание в доме отца, он понял, что прекрасно себя чувствует в любом месте, но при этом и мысль о возвращении в Россию не вызывала никакой аллергии. Непонятно было, чем дальше заниматься. Он точно решил, что не будет больше работать ни в какой большой компании, что бы она ни производила, мысль о собственном бизнесе душу не грела, он попробовал даже начать писать рассказ, но понял, что это не его, пересказ собственной жизни литературным языком оказался скучным занятием, а сочинять Костя, как оказалось, не умел.
По всему выходило, что путешествие закончилось прямо у разбитого корыта, но странное дело, понимая, что возвращаться надо, а возвращаться некуда, он не испытывал по этому поводу разочарования или тревоги. «Ну, похоже, ты хорошо мозги прочистил, – смеялся в телефон отец, – если совсем нечем будет заниматься, приезжай к нам. Тесса будет рада, и дети будут рады. Как-нибудь прокормим. Будешь дрова колоть, баню топить, детей в школу водить – найдем дело по душе».
Пробыв в Лондоне почти неделю, Костя взял билеты в Москву на воскресенье. В субботу он решил реализовать давнее свое желание – съездить на футбол на матч «Арсенал» – «Челси» на стадион Emirates. Понимая, что матч топовый, озаботил этим делом консьержа почти сразу по приезде, даже еще до того, как Насте позвонил. Разбитной шотландец-консьерж несколько дней отрабатывал полученные авансом пятьдесят фунтов, но результат был нулевым – билетов не было. Матч начинался в три часа, в одиннадцать он увидел Костю, возвращающегося с завтрака и заговорщически махнул рукой. «Есть вариант, – заявил он с видом человека, решившего нерешаемую задачу. – Звонил сейчас кореш, у него есть два абонемента по сто пятьдесят. Сейчас объясню, как найти». Он стал объяснять, что человек будет ждать в магазине сувенирной продукции Арсенала, расположенного около какой-то там трибуны. Зовут его Стивен и он черный. Но это ничего, это нормально. При этом он все время называл «Арсенал» – «Гунерс»[8] и был очень доволен проделанной работой. Около стойки его поджидали уже два человека, но он показывал, что надо еще подождать, и увлеченно рисовал на листке бумаги, как найти сувенирный магазин. Третий человек стоял чуть в стороне, определенно прислушивался к их разговору и размышлял о чем-то своем. Это был хорошо одетый мужчина лет пятидесяти с коротко подстриженными седеющими волосами – крепкий, загорелый и уверенный в себе. Такие люди могут быть кем угодно, но Косте с первого взгляда показалось, что он состоятельный соотечественник. Он не походил на итальянца или француза и слишком хорошо одет для всех остальных. Вряд ли он ждал консьержа, да и консьерж при всей увлеченности футбольной тематикой вряд ли позволил бы ему столько ждать.
Так и оказалось. Юрий Петрович, а именно так представился солидный господин, конечно же, оказался русским, а ждал он терпеливо ни кого иного как Костю. Что выяснилось, как только Костя отошел от консьержа с листком бумаги в руке.
– Вы позволите? – спросил по-русски Юрий Петрович.
– Да, – по-русски же ответил Костя, вызвав этим коротким словом радостную улыбку на лице Юрия Петровича.
– Случайно услышал ваш разговор и задумался, соотечественник или нет. Поставил на то, что соотечественник и вот выиграл, – он продолжал улыбаться и протянул руку для рукопожатия, – Юрий Петрович.
Костя пожал протянутую руку и представился. Оказывается, Юрий Петрович не просто ради пари с самим собой дожидался его, он собирался пригласить Костю на футбол, поскольку у него оказался по случаю лишний билет. Да и не билет даже, как выяснилось позднее, а приглашение в чью-то ложу.
– Не отказывайтесь, – сказал он, все еще продолжая улыбаться.
– Да я и не собирался отказываться. Это куда лучше, чем вход через сувенирную лавку. Почему я, можно спросить?
– Считайте, что понравились. Я редко незнакомых людей куда-нибудь приглашаю, уж и не вспомню, когда было в последний раз.
– Может, если только девушку какую-нибудь? – подыграл Костя.
– Ну да, может, – поддержал тему Юрий Петрович, – вы здесь один?
– Да.
– Это я к тому, что вы туда один не попадете, а мне тут надо на встречу одну успеть. Давайте так, вот вам мой телефон лондонский, запишите, а встретимся мы с вами в час тридцать в районе Knightsbridge, я вам смс-кой адрес пришлю, и оттуда вместе поедем, если не возражаете.
– Да куда уж возражать, я и не знаю, как благодарить.
– Захотите отблагодарить, повод всегда найдется, – слегка дотронулся Юрий Петрович до его плеча и направился к выходу, оставив Костю в лобби гостиницы в состоянии радостного недоумения.
Следующие сутки вполне можно было озаглавить «День Юрия Петровича или познание нового», и они вместили поездку на футбол в «Майбахе» с водителем, похожим на кинозвезду, просмотр матча в условиях совершенно непривычных – кроме них двоих в ложе было еще двое англичан, Юрий Петрович знал обоих, и как понял Костя, он же их и пригласил, несмотря на то, что болели они за «Челси», а он – на удивление, за «Арсенал», но в этом мире фанатские пристрастия играли роль несущественную. К слову сказать, «Челси» выиграл четыре-один и к концу первого тайма, когда «Челси» забил третий мяч и счет стал три-один, происходящее на поле уже не представляло большого интереса. Первое время Юрий Петрович, серьезно увлеченный игрой, общался с Костей в основном по-русски, но потом сдался и он, вежливо заметив:
– Нет, ну можно, конечно, проигрывать, но чтобы на своем поле при таких болельщиках так сливать, – он недовольно покачал головой. – Вы здесь надолго? – спросил он Костю.
– Да нет, – ответил тот, – завтра в Москву возвращаюсь.
– Надо же какое совпадение, – совершенно искренне обрадовался Юрий Петрович, – и я завтра утром в Москву.
– Ну вот, может быть одним даже рейсом, – сказал Костя, которому новый знакомый продолжал все больше нравиться. Было очевидно, что Юрий Петрович вполне состоятельный и, скорее всего, влиятельный русский, но Костя не мог его отнести ни к какой из существующих у него в голове «русских» категорий: чиновник, политик, бизнесмен, хотя на деле он мог оказаться и тем, и другим, и третьим, но тем большей была бы разница между ним и сложившимися в Костиной голове категориями.
– Да почти наверняка, – засмеялся Юрий Петрович, – потому что я предлагаю вам билет сдать и лететь со мной. Лечу я один, а вы мне компанию составите, будет с кем поболтать. Ну, принимаете предложение? – он еще больше засмеялся, увидел Костино искреннее недоумение. – Не знаю, о чем вы сейчас думаете, но предлагаю подумать вот о чем. На своем жизненном пути мы проходим всего несколько таких окошек из тех, что эти милые люди, – он кивнул в сторону англичан, занятых своим разговором, – называют, как вам известно, window of opportunities[9]. Большинство людей их даже не замечает, часть останавливается, но боится заглянуть – вдруг там что-то не то в окне покажется, и лишь малая часть заглядывает. Это ваше окошко, и я предлагаю вам заглянуть. Убедил?
– Да, – сказал Костя, – спасибо, конечно, я полечу с вами.
Костя никогда не летал частным самолетом. О чем он и сказал Юрию Петровичу, располагаясь в белом кожаном кресле Falcon 900 с салоном, рассчитанным на восемь человек. Пилот – англичанин и второй пилот тоже англичанин, почтительно приветствовали Юрия Петровича, как старого знакомого. Стюардесса была русской, очень миловидной девушкой лет двадцати пяти. Время было раннее, и она предложила для начала свежевыжатый апельсиновый сок.
– Да, – сказал Юрий Петрович в ответ на Костино признание, – звучит до крайности банально, но все, что бывает, бывает когда-то в первый раз. Ну хорошо, Константин, рассказывайте про себя. Я сказал вчера, что вы мне понравились, и сегодня подтверждаю это. Мне вообще мало кто нравится, но даже это не является поводом делить с незнакомым человеком столь интимное пространство, – без тени улыбки он сделал рукой движение, очерчивающее контуры салона. – Стало быть, у меня есть к вам некий интерес, пока еще точно не оформившийся. Так что чем больше и правдивее вы расскажете, тем легче мне будет его оформить или, наоборот, о нем забыть.
– Мои интересы и предпочтения при этом как-то учитываются? – Костя запил вопрос глотком сока.
– Учитываются, – последовал ответ, – непременно учитываются. Но на следующей итерации процесса. На этой итерации учитываются исключительно мои.
Костин рассказ, прерываемый редкими вопросами Юрия Петровича, занял собственно все три часа полета до Москвы. Университет, МВА, первая работа, вторая работа, бывшая жена без подробностей расставания, отец, его семья, последние три с половиной месяца жизни. Аспекты личной жизни Юрия Петровича не интересовали вовсе, если не считать короткого разговора об отце, одну из книг которого Юрий Петрович даже читал лет десять назад, что само по себе было удивительно, поскольку до этого Костя отцовских читателей не встречал. Зато профессиональные интересовали чрезвычайно. Главной темой разговора стали американские компании.
