Евгения Белякова - Череп для ученика
– Гринни, Гринни, просыпайся, петушок пропел давно! – раздался голос наставницы у Гринера над ухом, вырвав его из блаженного сна, где ровным счетом ничего не происходило.
– А что… – не совсем внятно пробурчал он, разлепляя один глаз.
– Сегодня свадьба, все приготовления ты проспал, – щебетала Тео, распахивая створки окна, – и, поскольку ты дрых без задних ног, я взялась сама за подбор твоей одежды. Просыпайся, глянь, какая красота!
– Я не пойду, – вяло дернул ногой Гринер, когда Тео потянула его за носок.
– Чушь! Пойдешь, конечно, Дориан тебя пригласил, очень хочет видеть.
– Я не люблю… церемонии.
– Ну тогда просто встань, послушно похвали мой вкус – шикарная куртка, между прочим, мерку я сняла, пока ты спал, и не красней. Или встань хотя бы для того, чтобы познакомиться с моим учителем, – скороговоркой проговорила Тео и, скрипнув дверью, вышла из гринеровой комнаты.
Юноша еще немного повалялся, решая – вставать или не вставать, но любопытство взяло верх. Он выполз из кровати, делая это медленно скорее из внутреннего противоречия, чем от настоящей усталости – чувствовал он себя отлично и был бодр, как человек, проспавший больше суток подряд, – и, натянув разложенный рядом на стуле праздничный костюм, пошел в кухню. Он справедливо полагал, что все (кто бы там ни был) уже там.
Тео, напевая что-то себе под нос, жарила яичницу на огромной сковородке, в камине, подвешенный над огнем, шипел чайник, а на столе издавали вкусный запах горячие хлебцы с маслом и пирог с яблоками. Первый раз за все свое житье у Тео Гринер видел, чтобы она так хлопотала, готовя завтрак. Обычно она перекусывала бутербродами, да и ее ученик со временем привык так же начинать свое утро – а тут… За столом сидел молодой парень, лет двадцати, худощавый, с нескладными руками и ногами. На его длинном лице самыми примечательными были глаза – веселые, озорные и чуть прищуренные.
– Здрасте, – не слишком вежливо буркнул Гринер, сел за стол и надкусил хлебец.
– И тебе привет, – отозвался незнакомый парень, подмигнув.
– Мне обещали учителя Тео показать… – Гринер покосился на парня, который медленно прихлебывал чай из кружки с таким видом, будто он тут оказался совершенно случайно.
Тот лишь пожал плечами и снова подмигнул. Тео уронила яйцо, ругнулась, и когда Гринер посмотрел на нее, привлеченный шумом, ткнула пальцем в сторону парня.
– Так вот же он.
Гринер не удивился.
– Я думал, вы будете постарше.
– А я могу и постарше, – снова подмигнул парень, – могу и так. Как тебе больше понравится?
– Так, как взаправду есть, – проворчал Гринер.
Тео и странный парень рассмеялись, и тот сказал:
– Ну, если бы так, как есть на самом деле, мне полагалось бы находиться тут в виде кучки костей… Но, если тебя смущает мой молодой облик…
Лицо его потекло, словно подернулось рябью – и через несколько секунд перед Гринером уже сидел старец с благообразной седой бородищей, почтенно согбенный, с пергаментной кожей на руках – и абсолютно не изменившимися глазами.
– Так сколько же вам лет? – из вежливости спросил Гринер. Честно говоря, ему и правда комфортнее было, когда учитель его учителя выглядел… ну, впечатляюще древним. Он и так уже подозревал, что Тео выглядит лет на пятьдесят моложе, чем есть на самом деле, и обилие молодежи со взглядом стариков его выбивало из колеи. Впрочем, как и стариков с молодыми глазами.
– Около трехсот, да, Ольсен? – уточнила Тео, подсаживаясь. Она поставила сковородку на стол. В ней шкворчала яичница с ветчиной, разделенная на три равные части.
– Около, – не стал спорить маг и, ткнув вилкой в один из кусков, быстро, чтоб не закапать маслом стол, перекинул его себе на тарелку. В коридоре, ведущем на кухню, послышался лязг металла.
– Ольсен из тех магов, – сказала Тео, – которые участвовали в строительстве крупных городов Вердленда. Если ты заметил, Гринни, во многих из них есть водопровод, канализация, отопление…
– Да что все обо мне, расскажи лучше о себе, юноша, – еще раз подмигнул маг Ольсен. Гринеру показалось, что такое подмигивание что-то значит, раз уж повторяется с завидной периодичностью. Но что? Кто знает…
– Я самый обычный, – ответил Гринер, наливая себе и Тео чаю. Та благодарно кивнула и показала ему на сковородку, ешь, мол. В приоткрытую дверь кухни просунулся шлем от рыцарских доспехов, и загробный голос провозгласил:
– Набиваете пищей тленную плоть, прощелыги!
Гринер не обратил на это ни малейшего внимания – к ходящим и говорящим доспехам он привык еще в первый месяц своего житья в доме Тео. Он знал, что доспехи ходят не сами по себе – внутри живет дух старого вояки, который любит попугать гостей и рассказать пару-другую страшных историй.
– Арчибальдо Риниал Гросейрен, убери свой нетленный дух куда подальше, не порти нам пищеварение, а не то продам арахандским магам на опыты, – пригрозила Тео, и доспехи спрятались обратно в коридор.
Гринер нашел мысль, которую собирался озвучить еще когда маг Ольсен преобразился в старца:
– Так вас зовут Ольсен… Я почему-то подумал, что Меррилен. Ну, тот самый.
Старик захохотал.
– Нет, Меррилен не я, что ты… Меррилен сидит по другую руку от тебя.
Гринер во все глаза уставился на Тео, надеясь, что ее эксцентричный учитель пошутил.
– Правда же, – с нажимом спросила Тео, ковыряя вилкой желток, – что этот костюм сидит на Гринере отлично?
– Да ладно, чего ты стесняешься… покажи мальчику, в виде кого ты являлась, чтобы произвести впечатление… – настаивал маг.
– А пуговицы, – еще сильнее давя вилкой еду, продолжила Тео, – я выбирала отдельно, у лучшего мастера Тэнниела…
– Ну, покажи!
Гринер приготовился. Хотя, сказать по правде, он такого не ожидал… Даже зная, что Тео может менять свой облик, как ей вздумается, представить, что участник (а то и устроитель) многих очень значимых для страны событий, легендарный маг, единственный, кто показывался людям – это одна из личин его наставницы, было трудно.
– Ладно, – сдалась Тео. Черты ее лица потекли, как и у Ольсена перед этим, и взгляду Гринера предстал второй старик – тоже с бородой, не такой окладистой, как у Ольсена, но куда длиннее, пронзительными синими глазами, в синем же балахоне. Он почесал крючковатый нос и усмехнулся в усы.
И тут Гринер сказал фразу, удивившую его самого:
– А я вас знаю…
– Что? – удивился маг Меррилен.
– Я откуда-то вас знаю… Вы приезжали к нам…
– Как звали твоих родителей, Гринер? – спросил Ольсен, наклоняясь к юноше.
– Марта и Питер Розуор, а что?
Меррилен схватился за бороду и прорычал:
– Не может быть!
Ольсен же усмехнулся, словно именно такой реакции и ждал от своей ученицы, и продолжил расспросы:
– А что ты о них помнишь?
Гринер напряг память… вообще-то он помнил родителей смутно, хуже всего – отца, но, когда он увидел Меррилена, воспоминания выскочили откуда-то, и радостно, словно дети, уставшие сидеть взаперти, стали скакать в голове. Перед глазами замелькали картинки…
– Мало помню… мы жили в домике. У нас был сад… – юноша повернулся к наставнице, которая отпустила бороду и вцепилась вместо этого в край стола, во все глаза смотря на него. – Вы там были, ведь так? Угощали меня яблоками, и еще подарили мне деревянную лошадь, с хвостом из мочалки…
Тео молчала.
– Так, значит, вы знали мою мать?
За Тео ответил ее учитель:
– Не просто знала. Она отдала им тебя на воспитание.
Гринер ошарашено охнул. А потом, одновременно со страхом и надеждой спросил:
– Так вы… моя настоящая мама?
– Нет, – возразил Ольсен. – Твоя мама – не она. Твою мать звали Гиневра, а отца – Беорель. Он был королем Вердленда семнадцать лет назад, а тебя при рождении назвали Дорианом.
Гринер почувствовал, что дышать стало трудно. Он хотел спросить у Тео, правда ли это, но, увидев, с какой тоской она смотрит на него, понял – правда. Он встал и тихо сказал:
– Я пойду… посижу у себя в комнате.
И ушел, не замечая, что безотчетно отрывает пуговицы с праздничной курточки, резко, оставляя висеть нитки.
После продолжительного молчания Тео сипло сказала:
– Ольсен, зачем?
– Помнится, десять-одиннадцать лет назад, когда ты потеряла след юного принца и его приемной семьи, ты попросила меня помочь найти их. Я выполнил твою просьбу.
– Но… почему сейчас? И при нем?!
– Разве тебе не интересно, что с ними случилось? Печальная история. Да, тебе сказали, что их жизни забрало поветрие, но на самом деле они ушли из деревни. Питер и впрямь умер через две недели, а вот Марта и маленький Дориан, то есть Гринер, выжили. Марта пришла в замок, устроилась там прачкой, но через полгода тоже умерла, оставила мальчика круглым сиротой…
