Анатолий Санжаровский - Подкарпатская Русь (сборник)
О деле должен говорить человек, знающий это дело изнутри. Таким я и считаю Андрея Фатулу. Поэтому позволил себе привести большой отрывок из его статьи «Четвертый восточнославянский народ».
В новом издании БСЭ (1975) находим новенькое:
«Русины (от Русь) – название украинцев западно-украинских земель…»
Слава богу, вспомнили, что всё-таки русин – от Русь. Русин – сын Руси! Но почему «русины – название украинцев»? Неужели по аналогии: Иван – имя Петра? А тогда и Петр – имя Ивана? Следовательно, тогда и украинец – название русина?
Но вот в 1993 году в Ужгороде выходит книга «Сочинения» Александра Духновича и в первом же абзаце вступительной статьи Юрий Бача «радует» читателя словосочетаниями «закарпатский русин-украинец», «русин-украинец».
Это что, по типу: овцебык, козлотур? Доживём ли мы до бачинского, скажем, «англичанина-француза», «шведа-немца», «американца-африканца», «землянина-марсианина»?
Конечно, тут не до шуток. Идёт откровенное выдавливание всего русского из сознания карпатцев. Ю. Бача спокойненько нам, твердолобым, объясняет на 11‑ой странице своего вступления: «…русский (народ) по теперешним понятиям – украинский (народ)».
Раз вот так «доказана теорема», что русский – это украинец, то вот поспели и «плоды». В аннотации к названной книге карпато-русского писателя Александра Духновича (Ужгород, 1993) о нём открытым текстом сказано: «видатний украинський культурно-освiтнiй дiяч на терени (территории) историчного Закарпаття». Ни больше ни меньше. И конкретный русский превратился в украинца.
А первым проделал эту «операцию» всё тот же неутомимый Ю. Бача.
В 1963 году в Словакии, на родине Александра Духновича вышло его «Вибране» («Избранное»). Выпустило книгу прешовское отделение украинской литературы Словацкого педагогического издательства.
Составитель кандидат филологических наук Ю. Бача такими словами начинал предисловие:
«В этом году исполняется 160 лет со дня рождения Александра Духновича – известного карпато-украинского педагога, культурно-просветительского деятеля и писателя».
Был человек русским, а через 98 лет после смерти вдруг превращается в украинца. И это «превращение» произошло вскоре после того, как Большая советская энциклопедия объявила, что слово русин больше не употребляется.
Кому-то это было на руку. И стал Духнович украинцем.
Попробуем развеять этот мираж-фиксаж.
В 1916 году в Москве вышла книга профессора Московского университета Фёдора Фёдоровича Аристова «Карпато-русские писатели». Издание галицко-русского общества в Петрограде.
В этой книге подробно рассказывается об Александре Духновиче.
Родился он в Словакии, в селе Тополя близ Прешова, в семье приходского русского священника Василия Дмитриевича Духновича. Мать Мария Ивановна была из дома Герберов.
На седьмом году мальчик стал изучать русский букварь, псалтырь и часослов. Его первым учителем был дядя Дмитрий Гербер, священник.
В Ужгороде, в начальной школе, где русский букварь был заменён мадьярской азбукой, над Сашей издевались учителя и ученики «за его привязанность к русской речи». Александр быстро выучил мадьярский, отлично говорил на нём, но стал забывать родной язык. И «от национальной гибели его спасло услышанное впервые от деда семейное предание о древнерусском происхождении их рода. Это произошло в 1816 году, когда умер отец А. В. Духновича, и он вместе с братом и четырьмя сестрами остался сиротою. В один из ближайших дней после похорон отца писателя дед призвал своего двенадцатилетнего внука и торжественно ему объявил: «Сын мой! Отец твой умер, а мне уже 70 лет и я не знаю, увижу ли тебя, когда ты вернешься из училища. Поэтому я должен тебе сообщить то, что мой отец и дядя завещали мне передать наследникам относительно нашего рода. Предок наш происходил из Москвы и не назывался тогда Духновичем, а был из известной фамилии Черкасских. В царствование Петра Великого, во время его отсутствия из Москвы, настал бунт стрельцов, которым руководила царевна Софья. Одним из начальников стрельцов был наш предок Черкасский; он спасся от казни бегством и с несколькими своими товарищами, в числе которых были Гербер и Брылла, чрез Польшу направился в Угрию, где поселился под Бескидом, в селе Тополе, приняв имя Духновича. Здесь он получил должность певца при деревянной церкви; но, отличаясь познаниями, обратил на себя внимание соседних священников, которые убедили его жениться и принять звание иерея. Он женился на дочери одного из этих священников, отправился в Мукачевский монастырь, был там посвящен в иереи и получил приход в селе Тополе, который и переходил всегда к его потомкам. Сын мой! Не забывай Бога, молись Ему и люби свой русский род, и хоть не станешь от этого богат, но зато будешь счастлив».
Духнович «сам изучал общерусский язык и своими книгами просвещал русинов – угорские русины зачали думать по-народному, воздвигши по силам слабым письменность свою».
И далее продолжаем читать у А. Духновича:
«И радостно могу сказать, что русины епархии Прешовской одушевилися, найпачеже молодежь стала душевно ревновать за русский дух и за русское слово. Девушки уже не стыдилися петь русские песни, и песнь моя народная «Я русин был, есмь и буду» повсюду голосовала в обществах… На гимназии Прешовской я преподавал русский и любезно посещали школу мою не токмо русины, но и словаки, и мадьяры да и лютеранские ученики».
А. Духнович собирал народные песни и издал в сборнике Я. Ф. Головацкого «Народные песни Галицкой и Угорской Руси».
Первый его труд – русский букварь «Книжица читальная для начинающих» – вышел в 1847 году.
«Он был не только одним из главных основателей, но и первым председателем Общества Iоанна Крестителя в Прешове, которое, помимо забот о развитии литературы, оказывало также поддержку русским воспитанникам прешовской гимназии, давая им квартиру со столом и необходимые учебники.
Свои произведения он писал как на местном угро-русском наречии, так и на общерусском литературном языке; первые предназначались для простого народа, а вторые – для образованных читателей».
На его стих «Я русин был, есмь и буду» была написана музыка и вплоть до первой мировой войны эта его «народная русская песня» была народным гимном Угорской Руси.
Литераторы Угорской Руси пользовались церковнославянским, латинским и мадьярским языками. Народный деятель А. Духнович первый стал писать по-русски. «Впервые в Угорской Руси изложил её историю по-русски. Если Угорская Русь – в противоположность Галичине и Буковине – никогда не знала украйнофильства, всегда отстаивала общерусское национальное культурное единство, то этим она в значительной степени обязана плодотворной деятельности А. В. Духновича».
Итак…
Предки Духновича были Черкасские.
Заглянем в названия московских улиц.
Центр Москвы.
Черкасский Большой переулок…
Черкасский Малый переулок…
Это разве никак не увязывается с подлинной фамилией московских предков Духновича?
Человек корнями москвич, родился в русской семье, учился по русским учебникам и сам преподавал русский язык; русские учебники и свои сочинения писал по-русски… Как можно было такого человека назвать украинцем? Уму непостижимо…
Но, сказавши а, Ю. Бача спешит прокричать бэ. Объявивши А. Духновича украинским деятелем, тут же кидается это доказывать, уродуя тексты русского писателя.
В примечаниях к «Избранному» (Прешов, 1963) сказано:
«Язык украинского населения Чехословакии за последние сто лет претерпел значительные изменения и немыслимо печатать произведения, написанные сто лет назад, без языковой обработки. Потому произведения А. В. Духновича, которые вошли в «Избранное», подаются в соответствии с современным украинским правописанием. Что касается стилистики, в произведениях сделаны определённые вмешательства, проведённые Ю. Бачею и П. Гулою. Это относится и к произведениям А. В. Духновича, написанным русским языком».
В запале «новаторы» подтвердили сами: писал-таки А. Духнович по-русски.
Русский и украинский – языки-братья.
Но братья всё же разные.
И если какое слово не ясно, так сделай сноску, объясни.
Куда там! Чего мелочиться?!
«Обработчики» по мере сил и возможностей навалились вымахивать из текстов русское и стали просто переводить на украинский. И потом, не говоря, что это перевод с русского, подают свой перевод как подлинный текст А. Духновича. И – смотрите! Ба! Да он же украинец! Пишет-то по-нашенски, по-украински! Готовенький украинец!
Те места, которые «обработчикам» не нравились, они попросту выбрасывали, сообщая в примечании, что такое-то произведение печатается с сокращениями. Например, стих «Жизнь русина» («обработка» Петра Гулы) сократили на треть! Что-то диковатое. Где это видано, чтоб «Избранное» подвергалось такому весьма сомнительному «вмешательству»? Присмотримся к этим «вмешательствам».
