Сергей Семипядный - Следствие ведут шулер и массажистка
– Я – потомственный народный целитель, экстрасенс, чародей белой и чёрной, точнее, только белой магии, проповедник ЗОЖ – здорового образа жизни. Я учу людей жить долго и не умирать никогда, – тараторил целитель. – Смерти нет, человек может жить вечно. Сто шестьдесят лет – далеко не предел. Для этого необходимо…
– Держаться подальше от таких, как ты, – перебив, закончила за вечножителя Жанна. – И чего ты заливаешь, если покойник нежится среди льда этажом выше? Почему для его убийства выбрал верёвку, а не магию? Ну! Отвечать коротко и без раздумий!
– На какой вопрос отвечать?
– За что?
– Володя – человек трудный и тяжёлый, он мог легко обидеть и…
– Чем? – не стала слушать Жанна.
– Лассо. Это такой аркан, как…
– Время?
– В районе двенадцати, а если быть более точным, то…
– А записка зачем?
– Психоделическое действо. Иногда если проговорить предстоящее…
– Кто следующий?
И тут произошёл сбой. Мужичок ответил вопросом на вопрос, вскрикнув:
– В смысле?
– Кого ещё собирался убить?
– Но я не убивал никого! – возопил вечножитель и энергично завозился в постели.
Жанна всплеснула руками.
– Да ведь ты только что во всём признался!
– Я ни в чём не признавался, – неуверенно проговорил убийца.
– Ах ты, козёл! – И Жанна отвесила «козлу» мощную оплеуху.
– Ой-ой! – заскулил ушибленный.
Жанна беспомощно оглянулась на сморщившегося от звука оплеухи Жека.
– Видел, что творит подлец? Как работать с такими?
– Жанна Александровна, давайте не будем горячиться, – попросил Жек.
– Но некоторые любят погорячей! И не могут без этого. Спросить про толстого, что ли? – Жанна снова повернулась к целителю. – Ты хочешь сказать, что Вовика убил твой друг Андрюха?
– Андрей Сергеич? Андрей Сергеич мне не друг. Андрей Сергеич меня вчера пнул.
– Ага. Отлично. Так это он Вовика пришил?
– Нет, я не думаю. Они ведь друзья, они выпивают вместе и пьянствуют! Выпивали.
– И тебя пинали вместе?
– А я никто. Я не умею деньги делать. Я сегодня здесь ночую, а завтра меня прогонят, да и всё.
– Маргарита прогонит?
– Да нет, Маргарита Степановна, думаю, не прогонит. Она мне иногда клиентов подгоняет, а я ей процент отдаю.
– Так кто с убиенным не пил водку? – задала следующий вопрос Жанна, без надежды, впрочем, на успех.
– Я не пил. Я не пью и не курю!
– А ещё кто? Как я поняла, его, с твоих слов, убил кто-то из тех, кто водку с ним не пил.
– Остальные все выпивали, кто больше, кто меньше.
Жек приблизился к кровати и с самым серьёзным видом спросил:
– У кого, на ваш взгляд, были самые веские основания желать смерти убитому? Кстати, как вас звать?
– Александр Иваныч Кулебяка. Но у меня и псевдоним есть. Александр Колумб.
– Так у кого же, Александр Иваныч?
– Желать – это одно, а сделать – совсем другое. Не знаю я. – И Колумб по кличке Кулебяка отворачивается к окну.
– Между прочим, как долг собираешься возвращать, если деньги делать не умеешь? – интересуется Жанна.
– Я найду деньги под свой бизнес-план, арендую офис и зал для занятий, наберу группы. – Жек и Жанна обмениваются взглядами и направляются к выходу. – Я наберу три группы по двадцать человек, – торопится Кулебяка, – и пять мини-групп по два – три человека! Когда пойдут деньги, то…
Буйнопомешанный с заклеенным ртом
В коридоре Жек, ввиду своего пристрастия к игре очень болезненно относившийся к актам рукоприкладства, решает сделать Жанне внушение.
– Давай не так круто, птичка. Разве можно так человеков дубасить? Ты ведь могла действительно ему жизнь вечную слепить.
Не ответив, Жанна открывает следующую дверь. И не постучала даже. Жек сокрушённо помотал головой, потом осторожно заглянул за неплотно прикрытую дверь. И услыхал приглушённые стоны. Жанна? Распахнув дверь, он ворвался в комнату. И… натолкнулся на Жанну, замершую посреди комнаты. Спустя секунду он увидел ещё трёх человек: Бориса Андреевича, Андрея Сергеевича и Шурика. Последний лежал на кровати с заклеенным скотчем ртом, руки и ноги его были привязаны к кровати. Он и издавал стоны.
– Что здесь происходит? – произнёс Жек грозным тоном.
– Да вот Шурик, водитель шефа, в расстройство впал, – ответил ему Андрей Сергеевич. – Но сейчас ему уже лучше. Даже привязать пришлось, чтобы не сломал чего. За неимением смирительной рубашки. Душа ранимая, нежная оказалась у парня.
– Врача вызвали?
– Мы врача, а его – в психушку. Жалко. А так, может, и обойдётся. Мы ему валерьянки дали. Обойдётся, будем надеяться, – повторил Андрей Сергеевич.
Жек ещё раз посмотрел на буйнопомешанного, продолжавшего издавать стоны, а может, желавшего что-то сказать. Его тёмные глаза и в самом деле горели сумасшедшим огнём.
– Я бы всё же советовал врача пригласить, – осуждающе покачал головой Жек и покинул комнату, переполненную страданиями несчастного парня.
В коридоре Жек едва успевает увернуться от стремительно идущей в направлении лестницы Инны, а затем ловко уклоняется от спешащего следом за нею парня лет двадцати с тёмными длинными волосами, убранными в хвост, и серьгой в ухе, которого выбежавшей из комнаты с буйнопомешанным Жанне удаётся ударить дверью.
– Ч-чёрт! – ругается парень и спешит дальше, на ходу потирая ушибленный локоть правой руки.
Только что он и Инна сидели в её комнате, тесно прижавшись друг к другу, и Инна спрашивала:
– Что теперь?
– Нас звали в столовую, – отвечал длинноволосый парень.
– Я не об этом.
– Теперь… жизнь без него.
– Как ты себе это представляешь? – снова спрашивала Инна.
– Ты не догадываешься?
– О чём я должна догадываться? – начинала раздражаться Инна.
– Ну как же… – отвечал молодой человек.
Инна порывисто отстранилась от него и сверкнула встревоженным взором своих прекрасных глаз.
– Я так и знала!
– Что ты знала?
– Ничего!
Инна поднялась с кровати.
– Инна! Ну что же?.. – прозвучало растерянно.
– Просто я хочу умереть! – выкрикнула Инна.
И после этих слов она выбежала из комнаты, а молодой человек поспешил следом, чтобы быть ушибленным дверью.
– Видел? – сказала Жанна.
– Видел. Страсти кипят, похоже.
– Страсти! Конечно, страсти! Если пытают! – страшным шёпотом произнесла Жанна.
– А, ты об этом? Поясни. – Жек остановился.
– Я видела, что его пытали.
– Ну-ну, поконкретнее. Утюг, иголки под ногти?
– Не знаю. Но у меня осталось чёткое представление, что его пытали!
Жек окинул испуганную женщину критическим взглядом.
– Это всего лишь воображение. Мне в голову тоже чёрт знает какие мысли полезли, когда я всё это увидел.
– Воображение тут ни при чём.
– Ты хочешь вернуться?
– С ума сошёл! Чтобы меня убили? Если бы ты был настоящим ментом и у тебя был настоящий револьвер…
– Ты мне никак не можешь простить, что я не мент. Извини, сроду не мечтал, потому что в нынешние времена… Но это длинный разговор.
– Теперь для меня всё ясно, – уверенно изрекла Жанна. – Эти двое – соучастники. Сначала убили Никифорыча, теперь взялись за водителя. Друг другу, видимо, алиби хотят обеспечить!
– Да, если они сообщники, то и алиби их не алиби отнюдь, – заключил Жек.
– Я тебе сразу сказала, что дело это распутаю. Если… Если не убьют.
Жанна задумалась, прикидывая, вероятно, свои шансы выжить и получить деньги. Потом на глаза её навернулись слёзы, демонстрируя результат произведённых подсчётов.
– Ничего, не плачь. Просто надо быть осторожнее. – Жек обнял Жанну, и женщина прижала голову к его груди и зашмыгала носом. – Нам бы подкрепиться.
– Да, надо намахнуть по стопарику, – с готовностью отозвалась Жанна. – Я омерзительно трезвая.
– Я имел в виду еду.
– Да, я бы выпила и закусила.
– Эй, молодые! Пожалуйте кушать, – раздался женский голос.
«Молодые», отскочив друг от друга, одновременно обернулись. Маленькая женщина, полчаса тому назад проходившая с Инной мимо них в бассейн, дала им знак следовать за нею и направилась вниз по лестнице.
– Назвала нас молодыми, – проговорила Жанна задумчиво.
Жек взглянул на неё и сказал:
– Я часто думаю о нас с тобой.
– Потому что любил меня. Но очень не долго. Пока я тебя после сочинских гастролей выхаживала.
– А следующим летом? Я даже чуть на работу не устроился. Помнишь?
Жек с Жанной спускались на первый уровень, когда Борис Андреевич, наклонившись над кроватью, принялся надевать на голову Шурика полиэтиленовый пакет. Шурик замотал головой и застонал, бросая полные мольбы взгляды на наблюдающего за происходящим Андрея Сергеевича.
– Боюсь, не смогу определить… – проговорил Борис Андреевич.
– Зажимай! – прорычал Андрей Сергеевич.
