Алексей Макушинский - Пароход в Аргентину
Сноски
1
Здравствуй, вестник! Здравствуй, друг! Пленник, вышедший на волю из тюрьмы, из-за стен вон того города, где так долго он был заточен, приветствует тебя. Вордсворт
(Здесь и далее – перевод автора).
2
Я подошел к границам сна, к границам непостижимо глубокого леса, где все рано или поздно обречены заблудиться, каким бы ни был их путь, прямым или извилистым; у них нет выбора. Эдвард Томас.
3
Мы – знак, не поддающийся толкованию. Гельдерлин.
4
Не хвастайся, Время, будто я изменяюсь: пирамиды, заново возведенные тобой, для меня не новы и не удивительны; это всего лишь перелицовка уже виденного. Шекспир.
5
Все случайности нашей жизни – это материал, из которого мы можем делать, что хотим. Новалис.
6
Я сам был тем миром, где бродил, и то, что я видел, слышал, ощущал, исходило от меня самого; там я обрел себя иного, подлинного и незнакомого. Уоллес Стивенс.
7
Есть только намеки и догадки, намеки вслед за догадками; все прочее – это молитва, обряд, дисциплина, мысль и действие. Т.С. Элиот.
8
А между тем, все было так спокойно вокруг нас! Люди исповедовались у стойки бара. О, какими мы себе кажемся маленькими, какими коленопреклоненными, в иные вечера, чувствуя вашу близость, громады моря! Валери Ларбо
9
Верим мы в богов или не верим – важнее, по-видимому, вопрос, верят ли боги в нас. Вернер Бергенгрюн.
10
Ледяная вестница ночи, ты возвратилась, прозрачная, на балконы разрушенных домов, чтобы осветить неведомые могилы, заброшенные развалины дымящейся земли. Здесь покоится наша мечта… Сальваторе Квазимодо.
11
Echt — нем. подлинный, настоящий.
12
Есть утопия в лазури, и даже – в сером небе. Гийевик.
13
Мои шаги повторяют шаги кого-то, кто навсегда покинул такие пляжи, несущего ботинки и шлепающего по воде, как ребенок, – широкая черная фигура, понятая горизонтом… Луис Мак-Нис.
14
И ничто не было обречено оставаться таким, каким было, – тогда, на быстром ветру. Райнер Малковски.
15
Поговорим друг с другом. Кто говорит – не мертв. Готфрид Бенн.
16
Над морем еще более безбрежный день, наморщенный ветром, тянет озаренные галереи. Они сбиваются в гигантские ребра, затем развеиваются. Такие [небесные] мансарды, где меня нет! Такие отсутствия! Филип Ларкин.
