Антон Волков - Ведомый чайкой
– Ну что, так лучше? – глядя на Антона спросила Чайка. – Это твоё приключение. Ты визуализировал свою действительность, свою реальность. Точнее даже было бы сказать, что ты сделал выбор и создал не то, что просто свою действительность, но связку: «действительность + твоё отношение к ней».
– То, что сейчас у меня в голове – это ужасно, Джонатан. – с тревогой в голосе сказал Антон.
Джонатан рассмеялся.
– «Ведомый Чайкой» – кто написал эту повесть? – серьёзно спросил у Ника Джонатан.
– Я написал. – ответил Антон.
– Вопросы? – с каким-то оттенком ухмылки спросила птица.
Антон расплылся в улыбке.
– Нет вопросов, друг, я вспомнил!
Глава 3. Всё будет так, как будет, а то, как будет – будет правильно!
Они, проснувшись, нежились на мягкой белоснежной постели, нежно лаская и поглаживая друг друга по лицу, волосам, торсу. Оба ощущали невероятную легкость в телах, так, словно у них вообще не было никаких тел. Но они были нужны им! Нужны, чтобы получать те эмоции, испытывать те ощущения и совершать те приключения, которых они так жаждали, пребывая в состоянии абсолютной гармонии, спокойствия и блаженства. Словом, им нужен был процесс, нужны были эмоции и нужен был контраст. Да-да, им нужны были в том числе и проблемы, трудности и испытания, которые бы они преодолевали для того лишь, чтобы «дышать полной грудью». Чтобы видеть весь свой проделанный путь от возникновения проблемы до её полного решения и чувства эйфории от неизменно сопутствующего им на пути преодоления любых проблем успеха! «Тут всё как, например, в футболе» – частенько рассуждал Ник, часами беседуя с Любовью на различные темы, лёжа в их любимом «Бюрстнере» и неторопливо попивая чай или, порой, что-то «покрепче». «Ведь игроки – обычные люди, которые не родились футболистами, а решили ими стать. Кто зачем. – делился он своей точкой зрения, – Но когда приходит время ответственного матча, они переодеваются в однозначно идентифицирующую их форму, настраиваются на игру и, когда выходят в свете прожекторов на поле, они забывают обо всём, кроме…».
– Кроме игры! – звонко завершала фразу Ника Любовь.
– Конечно, моя сладкая, всё, кроме игры! – продолжал Ник. – Они как бы выбывают из окружающей их за границами стадиона «реальности», и единственной для них реальностью становятся те 90 минут, в течение которых им во что бы то ни стало нужно забить как можно больше голов, а пропустить как можно меньше. То есть, им нужно во что бы то ни стало победить! – заключал Ник. – А, если задуматься, так ли уж это, на самом-то деле, нужно?.. И важно?
– Едва ли! – отвечала ему Любовь. – Я, например, футбол вообще не люблю! – говорила она и смеялась ангельским голосочком, пародийно строя смешные гримасы отвращения.
– Вот именно, мой Ангел! – подтверждал Ник. – Ты и бровью не поведёшь от того, что, скажем, Манчестер обыграл наш ЦСКА, но для игроков ЦСКА… Ты представляешь, что только они испытывают, ведя в счёте весь матч и досадно проиграв в дополнительное время? Для них – это, по меньшей мере, трагедия! Они испытывают, надо полагать, ужасные эмоции, плачут, а тренера лишаются своих кресел. А всё почему?
– Потому, что для них важна эта игра. Потому, что они сами решили считать её важной. – угадывала Любовь.
– Ну конечно же, Любовь моя, конечно же! – вторил ей Ник. – И вся игра их заключается даже не столько в финальном счёте, сколько в процессе. Представь себе, если было бы иначе. Счёт был бы заранее известен. Было бы им интересно играть? Навряд ли! А каково было бы зрителям?
– Полный облом! – хохотала Любовь.
– Вот-вот, – смеялся в ответ Ник, – представляешь, отвалить пару сотен долларов за билет, прийти на трибуну, занять в предвкушении заветных 90 минут свои места и услышать объявление: «Уважаемые зрители! Спасибо, что посетили сегодняшний матч, который начнётся через 20 минут. Манчестер Юнейтед выиграл у ЦСКА со счётом 3:2» – веселился Ник. – Представляю, сколько бы оторванных пластиковых стульев полетело бы с трибун на поле…
– Да уж, завалило бы так, что травы не видно было бы, – хихикала прекрасная Любовь.
– Да уж, игры бы точно не состоялось. Сутки бы расчищали поле. – Ник кивнул. – Но и не было бы, а что? Результат-то уже известен. Так что же, если бы зрители, да и игроки, нуждались бы лишь в результате, полетело бы столько пластикового хлама на поле? Это было бы уже ни к чему, ведь результат «3:2» они уже получили, им бы радоваться тогда, что сэкономили целых полтора часа и моментально узнали исход будущей игры. Но нет, люди требуют зрелищ!..
– Ну и философ же ты, мой милый Ник! – с игривым укором журила того Любовь. – Но ты, ты… Ты же отвечаешь на все вопросы. Отвечаешь безапелляционно, я восхищаюсь тобой!
Дальше диалог вербальный становился не нужен, и двое безмятежных любовников сливались воедино в диалоге тел.
И они жили, твёрдо держа в голове то, что их жизни земные – вовсе не единственные или конечные, нет. Они понимали, что нет ничего объективного, а существуют лишь их собственные желания. Желания быть счастливыми или несчастными, богатыми или бедными, любящими или ненавидящими. Но, конечно же, в земной реальности желания могут и должны претворяться в осязаемые результаты лишь посредством действия. Вот почему на самом видном месте их спального отсека в прицепе, аккурат на противоположной изголовью их кровати стене, висела распечатка с напечатанным крупным шрифтом словом «ЖЕЛАЙ», в котором «Ж» была зачёркнута, а над ней красовалась красная «Д». И они делали… Они делали то, что могли и должны были для того, чтобы материализовать своё счастье. И у них получалось!
* * *Звон будильника разбудил Антона. Он спал так крепко, что когда проснулся, он не вспомнил ни собственное пребывание в вечном Абсолюте, ни голос Джонатана, ни то, как он силой своего желания и выбора поместил себя на крышу «Башни Федерации», равно как и вообще на эту Землю.
На сегодня у него было громадьё планов. Планов, один только процесс реализации которых доставлял Антону неимоверное удовольствие. Ведь он доподлинно знал, что в один прекрасный момент произойдёт нечто подобное тому, что произошло тогда, в метро… Когда он закрыл глаза, схлопнулось время, и в следующий момент он открыл их уже свободным от уз работодателя, имеющим свой небольшой бизнес и изданные произведения, о чём всегда мечтал… Он точно знал, что подобным же образом какое-то время спустя, делом заставив время схлопнуться, закрыв глаза, однажды он откроет их уже внутри своей следующей мечты. А мечтал он о том, как он однажды непременно встретит ТУ, которая подлинно станет для него всем. Ту, с которой они по чьему-то «злому» повелению однажды были разделены, и теперь только и жаждали оба того, чтобы найтись. И вот, – мечтал он, когда они встретятся, он вместе с ней, наконец-то, заживёт по-настоящему, то есть так, как он того всегда хотел. В гармонии единения с НЕЙ. Он также знал твёрже твёрдого, что однажды они с ней на какое-то время, которое покажется им вечностью, поселятся в глуши и уединении в прицепе-доме, который он однажды купил именно для этого. И он научится летать. И у него будет свой высокоплан. И он будет учить летать ЕЁ…
И он терпел все невзгоды повседневной рутины, сваливающиеся то и дело на его голову различные проблемы, перебарывал невыносимость ежедневного существования без неё! И, быть может, он опустил бы руки, запил или покончил бы с собой, если бы не знал точнее точного, что до заветного момента ему оставалось совсем-совсем недолго.
Но сегодня его ждали дела, без которых та картина, та мечта, которую он себе до мельчайших деталей визуализировал ежедневно, была бы не полной. Он ещё не умел летать! Но уже вовсю, не смотря на кажущиеся неразрешимыми финансовые и духовные проблемы, занимался этим вопросом. Совсем скоро ему предстоит впервые сесть за штурвал настоящего самолёта и впервые подняться в небо, глядя не в иллюминатор громадного пассажирского лайнера, а в лобовое стекло настоящего тренировочного самолёта! А пока день за днём, шаг за шагом он делал, делал и делал. Собирал необходимые для прохождения ВЛЭК[3] справки, ездил по аэроклубам, где выведывал интересующую его информацию и, в конце концов, работал не покладая рук над своим интернет-порталом, дабы смочь позволить себе столь дорогостоящее обучение.
Конечно же, легко говорить про «схлопывающееся» время, когда то, чего ожидал, уже свершилось. Безусловно, между моментом, когда ты закрываешь глаза и открываешь их спустя годы, глядя на себя-нынешнего и себя-в-прошлом, закована жизнь. Жизнь-как-она-есть! Жизнь, в которой, порой, хочется опустить руки, а порой душа выпрыгивает из тела от ощущения счастья. Жизнь, преподносящая как благостные дары, так и те, которые, как может показаться на первый взгляд, лучше бы она не преподносила. В любом случае всё, что жизнь преподносит нам – есть дары. Без каких-либо прилагательных. Только существительное во множественном числе, обозначающее нечто, чего мы хотели, и чего нам было дано!
