Олеся Мовсина - Всемирная история болезни (сборник)
Матильда застонала то ли от боли, то ли от наслаждения. А рыцари оцепенели то ли от неожиданности, то ли всё-таки от уважения к принцу. Жан прошёл мимо них и вышел, бегом пустился по винтовой лестнице. Вот только пришлось попетлять немного по полутёмным коридорам и тупикам замка, так что у выхода – наконец-то! – на свет божий его поджидали уже два силуэта: красный и синий.
– Пожалуйста, Жан, задержитесь ещё ненадолго, – попросил главный рыцарь вежливо, но как-то слишком уверенно. – Может, мы лучше поймём друг друга, если вы нам расскажете о себе.
– Да, ведь это не мы вас нашли, а вы нас. Зачем-то вы нас выслеживали, преследовали вчера, – добавил Синий.
– Вот с этого и надо было начинать, – язвительно усмехнулся сыщик, – а не с удара по голове и не с кандалов в сыром подвале.
– Если бы вы только знали, как мы сами испугались. Сколько у нас врагов, – откуда-то вынырнула Розовая, виновато улыбаясь.
Жан посмотрел на неё секунду и решил, что ладно, так и быть, он остаётся на завтрак.
И с этого момента его отношения с разноцветными пошли развиваться по новому, более оптимистическому сценарию.
– А почему же вы мяса не едите? – поинтересовался новоиспечённый принц, допущенный к общему вегетарианскому столу. – Из этических соображений или здоровья ради?
– И то и другое, – ответила Матильда, восседавшая от него по правую руку. Её манера закатывать глаза после каждой полуфразы должна была, по-видимому, изображать кокетство.
– Однажды я увидела по телевизору, – доверительно зашептала принцесса, касаясь плеча Жана рукой в белой кружевной перчатке. – Показывали маленького телёночка, он так радостно прыгал, веселился на лугу, играл около своей мамы. А потом, – голос Матильды непритворно дрогнул, и глаза покраснели не понарошку. – Потом показали его же, этого телёнка… То есть то, что от него осталось…
Она зашмыгала носом, выковырнула откуда-то кружевной же, хоть и не совсем чистый платок и принялась сморкаться.
– Я – нет! Это теперь уж точно! Навсегда, никогда! Ничего мясного! – слышались энергичные лозунги из-под платка.
Мощная женщина, – думал Жан, кивая и намазывая гренки горчицей. – Её оригинальность, конечно, хороша как острая приправа к серым будням. Но в больших количествах – рот обожжёшь. Поживёшь рядом с такой недельку и сбежишь. Или повесишься.
Жан довольно подробно рассказал жителям замка о причинах своего появления здесь. Девчонки во время его рассказа вскрикивали, переглядывались, подавали какие-то знаки друг другу.
– Нет у меня никакой сестры! – наконец воскликнула Анна обиженно. – И живу, то есть жила я не там, где вы говорите.
Теперь кусок гренки, как вчерашний кнедлик, застрял в горле у Жана:
– Как так…
– Всё это или кто-то подстроил, или вы сами это придумали! – кусая ноготь и морщась, предположила Жёлтая. Совсем не чувствует никакого уважения к принцу, нахалка.
– Наша встреча должна была произойти, дорогой, – ласково замычала Матильда сыщику в ухо. – А кто подстроил это – неважно, друзья или враги.
– Да, очевидно, кто-то специально навёл вас на наш след, – задумчиво пробормотал Красный.
– Это очевидно. Но кто? Фиолетовые? – выпалил Зелёный, и все с упрёком посмотрели на него, а потом вопросительно – на Жана.
– Что вы имеете в виду? – вздрогнул он, сразу вспомнив встречи в кабаке и на мосту. – Фиолетовые, это в плащах?
Пришлось ему подробно рассказывать и эту историю. С самого начала, с того троекратного визита – как ему казалось – одного человека.
– Будьте осторожны с фиолетовыми, – предупредил Синий парень, выслушав Жана, – они давно попадаются нам на пути. Мы подозреваем, что они следят за нами и каким-то образом угрожают жизни принцессы.
– Поэтому мы и вас встретили не очень любезно. Вы уж извините, – вставила Ружена. – Мы думали, что и вы…
Да, розовенькая, пожалуй, поинтереснее будет, – отметил про себя детектив, но улыбнулся, как и положено, – принцессе:
– А я уж подумал, что ночь в кандалах – это такой способ инициации или инаугурации, что ли, для принца.
Все вежливо и виновато улыбнулись.
– Кстати! – вдруг снова зажглась звезда Матильда, закатив глаза. – После последнего, самого страстного твоего поцелуя я вспомнила, как должен выглядеть тот предмет. Тот, что нам надо найти и соединить с остальными. Это рыбка. Такая маленькая, чёрная. Вернее, это рыбий животик, спинка и плавнички. А голову и хвостик найдёт и принесёт кто-то другой.
– Где найти и куда принести? – мрачно осведомился Синий. Видно, даже верному рыцарю может опротиветь сюсюканье принцессы.
– Со временем мы вспомним и это, – приторно взглянув на Жана, принцесса встала и выплыла из столовой, слегка подрагивая на поворотах.
Жану показалось, что все облегчённо вздохнули, когда она вышла, поэтому он решился:
– Ребята, я всё понимаю, она прекрасна и романтична. Но давайте без дураков: что тут у вас происходит?
– Кажется, мы вам всё рассказали, – резко встрепенулась Анна.
– Рассказали, да. А как насчёт столетнего сна? Как насчёт принца и всяких там воспоминаний? Вы сами-то в это верите?
– Не делайте поспешных выводов, – вздохнул Синий, – всё не так просто и не так глупо, как кажется. Матильда действительно много лет пролежала в летаргическом сне, а проснулась именно тогда, когда было предсказано в книгах. Что касается принца, это…
– Ну хватит! – опять перебила беспокойная Жёлтая. – Что мы тут ему распинаемся? Пусть идёт в свою комнату, всё равно мы его не отпустим, пока Матильда не скажет.
– Хорошо, – согласился Жан, – отведите меня в комнату. Только вот вы зайдите ко мне ещё на пару слов, – это он Синего попросил.
– Я тоже могу зайти, – донеслось до него робкое предложение Зелёного, когда все уже начали выходить из столовой.
Остаток дня прошёл в разговорах то с одним, то с другим участником разноцветного маскарада. Жана не запирали в так называемой «его комнате», но взяли с него обещание, что он не покинет пределов замка до особого разрешения принцессы. Рыцари приходили к нему по очереди, и каждый рассказывал ему что-нибудь интересное из истории своей жизни или же из истории своей мысли.
С Красным они сыграли несколько партий в шахматы, с Синим побеседовали на предмет необходимости войны в широком понимании слова – для каждого мужчины и для государства.
Зелёного Жан вежливо не пустил к себе на порог, сославшись на то, что ему сейчас надо срочно написать главу мемуаров.
Розовая, сильно смущаясь, призналась Жану в любви, но поклялась, что никогда не посмеет встать на пути у принцессы, а потому – нет-нет, что вы, об этом не может быть и речи! – и выбежала вон едва ли не в слезах.
Неожиданно общий язык Жан нашёл с грубиянкой Анной. Она была помешана на детективных романах и фильмах, а потому вознамерилась помочь доброму сыщику разгадать все загадки последних дней.
Тягостное впечатление произвёл на Жана визит принцессы. Стараясь произвести хорошее впечатление на суженого, Матильда вывалила перед ним весь запас прочитанной и плохо переваренной философии, психологии, культурологии, искусствоведения и даже юриспруденции. А когда Жан не выдержал и признался дорогой Матильде, что устал и что у него трещит голова, нелепая большая птица вспорхнула и, слегка обиженно поцеловав его, удалилась.
Ночью он, конечно, не мог уснуть. Всё разбирал свои полёты: думал, стоит ли ему дальше связываться с этим идиотским романтическим средневековьем или рвануть завтра в Париж, на выручку к Полю. Как бы он ни кривил душой, и то и другое было заманчиво, всяко интереснее, чем сидеть в душном офисе перед картой Праги и читать в ожидании интересных заказов учебники по судебной психиатрии.
Часов около двух ночи где-то наверху послышался характерный скрип. Жан сразу вспомнил, что так утром скрипела дверь, когда его вводили в светёлку Матильды. Действительно, ей не спится, выспалась, поди, за сто лет, – подумал сыщик, на удивление без неприязни. Принцесса не раздражала, а скорее пугала его. Пугала своим ожиданием любви и ласки. Вряд ли ему ещё долго удастся имитировать здесь пылко влюблённого принца. Но что же если… Уехать бы… Забрать Ружену и…
Мысли Жана рассыпались, раскрошились: в коридоре за его дверью послышались тяжёлые каблуки.
Этого я и боялся больше всего. Сюда идёт. За воспоминаниями.
Доблестный сыщик заметался было по своей клетушке, но шаги прослышались мимо и стали куда-то спускаться. Так. Это уже интереснее. Может, принцесса по ночам ходит к кому-нибудь из своих рыцарей? И тоже о чём-нибудь вспоминает? Или она просто так бродит по замку, лунатит от нечего делать?
В любом случае, Жан не был бы Жаном, если бы упустил такую возможность. Ведь гнать и убегать было главным его призванием, делом всей жизни. И вот он уже бесшумно вытек из своей спальни и мягко помчался по коридору. Тайна, тайна, тайна. Сердце взвизгивало от восторга.
