Эвелина Баш - Последняя жертва
– Привет, Лиза! – прочитала вслух Диана. – Как дела? Я знаю, что мы давно не виделись, но Рори мне, наконец-то, сделал предложение!!! Мы женимся через две недели!!! Я тут устраиваю девичник, ничего особенного, так небольшие посиделки. Приходи! Буду рада тебя видеть! Соберёмся как раньше. Позвони мне. Обнимаю…
– Да что там за Лола? – Тезер наклонился поближе и заглянул в монитор.
Диана открыла страничку Лолы и снова не удержалась от смешка. Короткостриженная брюнетка на всех фотографиях размахивала руками и ни на одной из них не закрывала рот.
– Жизнерадостная девица, – прокомментировал Тезер.
– Свяжись с ней, – сказала Диана, закрывая ноутбук и поднимаясь с дивана, – пусть приедет завтра в участок, а я позвоню матери жертвы, но сначала мы выйдем отсюда или я заплачу от этого запаха.
Тезер хмыкнул и начал собирать вещи обратно в сумку.
Глава 6
Сочинительством Эмма начала увлекаться ещё в раннем детстве. Придумывала на ходу стишки и короткие истории, а родители в умилении записывали их. Потом, когда ей было лет девять, Эмма освоила старую бабушкину печатную машинку. Компьютеры она не признавала, считая, что ими пользуются только какие-то поддельные писатели, настоящие же доверяют исключительно печатным машинкам.
В старших классах Эмма решила продолжить свою «писательскую карьеру» и податься в журналистику. К сожалению или к счастью, но рынок труда в тот момент мог предложить только один вариант – школьную газету, которую возглавляла учительница английского языка и в которую помимо Эммы ходили ещё парочка энтузиастов – мальчик, который хорошо рисовал, но ни с кем не общался, и девочка-студентка по обмену из Канады. Да и те вскоре нашли для себя более интересное занятие на почве совместного интереса к книгам, а точнее к книжным шкафам, за которыми можно тайком целоваться.
Для Эммы это был своего рода удар. Отчасти потому, что мальчик ей всё-таки нравился, хотя она никогда и не рассчитывала оказаться с ним за шкафом, но больше из-за того, что он предал их общее дело.
Потом были маленькие заметки для местной газеты и одна большая статья для крупного молодёжного журнала, которую так никогда и не опубликовали.
Теперь Эмма практически не писала, разве только если перепадало какое-то задание от шефа и вдруг такое предложение – написать книгу.
Девушка отвернулась от окна и внимательно посмотрела на Фейербаха.
– Я вас правильно понимаю, вы предлагаете мне написать книгу?
– Именно так я и сказал, – утвердительно кивнул мужчина, продолжая улыбаться.
– О чём? – спросила Эмма.
Штефан усмехнулся.
– Обо мне, естественно.
– Ах, ну да, – кивнула девушка, – простите, что я сразу не догадалась, – сказала она и снова смутилась. Воспитание говорило ей, что нельзя дерзить Штефану Фейербаху, но вымотанные им нервы требовали возмездия. – Но я не думаю, что смогу выполнить эту почётную миссию, – Эмма поджала губки и скрестила руки на груди.
– Я думаю, вы справитесь, – дружелюбно улыбнулся мужчина, пристально глядя ей в глаза.
Автомобиль повернул налево, за окном потянулись освещённые оранжевыми фонарями аллеи Тиргартена.
– Я не знаю, как писать книги, – пожала плечами Эмма. – И вообще, почему я?
– Вы напишете правду.
«О да», – мрачно подумала Эмма, покусывая нижнюю губу, – «я напишу всю правду о том, как этот паршивец запугивает молоденьких девушек!»
Штефан рассмеялся.
– Вы мне нравитесь, Эмма, – сказал он. – Позвоните Кристине, моей помощнице, она перешлёт вам мои условия и назначит время встречи.
– Я не думаю… – замотала головой девушка, глядя на визитку, которую протягивал ей Фейербах.
Лимузин остановился.
– До встречи, Эмма, – Штефан ещё раз улыбнулся, взял её руку и вложил в неё свою визитку. В этот же момент дверь автомобиля открылась.
– Я… не… до… до свидания! – пробормотала девушка и, не глядя на мужчину, вылезла из машины, отказавшись от предложенной охранником помощи.
Пронизывающий ветер, гулявший между небоскрёбами Потсдамер платц, сразу же растрепал её волосы и забрался под распахнутое пальто, пробрав до самых костей. Она поспешно застегнула пальто и, отчаянно стараясь не стучать зубами, пробежала мимо остатков Берлинской стены, пересекла Потсдамер штрассе и скрылась в недрах подземки.
Я никогда ему не позвоню! Никогда! Никогда!!!
* * *Позже Эмма лежала в горячей ванне, кутаясь в пушистую пену. Одинокая свечка на полочке у запотевшего зеркала отбрасывала причудливые тени на кафельные стены. Влажный воздух был наполнен ароматами шоколада, клубники и банана, но Эмма чувствовала лишь запах духов Штефана Фейербаха и кожаного салона его лимузина. Раз за разом она прокручивала в голове их разговор. Сколько остроумных фраз она могла бы ему сказать, как раскованно и самоуверенно она могла бы себя вести. Она оставила бы за собой последнее слово, громко хлопнув дверью. Нет, она бы бросила его визитку ему в лицо и залепила бы пощёчину за то, что он посмел прикасаться к ней! Нет, лучше бы он прикасался ещё. И ещё. И ещё! Ох, она бы стянула с него этот галстук и…
Дверь стукнула о край ванны, так что Эмма от неожиданности чуть не захлебнулась. Огонёк свечи потух и тут же мир осветился таким ярким электрическим светом, что ей пришлось зажмуриться.
– Где моя тушь? – раздался совсем рядом недовольный голос Маргарет, сопровождаемый грохотом переставляемых бутыльков и тюбиков.
Эмма промолчала и медленно погрузилась под воду, притворившись, что её здесь нет. Она понятия не имела, куда Маргарет дела свою тушь.
– Почему ты никогда не возвращаешь вещи на место? – продолжала бушевать соседка.
Это никогда не кончится…
Эмма вынырнула из ванной и протёрла глаза. Маргарет, одетая в короткое синее платье, которое она называла почему-то «счастливым» (в чём именно Эмма даже не спрашивала), стояла на коленях, перебирая содержимое ванного шкафчика, которое теперь в полном беспорядке валялось на полу.
– Посмотри в своей сумке, – посоветовала Эмма.
– С какой бы стати ей быть у меня в сумке? – рассерженно выдохнув, Маргарет, тем не менее, поднялась на ноги и исчезла за дверью. Что-то с грохотом упало с полки в коридоре и покатилось в сторону ванной, потом что-то другое медленно сползло с крючка, и Эмма догадалась, что это её пальто, которое она так небрежно бросила, когда вернулась домой. Теперь же оно наверняка лежало в луже, которая натекла с её осенних сапожек.
– Твою мать, – тихо выругалась Маргарет, и Эмма поняла, что это относилось вовсе не к пальто. Просто тушь действительно оказалась в сумке. Как всегда. – Я ушла, – зачем-то сообщила Маргарет, хотя обычно этого не делала, и щёлкнула замком.
Какое-то время Эмма пыталась прийти в себя во внезапно наступившей тишине, и даже снова вернуться к мыслям об «этом совершенно несносном паршивце», но яркий свет и холодный воздух, задувавший из коридора, не давали ей этого сделать.
Тогда она протянула руку, чтобы открыть клапан и слить воду, но так и застыла на месте.
А куда я дела визитку?
Перебирая в памяти все свои действия с момента получения визитки, Эмма выскочила из ванны и едва не закричала от боли. Что-то впилось ей в ногу, потом в другую. Она и забыла, что Маргарет всё свалила на пол. Отпустив пару ругательств в сторону соседки, она протопала в коридор, оставляя за собой мокрые следы. Пальто и вправду лежало на её сапожках, но это Эмму совсем не беспокоило. Главное, что в кармане обнаружилась немного помятая визитка, которая пахла Штефаном Фейербахом.
* * *Чуть позже тем же вечером, молодой человек зашёл в один из баров. Не снимая капюшона и не расстёгивая чёрной кожаной куртки, он прошёл к стойке. Увидев его, бармен, полный мужчина в годах, тут же приветливо замахал руками и закричал:
– Хей-хей! Давненько ты к нам не заходил!
– Давненько, – улыбнулся парень, но тут же сделался очень серьёзным. – Мне чего-нибудь бодрящего, Фредди, и желательно горячего.
– Что-то случилось? – тихо спросил бармен, наливая в маленькую чашечку эспрессо.
– Они в городе.
Бармен поставил перед ним кофе и стакан воды. Парень достал из кармана монету в два евро и положил их на стойку.
– Ты осторожней, – мужчина похлопал его по руке.
– Постараюсь, – коротко ответил тот и поправил чехол с катаной, висевший за его спиной.
Глава 7
Яркий солнечный свет заливал аскетично-холостяцкую спальню Марка Шнайдера. Выкрашенные в бежевый цвет стены контрастировали с икеевским гардеробом из тёмного дерева, купленным в прошлом году взамен окончательно развалившегося полированного монстра, и чёрным постельным бельём, подаренным Акселем на этот день рождения.
