Сергей Буянов - Рандолевый катран
Сбоя не было. 1:1. Вроде бы, запланированный итог встречи, но Бурого он не устраивал. Паша завёл свою команду, заставив-таки побегать по полю. За полминуты до конца добавленного (на разбитый нос Буракова) времени противники опять сшибли кого-то возле штрафной площадки.
Чужой вратарь выстроил стенку, как положено занял место, закрывая ближний угол и подходы к воротам в случае добивания. Ясно было, что судья даст финальный свисток тотчас после штрафного.
Паша втиснулся в стенку противника лицом к воротам. Так он закрыл вид поля двум игрокам и заставил вратаря дёрнуться в дальний угол.
Когда игрок "Житника", пошептавшись с Бурым, ударил, стенка не шелохнулась, памятуя о печальном опыте "Житника". Мяч ударился в перекладину, вратарь вполне доставал его в падении. Едва мяч отскочил, Паша резким кивком головы направил его в противоположный от упавшего вратаря угол.
Мирная, как и боевая ничья не состоялась.
После матча тренер объявил перед строем благодарность Павлу Буракову. Коллеги по команде ехидно захлопали в ладоши.
– Самое существенное, хотя и не главное, – добавил тренер "Житника". – Нападающий Бураков, как и Сельдиев получают премиальные за игру! Кроме того, Паша! Тебя ждёт персональная доплата в размере трёх окладов!
Смешки и хлопки прекратились.
– А кто ещё получит стимулирующие? – спросил капитан команды.
– Считайте сами. Капитану не положено, поскольку команда отыгрывалась, – тренер загнул большой палец. – Вратарь ловил мух, а то и лягушек, ему не за что добавлять.
Тренер согнул указательный палец, накидывая его на прижатый к ладони большой.
– Защита допустила штрафной в наши ворота! – он загнул средний палец, показав команде неполный кулак, – полузащита – до лучших дней!
Тренер согнул оставшиеся пальцы, показав изящную дулю.
– А почему? – не унимался капитан.
– Новая система оплаты, дружок!
– А за победу?
– Сборы какие? – тренер указал на пустые трибуны.
– Вот за границей, – пробурчал капитан команды.
– Шура, дорогой ты мой! – тренер всплеснул руками. – Скоро из-за этой самой границы к нам рваться будут! Потому как у нас и оплата выше, и условия не бей лежачего!
– Пошто это? – спросил Паша.
– Да ты сам, Павел, подумай, сколько кэмэ за сегодня находил по полю?
Кто-то хихикнул.
– А ты не ржи! – сказал тренер, обращаясь к каждому игроку. – Паша хотя бы ходил, а кое-кто норовил играть сидя. Им и ползать было лень! Представьте себе Марадону или, скажем, Платини. Да они бы в три прыжка забили шесть голов у нас, а кто им даст так играть в своей стране?!
– Не-е, я это, – Паша пружинисто покачался на ногах, – на счёт оплаты. Мы что, больше им платить будем?
– Не намного, чем тебе.
– А нам?! – хором спросили остальные.
– От игры. Всё от результата! Кстати, кто собрался переходить? Я отдам за хорошие деньги! Вон, первая лига канючит хотя бы мало-мальски ходящего по полю!
Футболисты разом умолкли. Они знали, что после выхода в премьер-лигу всегда идут перестановки. Набирают свежих, совсем не лучших, но такая традиция!
Паша, как и все члены команды, воспринял слова тренера, как сказку про Белого бычка. Одно да потому, а всё на этом месте. Какие иностранные футболисты в наших клубах. Умора! Бразильцы на снежном поле в России!
Переход в низшую лигу Буракову не грозил, а в столичные клубы он не очень-то и рвался. Какая радость играть с недоделками, вроде Ятранкина и Фунтикова?
Выходя со стадиона, Бураков опять заметил молодого человека при галстучке.
– Это что, традиция такая? – спросил Паша у него.
– Здравствуй, Паша!
– Если ты решил называть меня как знакомый, тогда уж говори погоняло! – у Паши было превосходное настроение, портить которое из-за всяких ханыг он не желал.
– Бурой! Если тебя так больше устраивает, – скороговоркой заговорил парень, боясь, что Паша перебьёт его. – Знаешь, что на тебя делают ставки?!
– Что, опять конверт притарабанил?
– Будут ещё конверты, потолще! Только надо бы договориться, – парень склонил голову.
– Я нарочно мазать не буду! И забивать по вашему заказу, извините, не каждый раз получится. Какие ещё вопросы? – Паша подбоченился.
– В том то и дело! В том то и дело!
– Утя что, пластинка заела? Ща челюсть вправлю, начнёшь говорить толком! – осклабился Паша.
– Я не о договорных матчах и не о договорных ударах! Я о тотализаторе! Ты должен иметь свой процент, или отказываешься?
– За лоха меня держишь? Я что-то должен подписать, а потом прямиком на нары?
– Никаких бумаг! – запротестовал парень. – Я сообщаю, что ты сделаешь в том или ином матче. Ничего обидного! А ты получаешь процент с тотализатора, делая это или нет. При любом раскладе, бабки будут.
– Кто ты такой, чтобы сообщать, что я сделаю, а чего нет?
– Я держу тотализатор.
– И желаешь купить меня со всеми потрохами?
Паренёк потупился.
– Не выйдет! П-шёл на…! Пока я тебе твои же яйца на шею не намотал! – Паша притопнул ногой.
Владелец тотализатора отпрыгнул в сторону.
– Бурой! Хочешь, не хочешь, а законы рынка выше нас!
– Так иди и поклонись законам рынка, а меня больше не доставай, зашибу!
Назойливый незнакомец, хмыкнув, пошёл прочь. Каждый шаг он делал быстрее прежнего, а стоило Паше потоптаться на месте, так ноги хозяина тотализатора независимо от гордой осанки пустились наутёк.
Паша смачно выругался. Вот тебе, жизнь! То один придурок, то другой, и каждый новый встречный баще прежнего!
Хоть бы один корешок был.
Право дело, на заводе как-то веселее было.
Паша вздохнул и поплёлся домой, собирать багаж перед сборами на выездной матч.
ГЛАВА 30
Волконский пришёл домой темнее тучи. Нина Петровна отметила, что видит мужа впервые в таком настроении. Неужели сработало?
Она не знала, радоваться или огорчаться. С одной стороны, хорошо, что всё идёт по плану. С другой – он опять проводил время с проституткой.
– Саша, что-то случилось на работе? – спросила Нина Петровна, зная, что муж никогда не рассказывает о работе.
Как это ни странно, Волконский вдруг разоткровенничался.
– Дед скоро уйдёт, – заключил Волконский, – уйдёт красиво, но оставит за собой большой свинарник.
– И тебе это всё разгребать? – спросила Нина Петровна, прильнув к плечу мужа.
– Прорвёмся! Не то ещё разгребали! – Волконский обнял супругу и увлёк за собой, падая с нею на диван…
Нина Петровна опять не знала, радоваться или горевать? Муж как обычно оказался вполне способным! Тогда почему он грустит? Неужели впереди такие перемены, что можно лишиться не только положения, но и титула? Сашуля, конечно, выкрутится, а нужна ли ему будет уродливая, но умная жена в ином общественном статусе? Куда ни глянь, у новых русских сплошь жёны красивые и тупые. Мода не считается с полезностью и целесообразностью. Захочет ли Саша стать белой вороной посреди тёмных хряков?
– И всё же, Сашуля, что-то случилось, – вздохнула Нина Петровна.
– И ты туда же?! – Волконского аж подбросило. Он сел спиной к жене. Взялся двумя руками за голову.
– Куда ещё?
– Да так, к слову пришлось.
– К какому слову? – Нина Петровна игриво потрепала мужа за бочок.
– Да сегодня все подряд сочувствуют мне и кажут на меня пальцем!
– Кто это, все?
– Ты! Мама! Начальник! Прислуга! Что, у меня на лице написано, что я неудачник?
– О какой удаче речь, милый?
Волконский поднялся на ноги, оделся и вышел прочь.
Он сел на веранде, закурил. Давно не делал этого, с тех пор как запретил курить супруге, а сейчас и не заметил, как оказался с дымящей сигаретой в зубах.
Волконский задумался, ожёг пальцы, затушил сигарету, смяв её гармошкой. Подошёл к окну. В сумеречном свете соседка в коротких белых бриджах выводила жеребца на прогулку. Волконский помахал ей рукой.
Вот так, ходит себе жеребец, а знать не знает, что через какой-то десяток лет станет мерином – никуда негодной и никому не нужной скотиной. Что он умеет делать? Скакать аллюром, иноходью, – а оно надо хозяину? Ни вспахать, ни посеять. Грустные мысли вывели из себя Волконского. Он встряхнул головой, отгоняя их прочь. Позвонил Алику.
– Алик, у меня проблема.
– Подъезжайте, Александр Андреевич.
Нина Петровна проводила грустным взглядом отъезжавшую машину мужа. Покачала головой. Пряхина права на все сто, такому кобелю никогда не зачать ребёнка.
Волконская позвонила в гараж.
– Привет, княгиня! Я ещё копошусь с движком. Так что, заходи!
– Валя, я…
– Нина Петровна, попрошу вас поспешить! – Валентина отключила связь.
Нина Петровна спустилась в гараж.
– Ты что, дорогая?! – Валя покрутила пальцем у виска. – По интеркому такие вещи!
– Да никаких вещей! Он опять уехал к одной из своих шлюх!
– Не к одной из своих, а к одной из моих! Улавливаешь разницу? Завтра будет чернее ночи.
– Так, уже работает?
