Эдуард Тополь - Московский полет
Теперь в хвосте советского самолета «Ил-52» американская журналистка Дайана Тростер разлила по бумажным стаканчикам бренди из тонкой металлической фляжки Роберта Макгроу и сказала мне:
– Теперь отвечаю на ваш вопрос. Я замужем шестнадцать лет. И скажу вам откровенно: я понятия не имею, что такое семейное счастье и есть ли оно вообще. Но я знаю одну притчу. Жили-были два дикобраза – он и она. Они полюбили друг друга и летом сыграли свадьбу. Но пришла зима, все накрыло снегом, подули морозные ветры. И они решили согреть друг друга собственным телом. Но чем больше они прижимались друг к другу, тем сильней и глубже они ранили друг друга своими иголками. Так вот, говорят, что семейное счастье зависит от того, насколько правильно муж и жена выбирают дистанцию между собой. Хочешь еще бренди?
25
«УХОДЯ ИЗ КВАРТИРЫ, ВЫКЛЮЧАЙТЕ ЭЛЕКТРОПРИБОРЫ ИЗ ЭЛЕКТРОСЕТИ» – гигантские буквы этого транспаранта открывали панораму Ленинграда при въезде в город со стороны аэропорта.
Сидя в автобусе, я переводил соседям вывески ленинградских магазинов и плакаты «КПСС – партия мира!» и «Перестройка и гласность – путь к социализму!». Стометровый транспарант «ВЫКЛЮЧАЙТЕ ЭЛЕКТРОПРИБОРЫ» американцы не поняли, пришлось долго объяснять, что в СССР даже выключенные телевизоры часто взрываются. Старушка Огилви старательно пыталась выговаривать за мной эти странные русские слова: «Продмаг», «Прием посуды», «Соцстрах» и «Ленинград – город-герой». А потом вдруг вытащила из сумочки какую-то брошюру и сказала:
– Знаете, Вадим, мы с мужем хотим просить вашей помощи. Посмотрите эту брошюру. Это о нашем колледже. Видите, здесь написано, что наш колледж – самый старый в США. Он основан британским королем Вильямом и королевой Марией, и вот, вы видите, у нас есть две копии их королевского указа от 1693 года об открытии нашего колледжа. То есть совершенно ясно, что наш колледж – первый в Америке. Но пока мы не найдем оригинал королевского указа, мы не можем официально именоваться «Первым американским колледжем», вы понимаете?
Вертя в руках брошюру, я кивнул, хотя совершенно не понимал, какое это имеет ко мне отношение.
– Well, – продолжала маленькая Огилви, проводив взглядом темную махину Исаакиевского собора и разбегающиеся от него ленинградские улицы. – Этот город похож на Амстердам. Вы были в Амстердаме?
– Да, – ответил я и вернул ей брошюру.
– Подождите, – сказала она. – Единственная причина, почему мы с мужем приехали в Россию, – это найти оригинал указа британского короля.
– В России? – изумился я.
– Да. Видите ли, мистер Плоткин, в 1861–1865 годах у нас в Америке была гражданская война. И все студенты и учителя нашего колледжа ушли воевать. А единственный русский студент по фамилии Коржавин решил спасти оригинал королевского указа и увез его в Санкт-Петербург, в царский архив. И вот уже два года мы ведем переписку с мистером Тарасовым, директором Центрального архива в Москве, и просим его найти этот документ. А в субботу, знаете, мы даже были у него в офисе. Он сказал нам, что в Москве нет царского архива, что он в Ленинграде. Потому что, вы же знаете, раньше этот город был русской столицей и все русские цари и великие князья жили здесь. И мистер Тарасов звонил в Ленинград, начальнице архива, и завтра в десять часов утра у нас с ней встреча. Не можете ли вы поехать с нами на эту встречу? Это очень важно!
И она просительно тронула меня за руку.
Я оторопело посмотрел на старого профессора и профессоршу. Они потратили шесть тысяч долларов на эту поездку, чтобы найти листок бумаги семнадцатого века, и где – в СССР! В стране, где бастуют шахты и железные дороги, где рэкетиры терроризируют население и убивают журналистов, где парламент раскололся на десяток фракций, где целые республики митингуют по нескольку суток, требуя мяса и отставки правительства, и где войска входят в города на танках, – именно в эти дни два тихих, маленьких, старых американских профессора приехали сюда и нанесли визит – кому бы вы думали? Начальнику Центрального государственного архива мистеру Тарасову! Тому самому Тарасову, который вот уже три года из последних сил отбивается от атак всех московских газет и журналов, требующих от него допустить их к архивам Ленина, Сталина, Троцкого, Бухарина, КГБ, МВД, ГУЛАГа и Советской Армии, чтобы наконец сообщить народу правду о преступлениях КПСС, о массовом расстреле польских офицеров в Катыни, о пакте Риббентропа – Молотова, о миллионах жертв коммунистического террора в прошлом и о покушениях на папу римского, Амина и Георгия Маркова в последние годы. Именно к этому человеку, которого издыхающая компартия поставила на охрану всех своих ужасных секретов, приехали мистер и миссис Огилви!
Я посмотрел на них и подумал, что, если бы рядом со мной сейчас оказался Левка Толстяк, он воскликнул бы со своим обычным энтузиазмом: «Старик, это же потрясающий сюжет для со-production! Два американских старичка ищут какую-то бумажку в революционной России! Вокруг творится черт-те что, гражданская война, а они ходят от одного нашего чиновника к другому и наконец добираются до самого Горбачева. Но даже он не может помочь, потому что у него нет уже никакой реальной власти. Это же гениальный сюжет для комедии! Давай быстро напишем заявку и продадим в Голливуд!»
Но Толстяка не было рядом со мной, и я, вздохнув, сказал старичкам:
– Вы приехали сюда в самое неподходящее время…
– Да, теперь мы понимаем, – произнес мистер Огилви. Кажется, впервые за все наше путешествие я услышал его голос. – Но именно поэтому мы подумали: если бы вы могли поехать с нами завтра…
Я не мог сказать им, что собираюсь через несколько часов нелегально покинуть Ленинград, но и не мог обидеть их своим отказом. Я сказал:
– Я думаю, что есть только один способ найти эту бумажку в советских архивах. И вы это можете легко сделать без меня. Больше того, мое присутствие может только испортить все дело…
– Вы думаете, мы должны дать взятку? – сказала миссис Огилви, сухо подобрав свои губки и как бы загодя отталкивая меня осуждающим взглядом.
– Ни в коем случае! – ответил я. – Взятку они у вас не возьмут. Не потому, что они не берут взяток, а потому, что у вас они побоятся. Но я вам советую сказать начальнику архива вот что. Скажите, что, как только найдется этот документ, его персонально пригласят на церемонию переименования вашего колледжа в «Первый американский королевский колледж». И даже вручат какой-нибудь почетный диплом или присвоят докторскую степень. Уверяю вас, что ради поездки в Америку он лично, своими руками, перероет все царские архивы!
– Вы так думаете? – с некоторым сомнением произнесла миссис Огилви.
– Да! Больше того – я даже думаю, что, если такой бумаги нет в русских архивах, она все равно найдется.
– Как это? How come? – захлопала глазами миссис Огилви.
– Они ее сделают сами, – ответил за меня полковник Сэм Лозински. И сказал мне: – Ты знаешь, Вадим, я тоже имею приватную цель в этой поездке…
– Well, – сказал я. – В этом я не сомневался. Тебя интересуют секретные документы Генштаба Советской Армии. Как раз здесь, в Ленинграде, у меня есть одна знакомая девушка. Она работает секретаршей командующего ленинградским военным округом и одновременно является любовницей начальника Балтийского военно-морского флота.
– Ты шутишь! – почти поверил мне Лозински.
Я посмотрел на Джона О’Хагена:
– А как насчет тебя? Тебя не интересуют секреты колхозного выращивания пшеницы? Я дорого не возьму.
– Нет, спасибо, – усмехнулся Джон. – But as a matter of fact I do have my own goal [Но у меня тоже есть цель в этой поездке]. В Таллинне у меня назначена встреча с мэром города. Мы ведем переговоры о том, чтобы наши города стали городами-побратимами.
Я вопросительно глянул на Нормана Берна, но он сказал:
– Я свою миссию уже выполнил.
– Какую миссию?
– Well… Пожалуй, теперь я могу сказать. Я привез IBM для московской синагоги. Со шрифтами на идиш и на иврите. Теперь они смогут сами печатать еврейские книги.
«Черт возьми!» – подумал я. Я был уверен, что все мои спутники – просто праздные туристы-журналисты, и только я со своей затаенной идеей найти свой фильм и увидеть главную женщину моей жизни – особый случай и оригинальное исключение. А оказывается… Вот тебе и еще один сюжет для фильма: заурядная вроде бы группа туристов едет в СССР, но у каждого – своя цель, своя секретная миссия…
Интуристовский автобус прокатил по мосту через Неву. Я перевел взгляд на полковника Лозински.
– Конечно, Сэм, я пошутил. Но скажи мне свою цель.
– Уфф! – Он с облегчением выпустил воздух. – You gave me a hard time, Vadim [Ты мне задал задачку]. Если бы твоя девочка была реальной, у меня бы уже не было выбора. Well. Anyway… Моя цель, конечно, скромней. Хотя не легче. Просто я нумизмат, а во вторник у нас по расписанию посещение Эрмитажа. И, как я знаю, только в Эрмитаже есть полная коллекция крестов Мальтийского ордена… – Тут на всегда холодном, как стилет, лице полковника вдруг появился какой-то внутренний свет. И его голос дрогнул, когда он спросил: – Ты думаешь, есть какой-нибудь способ получить разрешение сфотографировать эту коллекцию?
