Татьяна Русуберг - Мир в хорошие руки
За дверкой сердито завозилось, фыркнуло:
– Штаны ему, видали! А ключей от зажигания не надо?
– Не надо ключей, – поразмыслив, честно сказал я. Единственное, что я умел водить, был велосипед с ржавой цепью. – Мне бы штаны… Ну, или шорты хотя бы.
В недрах «стрекозла» снова бухнуло и чертыхнулось. Дверка отлетела в сторону, скрипнув в петлях, из нее высунулась рука в перчатке, сжимавшая что-то, похожее на мятый флаг. Я не среагировал. За створкой раздалось нетерпеливое пыхтение, длань потрясла «флагом», который, по-видимому, предназначался мне. Я принял подарок, расправив его перед собой. Это действительно оказались шорты. Фасон – пифагоровы штаны. Цвет – ярко-алый. По краю штанин – желтая бахрома. Больше всего это напоминало перешитое в труселя знамя пролетариата.
– Спасибо, – ядовито пробормотал я и принялся натягивать изделие местного Версаче. Сказать, что оно было мне велико в талии, значило нагло преуменьшить. Я мог бы устроить заплыв от одного бокового кармана до другого. Посмотрел на кумач, на веревку, и тут меня озарило. Подхватив моток одной рукой, а пояс шортов – другой, я направился к секачу. Волчок запихал в карман.
Сначала я обвязался сам, надежно прихватив штаны у талии и обрезав веревку до нужной длины о зеркальное лезвие. Потом наступила очередь гигантской гарды. Я любовался делом рук своих, когда до меня донесся нетерпеливый окрик:
– Ну, что ты там возишься?! – летчица свисала головой вниз из люка в пузе «стрекозла». Шлем стойко держался на опрокинутой макушке. – Конец давай!
Я поспешил обратно и сунул веревку в протянутую руку. Девица тут же исчезла в глубинах аппарата. Немного постояв в ожидании новых указаний, которых не последовало, я снова полез по трапу.
Иновселенянка уже сидела в кресле пилота. Я потоптался ногами по коврику, за что удостоился первого одобрительного взгляда.
– А тебе идет! – кивнула она на мою обновку. Самое ужасное, что, кажется, девчонка действительно так думала!
Я пробормотал что-то невнятное, а ценительница моды уже дергала какой-то рычаг на приборной панели. Меня пихнуло в спину так, что я чуть не сунулся носом в эту самую панель. Трап втянулся внутрь. Дракон захлопнул пасть. Летчица ткнула в кресло второго пилота рядом с собой:
– У «сушки» жесткий взлет.
Я не стал ожидать еще одного приглашения и плюхнулся на потертое сиденье. Хорошо снова почувствовать себя человеком.
– А как тебя зовут? – осмелился я спросить наконец.
– Машура, – неожиданно сверкнула улыбкой летчица и надавила что-то на приборной доске. Если мое приземление в этом мире я не назвал бы мягким, то что сказать о взлете! Настрадавшееся тело тряхнуло и вжало в кресло десятью жэ. Тряска продолжалась, и я бы точно полетел на пол, если бы не размазавшая меня по спинке сиденья сила.
– Ты забыл пристегнуть ремни, – прощебетала Машура и дернула за рычаг в потолке. Меня швырнуло вперед – ощущение было такое, будто с меня встал слон. Точнее, его жэ… Рука летчицы поймала мое плечо прежде, чем я снова расквасил нос. Второй рукой она отчаянно дергала за всевозможные штукенции, украшавшие панель управления. «Стрекозел» не слушался, дрожал и заваливался то вправо, то влево. Я понял, что веревка размоталась до упора, и Су-13 сидит на «попугаевом» секаче, как на якоре. К картине должен был прилагаться натужный вой двигателей, но его-то я как раз и не слышал. Напряженную тишину в кабине нарушали только пощелкивание переключаемых рычажков и шорох стрекозиных крыльев за бортом. «На чем же эта “сушка” летает? – мелькнуло у меня. – На атомной энергии?»
Я снова начал серьезно беспокоиться за здоровье – как собственное, так и моей отважной спасительницы. Свистопляска земли и неба за ветровым стеклом, или как оно тут называлось, вызвала тошноту. Зажмурившись и вцепившись в подлокотники кресла, я беззвучно проклинал свою дурь: «В новом мире прошлялся какой-то час, и вот нате, уже полез советы давать! За язык-то кто тянул?» Дракончик дернулся в последний раз, накренился и вдруг – рванул в высоту! С перепугу я распахнул глаза. Мы неслись прямо в бирюзовое небо с зеленой ватрушкой солнца посреди. Тонированные стекла в кабине приглушали яркий свет, зато предметы за бортом виделись в несколько искаженных цветах. Скорость движения скрадывалась из-за отсутствия ориентиров, но у меня все равно захватило дух. Я ведь никогда раньше не летал! Моим самым острым связанным с воздухом ощущением был поход в Луна-парк в девятилетнем возрасте.
Машура напомнила о своем существовании, сунув мне в руки деревянный штурвал:
– Держи курс, я щас!
– Так я ж не умею!.. – возопил я, но девчонка уже исчезла за задней дверкой.
Я судорожно сглотнул и вцепился в штурвал обеими руками. «Стрекозел» дернулся, сзади послышались приглушенные стенкой проклятия, но мы не упали. Я сосредоточился на том, чтобы держать машину по возможности ровно. В общем, это оказалось не сложнее, чем играть на имитаторе полетов. По крайней мере, если лететь по прямой. Расслабившись, я даже начал рассматривать ландшафт внизу, но пока он был все такой же – однообразно унылый и каменный. Тут я понял, какое счастье мне привалило в лице Машуры и «стрекозла»: пешком я бы из этой Дарры живым никогда не выбрался.
Тут девушка, легкая на помине, уселась в капитанское кресло и взяла управление на себя. «Ну вот, а я только вошел во вкус!» Выглядела она довольной, как слониха.
– Все в порядке? – робко поинтересовался я.
– Угу. Махайра в грузовом отсеке. Даже ни единой царапинки на ней. Мы на пути домой. Тяги в кристалле должно хватить, – радостно отчиталась Машура.
Ясно. Махайра – это, видать, секач лысого «попугая». У меня кожа пошла пупырышками при одном воспоминании о хищном «вжихе» над вихрами.
– А куда это – домой? – пошарил я глазами внизу, где все было бесприютно и голо.
– В Саттард.
И «стрекозел» заложил вираж.
3
Какое-то время мы летели без приключений, чему я был несказанно рад. Смотреть было по-прежнему не на что. Чистое небо, каменная пустыня да бегущая по ней, обгоняя «сушку», «драконья» тень – вот и весь пейзаж. В голове, напротив, кружилась карусель вопросов, но задать их я не решался. Сидел, скромно сложив руки на коленях, и украдкой разглядывал первую встретившуюся мне иновселенянку. Девчонка как девчонка. Загорелая, с ямочками на щеках, вздернутым носом и пушистыми ресницами. Если бы не чудной шлем, ее можно было бы принять за обычную девятиклассницу. Только вот ни одна из девиц в моей школе не умела водить «стрекозлов».
Болтанка кончилась, и желудок вернулся на положенное место. Он тут же напомнил о своих нуждах громким урчанием. Машура покосилась на меня:
– Ты когда ел?
А действительно, когда? Бутерброд с колбасой в обед – которого дня? Чтоб не затягивать с ответом, я ограничился неопределенным:
– Давно.
Летчица хмыкнула:
– Придется потерпеть до Саттарда. А вот попить предложить могу.
Я благодарно кивнул, и вскоре в пересохшую глотку уже лилась влага из оплетенной фляги. От горлышка я оторвался только тогда, когда высосал тепленькую водицу до дна. Видно, это было не совсем то, чего ожидал мой измученный желудок. Кабину огласили громовые раскаты отрыжки. Машура только головой покачала – похоже, я здорово упал в ее глазах. Хотя, как низко может упасть червь? Мне отчего-то казалось, что именно на его место девушка поставила бы меня в эволюционной цепи. А что? Голый, извивающийся на асфальте розовый тип с одноклеточными мозгами. Да, умел я произвести впечатление… Ну и чего теперь стесняться?
– Машура, а почему на меня напал э-э… каннам? – забросил я пробный шар.
Девушка только дернула плечиком:
– Ну, если ты этого не знаешь, то мне-то откуда?
Да, против логики не попрешь.
– А почему ты меня спасла?
– Что, зря? То-то я сомневалась!
Ух, эта особа могла бы открыть курсы по ехидству!
– Да нет, спасибо тебе большое! Извини, не успел поблагодарить…
«Попросту забыл», – со стыдом подумал я.
– Всегда пожалуйста. В Саттарде мы тебя откормим, а потом вампирам на мясо продадим.
– На кровь, – машинально поправил я, и тут эта самая жидкость заледенела у меня в жилах. Я уставился на профиль Машуры в поисках улыбки. Со скучающим лицом она всматривалась в горизонт, на котором как раз возникла робкая зеленоватая полоска. Я представил себе местный рынок, запруженный оголодавшими вампирами. Представил упитанных чужаков в алых шортах, сажаемых аборигенами на весы, и клыкастых кровососов, которые… С губ сорвалось жалкое «ой!», и я обмяк в кресле.
– Ну ты даешь! – летчица обернулась ко мне и постучала пальцем по шлему до боли знакомым жестом. – У тебя что, птички на крыше? Я же шучу! Вампов в наших краях уже давненько не видели, а со стефами мы хоть и торгуем, но вовсе не мясом.
Я тяжело задышал. Признаться, девица с ее юмором начала действовать мне на нервы.
