Александр Холин - Ослиная Шура
– Он умер? – на всякий случай спросила девушка.
– Посвящённые никогда не умирают. Они не приспособлены к смерти, потому что живут вечно, – убеждённо возразила дама. – Ведь смерть становится извечными символами ирреальности, а избранные всегда соединяют прошлое с грядущим. Алистеру была дана возможность владеть пространством и временем, поэтому он никогда не потеряет со мной связь.
– Похоже, вы и сейчас его слышите? – полюбопытствовала Шура.
– Конечно, – улыбнулась собеседница. – Я тоже владею пространством-временем, но только так, как это угодно Демиургу.
– Демиург? Кто это?
– Та сущность, которая лепит мир из глины тратящих её людей, – тоном строгой учительницы пояснила дама.
– Вместо Бога? – удивилась гостья.
– Нет бога, кроме человека. Он имеет право жить по своим законам! – для убедительности дама даже рубанула воздух рукой. – Жить, как хочет и где хочет. Имеет право умереть, как хочет. Убить тех, кто ограничивает его в правах.[60] Скрижали с горы Синай уже не действительны, наступает новая эпоха магического истолкования мира… Истины не существует – ни в моральном, ни в научном смысле.[61] Но бессмертный и властелин вещей человек, подчинён Эймармене,[62] которая царит над всеми смертными.[63]
Шура долго разглядывала неподвижную фигуру в стене, которая больше смахивала на метафизическую скульптуру, сбежавшую из музея мадам Тюссо, а не на фотографию. Возможно, для визуального эффекта была использована техника голографии. А рядом с замкнутой под стеклом фотографией золотилась на стене надпись, привлекающая к прочтению: «Дорога на небо ведёт через ад».
Хозяйка заметила, что гостья обратила внимание на золотую надпись и тут же перевела её на русский, не зная ещё, что девушка спокойно владеет английской грамматикой.
Шурочка при встрече на крыльце не посчитала нужным сказать об этом встретившей её даме. А сейчас подвернулся хороший случай посекретничать, и девушка, чтобы переменить довольно скользкую тему, поделилась секретом о своём увлечении английским языком, что в результате привело к переводам Роберта Бернса, которые были опубликованы в именитом журнале «Дружба народов».
– Вы интересуетесь стихами? – оживилась дама.
– Я не только переводами занимаюсь, даже сама пишу иногда, – пожала плечами гостья. – Это, по-моему, нормальные поступки для нормального развития человека. Может быть, я ошибаюсь, но люди, не интересующиеся стихами – это просто недоразвитые и, как правило, дегенеративно-замкнутые на каких-то посетивших пустую голову идеях.
– А что вы про это скажете? – хозяйка нажала торчащую в стене кнопку, похожую на выключатель. Вероятно, это и был выключатель, потому как на поверхности стекла, прикрывающего Алистера Кроули, вспыхнули разноцветные электрические буквы:
Поднялся к сердцу Змей.Проходит час ЦветкаВ сиянии Озирисова Тела.О, сердце матери! Отца!О, моё собственное сердце!Ты Нилу отдана сполна.
Это его стихи. Он писал всегда, – пояснила добровольная экскурсоводша. – Часто оставлял меня в постели одну, изменяя тут же со стихами. Я ревновала сначала к музе поэтов Эрато. Жутко ревновала. Но потом поняла, что не муза, а князь мира сего этим награждает избранного им Алистера. А он… он скончался после Великой Отечественной, покорившей тогда весь мир, но не нас. Нас никакая война не уничтожит, потому что рай никому уничтожить не удавалось!
– Никогда бы не подумала, что отыщу в вашем дворце волшебный вид земного рая, – улыбнулась Шура.
– Не совсем так. Если рай не создадим мы – его никто, никогда не получит, – пыталась объяснить дама. – Алистер родился в Ворвикшире. Его мать с детства называла «Зверем Апокалипсиса», а саму её называли cailleach oidhege.[64]
Поэтому он и создал здесь орден Argentum Astrum.[65] Я совершенно случайно встретилась с ним, вероятно, была обречена стать его женой. Моё имя Лия Хирсинг. Он звал меня «алой женщиной, жрицей шакти». Я очень благодарна своей судьбе, потому как нет бога, кроме человека. А он ещё при жизни знал, что вы когда-нибудь покажетесь.
– Именно я? – чуть не поперхнулась Шурочка.
– Конечно, – уверенно кивнула Лия. – Именно такой Алистер вас и описывал. Это же просто так не выдумаешь, не сочинишь из ничего! Теперь я должна посвятить вас в одну из тайн, доступных только избранным. Вы сразу всё поймёте. А пока пойдёмте, посмотрим дворец.
Они проходили комнатами, залами, коридорами, где было полно картин, напольных цветочных ваз китайского фарфора, гобеленов, статуэток. Но все без исключения произведения искусства отображали или копировали позыв человеческой сексуальности, как будто без сексуальной одержимости весь остальной мир лишён смысла и существования. Здесь красовались гипсовые, бронзовые и выструганные из дерева статуи фаллосов и вагинь различных размеров в таких необыкновенных скульптурных решениях, что этому позавидовал бы сам Микель-Анджело. А великолепно исполненные сексуальные картины в стиле ренессанса могли бы стать украшением любого современного «Секс-шопа».
Это выглядело довольно странно. Шура понимала, что проблема секса имеет не последнее место в человеческой жизни, но далеко не первое. Так жила она, так жила до этого Россия. Только в каждой стране свои законы, своё понимание мира, своё отношение, даже стремление принимать дарованные кем-то законы.
Шура внимательно слушала «озабоченную бортпроводницу», гуляя с ней по дворцу, объявленному парящим между землёй и небом, но слова авантажной дамы, что каждый человек подчинён Эймармене, привели её к смущению даже сильнее, чем окружная сексуальность.
Вы считаете, что человек – сам себе хозяин и ему всё позволено? – возобновила Шура философский разговор. – Всё позволено, однако, каждый житель планеты зависит только от судьбы? Апостол Павел сказал как-то, что всё человеку позволено, да не всё полезно?
– Лучше наоборот: всё полезно, да не всё позволено. А зависимость человека от судьбы – это не просто моё мнение, – простодушно ответила Лия Хирсинг. – Я часто цитирую «Книгу Законов» Алистера. Но опыт жизни показал, что он прав. Мой муж написал эту книгу, когда ещё в начале двадцатого века он получил откровение демона Айваса.[66] В книге говорится о наступлении новой эры, связанной с приходом Сатаны.
– Вы серьёзно?
– Более чем, – разоткровенничалась хозяйка. – Кстати, одной из любимых учениц у него считались ваша Блавацкая, Папюс и товарищ Ленин-Бланк. Только последний был заочником, но книгу, переданную ему Блавацкой, всё же изучил основательно. Результат экономических и народных подвигов Ульянова-Бланка известен всему миру. И большинство этого мира благодарно ему за развал русской монархии. Во всяком случае, деньги на революцию, полученные в Фатерланде, отработаны полностью.
Когда Лия вспомнила господина Членина, у гостьи по спине пробежал холодок, так как с юных лет она относилась к нему, мягко говоря, скептически, но поднимать вопрос не стала – не тактично, да и полемику затевать не время.
Лия Хирсинг снова повела Шуру по залам, первый из которых представлял джунглеватые заросли: непроходимый лес, поселившийся внутри дворца, был набит птицами, обезьянами, змеями. Пройти по лесу позволяла только едва заметная тропинка, петляющая меж живописных зарослей, опутанных лианами. Попав в следующий зал, Шура обалдело захлопала глазами, поскольку оказалась на лунной поверхности с кратерами и сияющими звёздами в чёрном небе, изображёнными на стеклянном потолке.
– Чудесен Хор-Сет,[67] – Лия указала на одну из звёзд, глядящих сверху холодным бездушием. – Он обходит небо за двенадцать лет, причём вокруг него клубятся четверо малышей. Он помогает в деловых вопросах. Ещё прекраснее Хор-Ка,[68] который катится по небу тринадцать лет. Запомни его, потому что ему подчиняются не только подвластные звёзды и огромное кольцо, которое иногда совсем исчезает, но он умеет менять жизнь на земле по своему усмотрению или как его попросят. А в зените, – Лия показала звезду в самом центре кружащихся и мерцающих галактик, – это царица Эхсмун.[69] К ней обращаются только самые избранные. И ты, кстати, тоже сможешь это делать.
Шура ещё не успела опомниться от общения со звёздным небом, а следующий зал бросил её на дно океана. Мимо проносились стаи рыб, за которыми гнались стремительные хищные мурены и акулы. Зрелище было воистину эффектным. Шура даже не сразу сообразила, что изображение океанского дна подаётся с огромных экранов, чередующихся с такими же огромными живописными аквариумами. Только вот из угла – совсем настоящий! – внимательными умными глазами их разглядывал живой осьминог, соображая: не скушать ли?
Наконец они вышли в цивильную залу, где возле стен на полу красовались пушистые ковры, разрисованные в индийском стиле с набросанными сверху думками и миниатюрными разноцветными пуфиками. Прямо в центре лежачего партера красовался низкий столик с расставленными на нём огромными блюдами, наполненными диковинными восточными сладостями и фруктами, от которых доносился удивительный сладостный запах. Фрукты были, несомненно, настоящими. Или нет?
