Сергей Носов - Страница номер шесть (сборник)
– Жрать хочу, – сказал Чибирев. – Домой хочу. Мне холодно.
– Когда двое с зоны бегут, – сказал Щукин, – берут третьего.
Чибирев недолго молчал.
– Я знаю! Я знаю, кого мы сожрем.
– Да вы без меня в этой стране двух шагов сделать не можете! Лучше не прозевайте место, где мы съехали на эту дорогу!
Хотя месяц и скрылся из вида, место, где они съехали на эту дорогу, не прозевалось – дошли по неотчетливо различимым следам. Дядя Тепа объявил привал, который правильнее было бы назвать простоем, потому что курили, естественно, стоя – за отсутствием возможности к чему бы то ни было привалиться.
Дядя Тепа взял слово:
– Так вот что я скажу вам, коллеги. Дорога, на которой мы с вами стоим, иными словами, вторая дорога, не обязана нас выводить на первую дорогу, по которой мы поднимались. Эта вторая дорога, на которой стоим, может пролегать между нижним и верхним витками нашей первой дороги, нигде с ними не соприкасаясь. Скорее всего, она доведет нас до самого верха горы! До самого верха!
– Нет! – возразил Щукин. – Дороги должны пересечься!
– В том-то и дело, что как раз не должны!
– Чушь!
– Теоретически он прав, – сказал Чибирев. – Представь спираль, вложенную в спираль. Они не пересекаются.
– Ну зачем же все так усложнять? При чем тут спираль?!. Какого хрена две дороги наверх?
– Две дороги из разных точек, потому их и две, – объяснил Дядя Тепа. – Ты видел мачту на горе? Ты видел, чтобы с площадки, на которую привела наша дорога, был бы путь к мачте? Не было его! Потому что дорога ведет к этой мачте с другой стороны горы, и это как раз та самая дорога, на которой мы сейчас стоим!
Щукин опешил:
– Ты хочешь сказать, что, если мы будем продолжать подниматься по этой дороге, мы опять взойдем на самую верхотуру?
– Именно так. Мы придем к этой долбаной мачте.
– Я тогда сброшусь с горы!
– Давайте решать. Или мы снова поднимаемся на эту идиотскую гору и уже там, поверху, переходим на нашу первую дорогу, а потом спускаемся по ней вниз, или...
– Или?
– Или мы повторяем опыт.
– Какой еще опыт? – возмутился Щукин. – Никаких опытов!
– Прошу внимания. Отвечайте. Щукин, ты хочешь еще раз на гору?
– Естественно, нет!
– Чиба, ты хочешь еще раз на гору?
Чибирев пробормотал что-то невразумительное.
– Не слышу!
– Я сказал: нельзя дважды взойти на одну гору.
– Отлично. Я тоже не хочу. Мы спустились по склону, чтобы срезать путь. Чтобы попасть на нижний виток. Мы не добрались до нижнего витка нашей дороги, потому что нам помешала другая дорога, вот эта дорога, по которой мы и спустились неизвестно куда. Короче, нам нужно соскочить с этой дороги, с этого места, на нижний виток нашей первой дороги, куда мы и хотели на самом деле попасть. Нам нужно продолжить движение по склону вниз и попасть на нашу дорогу. По ее нижнему витку мы сразу спустимся в город.
– Где этот город? – взвыл Чибирев. – Я уже не знаю, где этот город! В какой он стороне? Почему я его не вижу?
– Подожди, Чиба, – остановил его Щукин. – Ты слышишь, что он говорит? Он хочет, чтобы мы опять... туда... вниз...
– Я готов. Лучше вниз, чем наверх.
– Посмотри вниз, Чиб. Ты видишь дорогу?
– Нет! Там снег, там деревья.
– Тебе не страшно?
– Ладно пугать, – сказал Дядя Тепа. – Я пойду первым. Чиб за мной. Ты, Щука, следом иди. Иначе мы здесь околеем.
Так они и спускались – след в след. Ощущая ответственность за безопасность друзей, Дядя Тепа прокладывал путь. Он не сумел ухватиться за ствол ближайшего дерева, когда его сбил с ног скатывающийся по склону Чибирев. Он не услышал, как тот поскользнулся, как рухнул на снег, как покатился бревном. Принимая удар, Дядя Тепа упал носом вперед, успев лишь подумать: даже не предупредил! Тело Чибирева и дальше катилось молча. Зато Дядя Тепа, съезжая на животе, кричал как заклинание: «Встретимся на дороге!» Щукин не разобрал слов, но смысл инструкции понял. Надо идти.
Чибирева остановили кусты. Чибирев подумал: вот тебе и тангенс касательной. Он встал и подал голос.
Дядю Тепу ничего не останавливало, кроме силы собственной воли. Силой воли он прекратил движение. Отчасти лицом тормозил Дядя Тепа, отчасти частями тела другими. Он осознал: чем ниже с горы, тем тверже, плотнее и жестче наст. Он понял кожей лица, с чем надо сравнивать снег – с крошеным стеклом. Он изодрал подбородок, левую щеку и лоб, а что касается носа, он боялся, что срезал его в начале пути. Потрогал. На месте.
Он не услышал голоса Чибирева.
Он сам закричал.
Щукин пробирался к нему.
– Ты кто? Это ты или ты – Чибирев?
– Это я.
– А где Чибирев?
– Где-то внизу.
– Пойдем к Чибиреву. Надо боком идти. Как я.
– Хорошо, – сказал Дядя Тепа, вставая. – Ты левее иди, я правее пойду. Если что, встретимся на дороге. Только... – он добавил, – постарайся не исчезать из вида.
Щукин сделал три шага и из вида исчез.
...Почему я такой неуклюжий? – корил Чибирев сам себя. – Не могу вскарабкаться на гору. – Он зачем-то пытался подняться повыше – как бы навстречу Дяде Тепе и Щукину, которых, конечно, не было там, куда он пытался подняться. Он только ниже сползал. Но и ниже, чем только что был Чибирев, не было никого. Чертовы Альпы. Чибирев – не Суворов, не Ганнибал, не пастор Шлаг. Последний – на лыжах. Лыжи бы, лыжи ему. А что, собственно, лыжи? Есть ли в них толк? Вспомнился Штирлиц, его умное, сосредоточенное лицо, как он провожает пастора Шлага в этих долбаных Альпах (мы-то знаем: не в этих!..) все в ту же Швейцарию (мы-то знаем: не в ту!..), смотрит вслед пастору Шлагу, понимает: священник не умеет на лыжах ходить... Однако ж дошел. Дойдет ли Чибирев? Без лыж. Нет, он не желает в Швейцарию. Далась вам эта Швейцария! Выкинуть из головы! – Зачем ты лезешь наверх, – спросил себя. – Вниз! Только вниз!
Дядя Тепа отказывался понимать, что не знает, что происходит. Происходило то, что чем больше отказывался понимать, тем сильнее подозревал себя в том, что главное понимает: он не знает, куда надо идти. Теоретически – вниз. Но: где Чибирев? Почему прекратились на третьем щукинские «Ау!»? Где дорога, на которой он, Дядя Тепа, назначил товарищам встречу?.. Где городок? Где-то рядом. Почти курортная зона. Место отдыха трудящихся, можно сказать. Здесь нельзя заблудиться. Здесь невозможно замерзнуть. Такого быть не должно. Как с датчанином тем. Или голландцем. О нем писали газеты в прошлом году. Прилетел. Увидел огни Петербурга. Дай, думает, на такси сэкономлю. Мудозвон. И – пешком. А то были огни совхоза Шувалово. Грязь, пустыня, болото. Всю ночь прятался в камышах от бездомных собак, принимая их за волков.
Дядя Тепа зло засмеялся.
Заорал:
– Э-ге-гей!
Щукин неудачно упал. Он неправильно подставил руку на наст, подмял ее под себя. Было небольно, но он догадался, в чем дело. С трудом снял перчатку. Чтобы разглядеть, поднес кисть руки почти к самому носу. Большой палец был не на месте. Он соскочил с той косточки, на которой должен держаться (с пястья?..), развернулся ногтем в обратную сторону и уродливо торчал просто из мякоти перпендикулярно тыльной стороне ладони. Только этого не хватало. Проблемка. Кто-нибудь когда-нибудь вывихивал палец, опираясь на снег? Теперь он не сможет надеть перчатку. Есть ли в городе травматология? Он обратится в полицейский участок, он покажет им палец, сами поймут, напрягут медицину... Или мы им напрасно срыли Берлинскую стену? Спокойно, спокойно, все хорошо, нет худа без добра, думал Щукин. В Россию он приедет с гипсом. Здешний контролер не будет приставать, инвалидность тут уважают. Попробуйте-ка левой рукой достать билет из правого кармана!.. Черт! Он будет не один. Троих обязательно высадят, невзирая на щукинский гипс... Ничего, ничего. Он видел полицейский участок недалеко от костела. Господи, как раненый зверь – к людям идет!
– Чибире-е-ев! – кричал Щукин. – Ау!.. Дядя-я-я Тепа-а-а! Ау-у-у!
С хрустом давя подошвами снег, Чибирев шел, куда глядели глаза (никуда не глядели). Ощущение такое, что потерял ботинки. Чибиреву подумалось: обычно в кино в таких ситуациях герой вспоминает любимую женщину. Чибиреву только подумалось – и он сразу вспомнил жену. Она гладит рубашку ему, укладывает вещи, дает наставления. Милая Лена, ты просила, чтобы я не отстал от автобуса!
Дядя Тепа зря торопился к столбу. Он принял столб за Чибирева. На столбе табличка была. С десятой попытки зажег спичку. Какие-то цифры, какие-то буквы. А что ты увидеть хотел? Прочь от столба!
Санки, русские санки, Новгородская область, Валдайский район. Три недели назад, в январе. Нет, четыре, еще до Старого Нового года. Щукин везет к автобусной остановке два огромных мешка с мухобойками, полозья скрипят на снегу. Он купил мухобойки на складе артели слепых – оптом, со скидкой. К вящей радости производителей мухобоек. Чудо, чудо! Покупатель! Всех сразу! Зимой!
Дойду – пойду в школу работать, – дал зарок Чибирев.
– Как всегда обойдется, – бормотал Дядя Тепа.
