Дмитрий Тростников - Прямой эфир
– В воскресенье я снова буду вести эфир «Скандала», – заговорил Андреев.
– Эт-то уже без меня, – с небольшой паузой произнесла Настя. – Чертов поезд только вечером. Надо еще дожить до него, – пожаловалась она, глядя прямо в глаза.
Надо бы сказать что-нибудь подбадривающее, подумал он. Типа «там все наладится, и будет отлично», или «держи хвост пистолетом». Но ничего не смог выдавить из себя вслух. «Все-таки настоящего мужества тебе не достает», – посетовал Стас.
– На прошлой неделе я сделала аборт, – внезапно призналась Настя. – С тех пор так паршиво.
– Как это?… – начал было Стас, но она его прервала.
– Не надо об этом. Что сделано, то сделано. Пантелеевич помог. Все прошло нормально. А вспоминать тошно.
Стас сидел напротив нее и силился сказать что-нибудь. Но не получалось. Все стало ненужно и бесполезно.
– У меня остались две последние таблетки «тазепама», это транквилизатор, – встрепенулась Настя. – Соседка из общаги дала. Он расслабляет, и забываешься немного. Хочешь, поделимся? Я дотяну нормально до поезда.
Она полезла в сумочку, долго ворошила в ней груду каких-то мелких предметов. Наконец, вытащила почти выпотрошенную пластинку, таблеток оставалось всего две. Настя выдавила их на ладошку, и протянула одну Андрееву. Свою тут же проглотила. Стас отложил таблетку на стол.
Еще минут пять они сидели вместе на кухне. От попыток заговорить становилось только хуже. Но и молчать, глядя друг на друга, стало невмоготу. Она вздохнула, и сказала.
– Ну, я пошла…
В прихожей, Настя быстро ткнулась губами в его щеку, – не поминай лихом, – и выскользнула за дверь.
Проводив ее, Андреев сразу же выглянул в окно. Вот Настя выходит из подъезда, идет вдоль дома, свернула за угол. На столе оставалась еще теплая чашка недопитого ею крепкого кофе. Рядом маленькая таблетка, оставленная для него. «Тазепам» начнет действовать через полчаса – и станет не так тяжело – обещала она. Покрутил таблетку в пальцах, и отшвырнул.
Если прямо сейчас быстро выскочить на улицу – Настю можно догнать! Пару минут она еще простоит на остановке, пока подъедет автобус или маршрутка. Ее можно попытаться вернуть!
Стас ринулся в прихожую, где запрыгал на одной ноге, натягивая ботинок. В комнате громко заверещал мобильник. Ботинки можно не зашнуровывать – от подъезда до остановки сотня метров… Андреев уже сунул руки в рукава пальто и начал открывать замок, но остановился.
Судя по мелодии, которой надрывался телефон, звонила Светка Иванкова. Она не станет тревожить в такую рань по пустякам. Стас отпустил ручку уже открытой двери. Проскочил в ботинках в комнату. Схватил телефон.
– Приезжай скорее! – выпалила Светка. – Сенсация!.. Арестовали Семеныча!
28
Сенсация – самая желанная добыча журналиста, но ее долго не удержать в одних руках. Даже если изначально еще никто не знает, счет времени идет на часы и минуты.
Большая сенсация – как вода, напирающая на плотину. Сначала пробьется тонкой струйкой через первую маленькую щелку, или плеснет через край. Брызнет в одном, втором, третьем месте. Наконец прорвет плотину, и оглушительный вал информации хлынет на людей.
В разгар сенсации о ней трубят все телеканалы – самые мощные информационные рупоры. Днем позже газеты выходят с огромными статьями на ту же тему. Опоздав по отношению к телевидению и интернету, газеты стремятся использовать свои преимущества – у них больше времени собрать все подробности, продумать различные версии.
Если сенсация федерального уровня, то региональные СМИ ищут ее проекции на своей территории. Откапывают каких-нибудь родственников героев большой сенсации. Чтобы те со слезами на глазах твердили, как они надеются, что все будет хорошо. Сойдут и одноклассники, которые припомнят, как в школе нынешний герой подсматривал за девчонками в раздевалке. После оглушительного пика сенсации, уже через день подробности обсосаны «до костей». Интерес к теме стремительно сходит на нет. Русло былого информационного потока пересыхает до трещин. И невозможно поверить, что здесь все бешено бурлило.
Но пока идет большой информационный поток, все СМИ успевают отхватить от него свой кусочек. А по-настоящему сорвать банк удается тому, кто выкрикнет информацию первым.
Андреев срочно примчался в «Новости» через час после ареста Семеныча. Стас не побежал вслед за Настей, как собирался. Происходящее в эти минуты напрямую влияло на судьбу канала «Орион», а значит и самого Стаса, и на судьбу власти в области.
Об аресте Семеныча первым узнал Игорь. Знакомый мент намекнул по телефону под строжайшим секретом. Никаких подробностей не рассказал, но уверял, что информация точная. Это была суперсенсация.
Несмотря на ореол криминальной легенды, за последние десять лет депутат Толмачев не имел проблем с законом (что было до десяти законопослушных лет, терялось в тумане прошлого, ворошить которое никто не решался). Поговаривали, будто постовые милиционеры чуть ли не салютуют его «Геленвагену». (Хотя, возможно, и это была одна из многочисленных легенд.) Даже сама мысль о том, что Семеныча, являющегося своеобразной достопримечательностью области, могут когда-нибудь арестовать, выглядела неправдоподобно. Если бы не политическая война и не сорванная сессия.
Информация, невзирая на жгучий соблазн ее сенсационности, нуждалась в тщательной проверке. Игорь с Валерой сразу же выехали к офису Семеныча, снимать – что там творится. Стас сел за компьютер – проверить местные информационные сайты. В Интернете пока было тихо. Но Стас подозревал, что слухи подтвердятся. Власть подстегивает инстинкт самосохранения, она мечется, и готова решиться на небывалые меры, даже посягнуть на устоявшееся равновесие криминального мира области.
От мысли, что такая сенсация может стать эксклюзивом «Ориона» Стаса охватил профессиональный азарт. Он не усидел за компьютером, а принялся ходить из угла в угол редакции, гадая: удастся дотянуть до вечернего выпуска «Новостей», или все узнают раньше?
Но, конечно, уже через час, Андреев обнаружил, что информация об аресте Семеныча просочилась – она выложена на маленьком, почти не посещаемом местном сайте. Злость взяла Стаса. Эти ребята поторопились вбросить «полуфабрикат» новости. Толком ничего не узнав, они «засветили» сенсацию. Теперь ее подхватят журналисты всего города. Началась гонка, все телеканалы ринутся набирать материала к вечерним выпускам новостей.
Досадовал Андреев недолго. Он много раз сталкивался с сенсациями, и понимал, что удержать нетронутой такую горячую новость, как арест Семеныча не удастся. К тому же у «Ориона» была фора по времени перед конкурентами: его съемочная группа уже работала на месте событий, и сам Стас знал, как сделать, чтобы «Орион» смотрелся интереснее других каналов. К тому же, событие было настолько щекотливое, а влияние Семеныча в городе настолько серьезным, что мало какие официальные СМИ вообще решатся пиарить тему в полном объеме.
Тут все было относительно нормально. Но Стаса ежеминутно терзало воспоминание, как Настя уходила сегодня утром через его двор. Андреев убеждал себя, что отправится искать ее, как только в работе образуется окно хотя бы на час. В крайнем случае, оставался шанс перехватить ее на вокзале перед вечерним поездом. Может не все еще кончено, он уговорит ее остаться.
Когда вернулась съемочная группа, Стасу пришлось подойти к Игорю.
– Ну, что там?! – спросил Андреев.
– Круто! Там утром спецоперацию проводили. Настоящее «маски-шоу». Автобус ОМОНа подъехал. Махом заняли здание – у Семеныча контора во дворах жилого микрорайона. Никаких перестрелок и всего такого не было, – Игоря тоже захватил азарт. Требовалось похвастаться подробностями. Журналист не успел надеть броню холодности, и они снова разговаривали со Стасом, как соучастники, увлеченные общим делом. – Короче, я поговорил с жителями. Многие утром видели, как все было. Сняли с балкона, одна бабка нам показывала, где автоматчики занимали позиции по периметру.
– Молодец! – обрадовался Стас.
– В само здание до сих пор не пускают. Там следственная группа работала. Говорят, ОМОН не наш – из соседней области подогнали, и следователь по особо важным делам, тоже не наш – окружная прокуратура.
– Но Семеныча точно забрали?
– Сто процентов, – кивнул журналист. – Люди видели, как его выводили из здания, и в машину сажали. Говорят, шел спокойно, без сопротивления. Только один раз брыкнулся, когда оперативник грубо подтолкнул его головой в машину. Чуть всех не расшвырял. Характер все-таки. Хотя, может, преувеличивают.
– Жители сочувствуют Семенычу?
– Там вообще! – ухмыльнулся Игорь. – Сплошь его избиратели. Возмущаются, подписи за освобождение начали собирать. Без митингов протеста точно не обойдется! Мне весь микрофон оборвали. Рассказывали, как их депутат во всех дворах детские городки наладил, и хулиганы в их микрорайоне при Семеныче попрятались – можно, говорят, ночью спокойно гулять. Они там на него молиться готовы…
