Мария Назарова - Хост пожарче
– Ну, и что это?
– В смысле? – еле разлепляя глаза, уставился я на выросшую передо мной Свету, непонятно как очутившуюся в комнате.
Посмотрел на ее наручные часы – шесть утра.
– В прямом! Начало – вроде романтическая история, а дальше что? Сплошной бред влюбленного! Ты уверен, что он тут нужен? Это по замыслу?
– Кончено, baby. Ты уже подготовила самолет для полета в Милан? – только проснулся, а уже думаю о делах.
– Милан? А ты обещаешь писать в полете? Потому что этого, – она потрясла в руках распечаткой из моего ноутбука, – мало!
– Обещаю-обещаю.
– Слушай, Макс, а кто эта девушка? Она реальна? – Нет.
– Не ври мне! Собачка, шубы, ранимость к чужой боли, острый язык. Ты пишешь о Королёвой?
– Не о Королёвой, а о Маше. Ну, не тебе же книжки посвящать, – уже из душевой кабинки донесся мой крик.
– Яров.
– Что? Тема – это мой личный выбор.
– Да нет, я не об этом. Ты влюблен в нее?
– Что? Ты дура? – надевая брюки, уставился я на свою пиарщицу.
– Просто такое нельзя написать просто так.
– А может, я под впечатлением. Откуда ты знаешь?
– От кого ты под впечатлением? От этой блондинки из издательства? Ну, да, есть чем впечатлиться.
– Ты девушка, тебе не понять.
– Ну, конечно. Да не бегай ты по комнате, как ошпаренный.
– Угу.
– Да, и кстати, зачетное название!
– Always at your service.
– Сюрприз! – закрыли мои глаза чьи-то мягкие ладошки.
– Маша? А что ты тут делаешь?
– Почему ты всегда так быстро меня отгадываешь? – улыбнулась мне шикарная брюнетка в лавандовом платье-резинке и огромных очках Prada.
– Потому что только у тебя такая медово-бархатистая кожа.
– Ахах, Макс, перестань. Да, у Сержа появились какие-то дела в Спб, да и вообще нам нужно обсудить кучу деталей!
– Нам с тобой?
– Ну, нет, мне с Наполеоном! Яров, соберись, мы к твоей девушке едем! Ты пока проходи в самолет, а я попрощаюсь с любимым.
– French passion?!
– Pure love! – не знаю почему, но мне стало как-то больно от этих ее слов. Как она может любить этого старого неотесанного французишку?! Слишком ангельская она для него, слишком возвышенная…
– Маш, – хотел было начать я ряд однотипных вопросов, мол, что она в нем нашла и как вообще его терпит, но быстро одумался и добавил – Приятного полета.
– Что? Honey, с тобой все в порядке? Ты не пере… Хотела было сказать «перегрелся», но ты же, исходя из рода деятельности твоей профессии, лучше будет звучать «переписАлся»?
– Чего-то ты все усложняешь, а я просто thoughtful, я же за тебя волнуюсь! Хотя, зайка, полет со мной, собственно, как любое другое дело – уже априори, обещает быть приятным!
– Nutcase!
– Маш, скажи, а как ты собираешься развести ее на контракт? Она ведь обычная моделька. Сама даже ничего не решает. Не легче ли просто позвонить в агентство и договориться, ничего не драматизируя? Или ты надеешься на дружескую скидку?
– Очень дружественную! Особенно везя в сумке такой драгоценный ларчик! Ты хоть посмотри, что я выбрала.
– Honey, я полностью доверяю твоему вкусу! Во-первых, я тебя знаю с детства, и еще ни разу ни одно твое платье меня не оставило равнодушным, а во-вторых, ты же дизайнер, а следственно, человек, сведущий в моде гораздо лучше меня.
– Не подлизывайся! Да просто, понимаешь, с ее бешеной популярностью и ненарочито просто славянской внешностью она оккупировала пробивным потоком миловидности страницы всех глянцевых журналов, а эта глянцевая кипа страниц уже прочно заняла место современной библии. Стоит ли говорить, что ежедневно созерцая улыбки идеального личика этой славяночки, дамы очень быстро короновали ее в модернизированное воплощение Иисуса и моментально сделали свои кумиром. Поэтому теперь платья, туфли, сумки, блески для губ или любая другая дамская утварь, к которой так или иначе имеет отношение Шанипова, автоматически становится номером один в списке покупок любой особи женского пола, причем неважно, кто это будет, школьница из Тюмени или светская львица из Парижа.
– Хм, допустим, встреча с ней для меня уже стала менее противна. А дальше-то что?
– А дальше, Яров, включи бизнесмена! Отгадай, почему с прошлого месяца у всех девушек моментально заблестели губы?
– О, а ты тоже это заметила?
– Да потому что Шанипова снялась в рекламе блесков коллекции «Зеркальное сияние» от L'oreal. Теперь, читая формулу товарного успеха в fashion-индустрии, догадайся, как заставить всех девушек украсить свои хрупкие ключицы теплыми манто от Королёвой?
– Мой вопрос остался тем же. Почему не звонок в агентство?
– Да потому что я не одна такая умная, Макс! Эту формулу уже давным-давно вычитали все директора по маркетингу сферы модных товаров и услуг, поэтому следующая свободная дата у Шаниповой, которую ее агент предлагает для продажи, светится золотым знаменем аж 28 июня 2016 года! Да она к тому времени уже состарится и пять раз популярность потеряет! Однако свободное время, предлагаемое для покупки и просто свободное время, согласись, – это разные вещи. Ведь мы едем к Шаниповой сегодня, в 2014-ом, и она будет свободна, ты тоже познакомился с ней в клубе, а то есть тоже в ее свободное время. Исходя даже из тех временных дыр, о которых известно, уже можно сделать вывод, что отдыхает она минимум дважды на неделе и, безусловно, этим временем очень дорожит, но ради любимого человека и его самых близких друзей, согласись, можно пожертвовать и не таким?!
– Ого! Вот это схема, Машуль! Но ты ведь понимаешь, что «я недостаточно крут, чтобы играть в Бога» – я вставил яркую цитату СмокиМо – я ведь даже имя бы ее не помнил, если бы не ты, да и вообще, единственное, что между нами было, – это одноразовое соитие, поэтому о какой искренней любви ты говоришь?
– Знаешь, Макс, я тоже так сначала подумала, но услышав бешеные нотки радости в ее тоненьком голоске, прозвучавшем, когда ее слух поласкал твой суровый тембр, я успокоилась. Она на тебя запала. Поверь, я в этом девушка сведущая.
– Сведущая в чем? Разбираешься в том, на кого подействовали мои феромоны, а на кого нет?
– Твои-то на всех действуют, ты тот еще самец. А сведуя в модельках, не зря я в этой сфере самые лучшие годы своей жизни прокутила! Она еще молоденькая, да и к тому же русская, поверь, ей еще не деньги нужны, а благородное отношение.
– Еще?
– Еще! Потому что полгода таких активных съемок – и уже начнет себя ценить. А дальше… Все будет исчисляться только в деньгах… Знаешь, мне так жалко этих закоренелых подиумных див, они ведь лишают себя просто женского счастья – любить и быть любимым…
– Маш, – наконец-то решился я, – а ты Сержа правда любишь?
– Спрашиваешь еще… Конечно…
– А Сашу?
– А Сашу… я тоже любила, причем так сильно, что мне казалось, испытываю то самое заветное чувство, которое, по канонам французских романов, снисходит на людей лишь раз в тысячу лет… Я дышала им, питалась его запахом, жила его мыслями и целями. Он тоже. Мне казалось, что мы были самой счастливой парой на свете. У нас был огромный дом в пригороде Парижа, который мы обустроили как уютное любовное гнездышко. Он даже сказал, что, возводя это строение, мы воплощаем облик нашей любви, а я тогда улыбнулась, поцеловала его и поклялась вечно любить только одного его… Особняк действительно получился сказочным, многие газеты даже писали на нас жалобы, обвиняя в том, что мы затмили сам Лувр, а мы в ответ лишь смеялись и говорили, что любой дом способен заиграть красотой, если в него поселить столь чистую любовь. Все было так идеально, и мне казалось, что ничего не может помещать нашему счастью! Но не тут-то было… Все Сашины акции, как по заказу, начали дешеветь, он их сбрасывал, покупал новые, но и с теми вдруг происходило то же самое! Тогда мы подумали, что нас прокляли, поехали в церковь, поставили свечку, помолились, и все вроде вновь пошло гладко. Но не надолго… Черная финансовая полоса вновь накрыла нашу семью… И тогда ни свечи, ни церковь – ничего уже не помогало… Саша резко охладел ко мне. Я его понимала, я думала, что все это из-за проблем на работе, я всячески пыталась ему помочь, но он отталкивал меня. И знаешь, если раньше его заветных выходных я ждала с неописуемой радостью, бегала по дому, всем улыбалась, танцевала вальсы с прислугой, в общем, испытывала ощущение доброй феерии, то сейчас, осознавая, что наступает выходной и он вновь проведет его дома, вновь будет угрюм, будет на вех кричать и даже, возможно, поднимет на меня руку, я плакала… Плакала, а потом терпела. Но со временем и этого уже не стало. Он вообще перестал проводить выходные вместе со мной. Мне было так больно. Я понимала его, он же переживает, ему ведь так плохо… Я была готова все понять и даже вытерпеть, что теперь он стал приходить домой только под утро… С размазанной красной помадой на вороте рубашки. Мне он, конечно же, говорил, что это случайность, что они просто пошли выпить с друзьями, и один из них был с женой, и та напилась, и ему пришлось помогать приятелю нести ее до лимузина, и он случайно вымазался в ярком пигменте… А в последнюю ночь, – Маша вдруг заплакала не на шутку и практически без сил бросилась мне на грудь, – я застукала его с женщиной… Я должна была идти на тусовку с подружкой, но в последний момент поняла, что забыла клубную карту, возвратилась домой, а там, – Маша перешла на шепот, – а там он с этой блондинкой… Оба голые прямо на нашей с ним кровати… А эта дура еще смеется, примеряет мои украшения, вертит в руках кулончик в виде двух крылышек ангелочка, который мне подарил Саша на годовщину нашей пламенной любви… В этом кулончике еще внутри две наших фотографии, как символ вечной любви. А он, – Маша снова закричала, – а он ржет и ее везде лапает! Представляешь! – Маша зарыдала еще сильнее и, чуть успокоившись, шепотом продолжила, – я в тот вечер думала, что умру! Мне было так плохо, я даже повеситься хотела! И знаешь, чуть было не… да дворецкий вовремя проснулся… Последующие три дня я провела в Париже.
