Райдо Витич - Скиф
Но, Боже, как страшно увидеть его! Сейчас придет и скажет «тебе пора».
И замерла, услышав шаги, закрыла глаза, внутренне сжавшись.
Макс присел перед ней на корточки, огладил ласково по голове:
– Варенька? Два часа дня – вставай, соня.
Девушка дичливо уставилась на него. Макс улыбнулся и поцеловал в губы, нежно, трепетно. Это было совсем не похоже на точку в их отношениях.
– Мне пора? ― села, прикрывая грудь одеялом.
– Да. Пора кушать и… по коням.
– В смысле? ― нахмурилась – ей было непонятно, чего он светится и доволен, будто теорему Ферма решил.
– Я с твоим отцом созвонился – завтра он будет ждать, что мы за вещами приедем. И завтра же нам к Григорьеву, твоему лечащему врачу. Так вот, ― протянул ей халатик. ― Подозреваю, что ничего пристойней косухи у тебя нет, ― бухнул на ноги вчерашний пакет. ― Косуха к этому не пойдет, да и на улице мороз объявили. Значит что? Значит, едем покупать верхнюю одежду. Ну, и обувь. Ты, конечно, и в грейдерах прекрасна, но как-то они… не так будут смотреться под юбочку.
– А зачем?..
Макс не мог понять ее растерянности. Смущение – куда ни шло, но то, что озабоченная сверх меры – вводило в недоумение и настораживало – он вчера бы слишком настойчив, вспугнул?
Притянул к себе за талию:
– Варенька, давай не будем пугать докторов и твоего отца? Оденемся, как подобает девушке?
– Для них? ― зыркнула на него и Макс невольно улыбнулся – приятно думать, что она на что-то готова ради него.
– Нет, для себя и для меня. Очень хочу увидеть тебя в юбочке, ― прошептал в губы.
Варя робко положила ему ладони на плечи и уставилась во все глаза ему в глаза, пытливо, но с надеждой – не чудится? Он не гонит? Она… она еще нужна?
– Хорошо, ― прошептала. Мужчина дрогнул от ее шепота и покладистости. Чудо, а не девочка. Неужели его?
И каждый день – сюрприз. И каждый день Варя открывается перед ним с новой стороны. Он подумать не мог, что она такая жаркая, как не мог предположить, что без боя сдаст униформу юного неформала. Но он сказал, и она не стала перечить. Так бывает? Кто б сказал – не поверил.
– Ты удивительная, ― огладил ей губы, оглядывая, словно видел впервые. ― Одеться помочь?
Он бы наоборот раздел…
– Нет, ― отодвинулась склоняя голову. ― Я сама.
Встала, смущенно запахивая халат и прошла в ванную. Смелков оперся на подоконник и курил, ожидая, когда появится. Ему было безумно интересно, как Варя выглядит в нормальной девчачьей одежде.
А девушка исподлобья смотрела на свое отражение в зеркале и пыталась понять, что с ней происходит. Ей хотелось надеть, что подарил Макс, хотелось вновь почувствовать себя девушкой. Но в технарь она так не пойдет. С другой стороны, она же только сейчас, только пока…
А почему он ее не послал? Почему продолжает быть нежным и внимательным? Не наигрался? А может… может, правда, захочет чтобы они были вместе и семьей?
Варя тряхнула волосами – не стоит и мечтать.
Но поставила пакет на раковину и принялась вытаскивать белье и наряд. Рядом с Максимом действительно должна быть если не красивая, то хотя бы пристойно выглядящая женщина. Конечно, ему плевать… Но он по-прежнему хочет, чтобы они жили вместе. А это значит…
И ощерилась, губу прикусила – да, хватит плавать, как Маня – провинциалка! Ничего это не значит! Тешится. Наиграется и в отставку. Ну, и пусть, ну, и ладно. А она… она привяжет его – вот!
Грустно уставилась на себя в зеркало, приводя в порядок волосы: перестань мечтать – просто живи. Пока есть возможность.
Постояла и вышла. Замерла в дверях кухни отстраненно глядя на Смелкова, а тот забыл как курить. Стоял с сигареткой в пальцах у окна и смотрел на Варю. Лицо вытягивалось, и в глазах появилась растерянность, и даже холод.
Ну, и пусть, ― разозлилась – сам хотел, чтобы сняла брюки.
Прошла и села за стол, чувствуя себя последней дурой и уродкой. А еще размечталась, как девочка в розовых рюшках!
Макс вспомнил, как курить – затянулся, разглядывая длинные стройные ножки, обтянутые темными колготочками, и понимал, что сам себе могилу копает. Слишком красивая, слишком сексапильная, слишком женственная. Таких мало и их не пропускают.
– Эээ…
– В техникум буду ходить, как ходила, ― отрезала, уже жалея, что пошла на поводу у желания Максима. Но как иначе, если просит?
– С техникумом нужно будет, что-то решать, ― сел рядом и придвинул девушке творог, фрукты, тосты. И смотрит на профиль, удивляясь сам себе – как он мог ее за пацана принять? Как ее вообще можно с мальчиком спутать? И желание в жар кидает – от одного взгляда на нее, от того что вот она – руку протяни.
Варя сжевала тост и покосилась на мужчину: чего он притих? Совсем она паршиво выглядит? Для них важно, чтобы девушка была яркой и красивой, как фантик от конфеты, ― насупилась, злясь уже на себя. Ведь проходила уже – куда опять ляпаешься?! Все знаешь, все понимаешь, а все равно лезешь.
А Максу просто нечего было сказать – потерялся, все поверить не мог что она его, и мучился мыслью, как удержать, как защитить. Как бы не щетинилась – напускное это, а нутро как у ребенка. И красивая. Слишком красивая. Ладно б – только. Характер удивительный.
Из парадного вышли на улицу – поотстал, невольно ножками любуясь. И заметил, как парень на соседней стороне улицу уставился на Варю, шел и все оглядывался. Смелков обнял ее за талию, показывая, что у нее уже есть мужчина и помог в машину сесть.
– Ножки замерзли? ― огладил их.
– Нет, ― поерзала удивленно глянув на него. И смирная, домашняя такая – его. Не сдержался – себе притянул, в губы впился, ноги ладонями грея – далась. Неужели признала его своим мужчиной? Неужели привязывается? Поверить не мог. И хотел ее больше чем вчера, больше, чем все эти дни. Смотрел, вспоминал, как она под ним билась и ни о чем другом думать не мог. Шопинг в пытку превратился.
Варя хотела пуховичок, но Макс купил ей шубку, хотела простенькие сапоги, а он ей выбрал дорогущие итальянские, на высоком каблучке. И все молчал, да странно смотрел, не выпуская из поля зрения, и всем этим смущал все больше.
А он банально хотел ее. С ума его сводило что она тихая такая сегодня и покладистая, как барышня из произведений Тургенева. И все гадал, что произошло, что с ней.
– Устала? ― спросил уже в кафе, куда заехали перекусить после покупок.
– Ты тратишься, ― уставилась на него.
Макс смотрел на нее, соображая к чему это сказано, и понять не мог, хотя по глазам видел – что-то она этим спросила.
– Это мое желание. Оно тебя ни к чему не обязывает, ― протянул.
– Нет, я к другому, ― и губу прикусила, слова подбирая.
– Варя, скажи прямо – в чем дело? ― обнял.
– Нуу… ты серьезно ко мне? ― выдохнула.
Мужчина с минуту рассматривал ее и улыбку не сдержал:
– А ты сомневалась?
– Так не бывает.
– Уже есть.
Варя принялась нож вертеть по столу – ладонью ей руку накрыл:
– Считаешь, что рано говорить о серьезных отношениях?
– Расскажи о себе?
Макс бровь выгнул и плечами повел:
– Странная ты сегодня – молчаливая, задумчивая. А потом раз и каверзные вопросы задаешь. Ты растеряна произошедшим ночью?
Варя дрогнула и поспешно взгляд опустила – в эту сторону она не думала и напоминание вызвало волнение, сладкое, как предтеча того удовольствия, что Максим помог ей узнать. Но говорить о столь интимном она была не готова. Ей нужно было время чтобы понять хотя бы себя в этом плане, не то что – его.
– Я к тому, что если ты хочешь серьезных отношений, мы должны больше знать друг о друге.
– Зачем? Узнаем постепенно.
Варя помолчала, рассматривая чай в чашке и решилась – посмотрела в лицо мужчине:
– Не на ту ты ставку делаешь, не на ту тратишься.
– Поясни, ― посерьезнел, закурил.
– Я… ― и не может слова сказать – горло перехватывает. И сомнения – зачем ему знать. Но ведь так правильно, иначе – обман. Нет, Максим должен знать. И вытянула сигаретку, закурила. Огладила пальцем салфетку под тарелкой и протянула. ― У меня был мужчина.
– У меня – женщина, ― бросил сухо, уже понимая, к чему она клонит. Уставился перед собой, на декор стены зала – паршиво на душе стало.
А девчонка молодец – не боится признаться, хочет быть откровенной. Одна из ста, наверное, если не из тысячи, будет правду рассказывать. Впрочем, может и промолчит – вокруг да около походит и на том биографию закончит.
– Не один, ― выдохнула, усиленно потирая салфетку пальцем. ― Я продала себя, чтобы спасти одного человека. Это не оправдание, это факт. А потом… за это поплатилась. Он меня бросил, а тот кто купил… отдал своим людям.
Все-таки сказала… ― Макс затушил окурок медленно, тщательно, и Варя в повисшей паузе увидела одно – разрыв отношений. И была даже чуть рада этому. Боль стала привычной, потери понятными, а вот иначе она жить разучилась, и откровенно, боялась. В той жизни все вставало с ног на голову резко и погребало. А в этой, где она стала Владом, все было четко и понятно, без сюрпризов. Максим тащил ее из этой жизни в ту, в которой она умерла, реанимировал Варю Косицину, но что ее ждало, ради чего он это делал? Чтобы опять все стало непросто, чтобы опять боль, разочарование, страх и новая попытка найти смысл, чтоб было зачем утром вставать, куда-то идти, просто дышать?
