Эдуард Юрченко - Сказка для взрослых
– Я продолжу, с вашего позволения, – прервал молчание шакал.
Козел несколько раз нервно кивнул.
– Конечно, уважаемый, конечно, – проблеяла козлиная рожа. Старый плут понимал, насколько этот защитник, выдумай он что-нибудь экстраординарное, сможет облегчить его нелегкую козлиную долю, ибо оправдать наглеца, чьи зубы отпечатались на теле жертвы, было ой какой нелегкой задачей.
– Что всем нам известно? Что кто-то как-то вроде бы видел, как подсудимый собственнозубно загрыз крота… – сделал многозначительную паузу защитник и продолжил: – Однако, наличие отпечатков зубов на загривке покойного еще не является свидетельством насильственной смерти того, чей загривок был, собственно, продырявлен.
– Да как же не является? – возмутились присутствующие. – Пол-леса видело, как этот зверь впился зубами в шею бедного крота, и тот умер…
– Правильно, но только это часть правды, – с умным видом заметил защитник. – А истина кроется в следующем: констатировать факт убийства означенного крота, опираясь только лишь на субъективные зрительные ощущения свидетелей произошедшего, без учета объективных данных, добытых в результате следственного эксперимента, будет преступным с точки зрения самого процесса правосудия, как такового. Более того, осуждение зверя, запуганного гневом присутствующих, посаженного в яму и доведенного ошибочным стадным мнением до состояния, близкого к критическому, является преступлением, преследуемым по неписанным лесным правилам. Ибо не должно наказывать неповинных зверей только потому, что кому-то хочется считать их виновными. И не пристало нам, живущим в самом лучшем в мире лесу, опускаться до, с позволения сказать, самосуда, игнорируя всеобщепринятые права зверей на осуждение в соответствии с совершенным деянием, то есть – на правосудие.
Все притихли, и даже вороны перестали каркать.
– Молодец, лихо заворачивает, – сказал про себя старый шакал, понимая, куда клонит защитник. – Моя школа.
– Не буду вас томить, уважаемое собрание, а перейду к неоспоримым фактам, добытым следственным путем на основании всестороннего и объективного изучения рассматриваемого происшествия. Так что же, собственно, было установлено следствием? Собака-ищейка, чей нюх способен различить даже в простом зверином пуке употребление в пищу издавшим такой пук вершков либо корешков растительных субстанций, вызывающих галлюцинаторные видения и необоснованные приступы агрессии, подтвердила наличие таких составляющих в останках покойного крота, а именно: уважаемый эксперт, изучив предоставленные на экспертизу материалы, утверждает, что потерпевший крот перед отходом в мир иной наелся шляпок мухоморов, закусив их листиками конопли, усилив тем самым действие грибов. Как свидетельствует молва, данная смесь приводит особь, принявшую ее, в состояние повышенной агрессивности, что, собственно, свидетели и наблюдали. Крот, одурманенный зельем и ничего не видящий по причине слепоты, стал самым наглым образом оскорблять прохожих, а именно – компанию, в которой находился мой подзащитный. Отдыхающие хищники, хоть и являются декларативно опасными для травоядных, тем не менее, в данный вечер никого не трогали. Не так ли?
Зверье притихло: а ведь и правда, в тот вечер компашка-то никого и не задрала, кроме крота.
– Дальше – больше, – продолжил уверенным голосом защитник. – Поняв, что гуляющая компания ввиду своей толерантности и воспитанности не намерена отвечать на хамские выходки, вышеозначенный крот перешел к активным действиям и попытался укусить волка за лапу. Не так ли, уважаемый волк?
– Точно так все и было, точно так, – с умным видом кивнул матерый волчара.
– Именно так, то есть гав, – сбрехнул пес. – Вот молодец адвокат, все по совести разузнал, вот молодца.
– Когда волк отпрыгнул, испугавшись зубов озверевшего животного, крот запустил тяжеленным камнем в моего подзащитного, отчего на левой лапе у него образовалась огромных размеров гематома.
Подзащитный продемонстрировал собравшимся левую лапу, принявшись тереть ее и корчась, будто она и вправду болела.
– Так чего же у крота все кости переломаны? – пискнул кто-то из толпы.
– А я отвечу! – уже с вызовом рявкнул защитник. – Оскорблений и брошенного камня кроту показалось мало, и он схватил дубину, приобщенную к делу в качестве вещественного доказательства.
Говоря это, защитник достал огромного размера дрын и продемонстрировал собравшимся. Публика зашушукалась:
– Дык ведь крот не смог бы даже поднять ентого…
– А кто сказал, что он его поднял? – зло зыркнул говоривший. – Я сказал, что крот схватил дубину. Пес, испугавшись выпада крота, попытался отбежать на безопасное от нападавшего расстояние, и зацепил это самое орудие, оказавшееся в зубах крота, отчего оно сыграло и подбросило нападавшего на внушительную высоту. Место инцидента, как известно, расположено в каменистом ущелье. Крот, не сгруппировавшись по причине своего неадекватного состояния, упал на камни. Так как в подобном состоянии любой бы не почувствовал боли, то и покойный не ощутил, как сломал несколько ребер при падении.
– Складно поет, – ухмыльнулся старый шакал, – молодец.
– Дак, а зубы шакальи на шее крота как оказались? – никак не унимались травоядные.
– А я и на это отвечу, – уже брызжа слюной почти закричал защитник. – Крот, как оказалось – безжалостный и бесчувственный преступник – решил порвать хоть кого-нибудь из отдыхавшей компании, и с этим агрессивным намерением неожиданно прыгнул с камня в гущу сбившихся от испуга хищников. Понятное дело, они с перепугу бросились врассыпную, а поскольку побежали все одновременно, то кто-то из компании сбил моего подзащитного с лап. Шакаленок даже заскулил от боли. И вот, в тот самый момент, когда мой клиент, мучаемый болевыми ощущениями, открыл пасть, дабы закричать, в нее и свалился крот. Мой подзащитный, безусловно, хотел сразу же выплюнуть разбушевавшееся животное и спасаться бегством, но в это время на морду обвиняемого всей тушей упал поскользнувшийся волк, захлопнув тем самым пасть подсудимого, от чего и издох впоследствии взбешенный крот.
Шакал-защитник, оценив эффект, произведенный рассказом, продолжил:
– Может, кто-то сомневается в законности и правильности проведенного следственного эксперимента?
– Нет, все так и было, – зашумели волки.
– Точно, точно так все и случилось, – залаяли собаки.
– Вот молодец защитник – такое дело раскрутил, вывел слепого бандита на чистую воду! – закаркали вороны. – А ведь мы-то чуть не заклевали сдуру невиновного. Свободу шакаленку!
Даже травоядные притихли, поддавшись охватившему всех присутствующих настроению. Зерно сомнений, посеянное защитником, принесло свои плоды – мелкая живность стала тихонько расползаться с судилища, как говорится, от греха подальше, ибо за несбывшимися ожиданиями правосудия могли последовать вполне реальные репрессии оправданного зверюги, возможно, запомнившего – кто на него во время процесса хвост пружинил.
И вот, когда решение дела казалось очевидным, когда у присутствующих не было сомнений в освобождении шакаленка из-под стражи, когда сам обвиняемый почуял своим мокрым носом запах свободы – старый шакал подал знак козлу и тот незамедлительно заблеял:
– Не превращайте суд в балаган. Тихо, морды звериные!
Порядок на поляне навели волки – по команде незримо присутствующего советника правителя. Когда собравшиеся животные замерли, дабы выслушать, казалось бы, логичный оправдательный приговор, козел сказал:
– Я решил не поддаваться сиюминутному настроению и перенести принятие решения на другой день. О дате очередного заседания будет сообщено дополнительно, – договорил бородатый и медленно удалился.
Обвиняемый шакалишка взвыл, а волки, лисы и травоядные разинули пасти. Старый шакал был мастером нестандартных решений. Кто-кто, а он умел удивлять. Причем делал это не только ради развлечения (хотя и это, конечно, тоже имело место быть), а и выгоды для. В данном случае старый хитрец преследовал несколько целей: во-первых, молодой шакал получит неплохой урок, оказавшись вновь в яме для обвиняемых; во-вторых, чем страшнее сегодняшнее заточение – тем слаще будет свобода, дарованная завтра. Угадайте, кому, в конце концов, освобожденный будет обязан? И кого будет потом слушаться вырвавшийся из беспощадных лап лесного правосудия шакалишка? То-то же…С к а з о ч н и к: Честно говоря, я так и не придумал, чем закончилась история с этим шакаленком. Вероятнее всего, меч Фемиды вряд ли обрушится на голову негодяя, пока советником у медведя будет шакал.
Вот таким нехитрым способом порядок в лесу был восстановлен, хотя, если говорить откровенно – в лесу был узаконен беспредел. Но так в лесных угодьях было всегда, и не только в описываемых нами. Чем больше кричат науськиваемые шакалами вороны о равенстве и правах травоядных – тем больше пропасть между ними и хищниками. Тем меньше прав у этих самых травоядных. А стало быть, одни имеют право жрать кого попало и при этом выходить сухими из воды, а у других есть только право не попасться на зуб. Старое зверье, особенно совы и черепахи, еще помнили времена, когда лесом правил тигр. Его никто никогда не выбирал на должность правителя, ибо весь этот лес и так принадлежал ему, зато жилось при нем зверью неплохо. Хотя исключения тоже были, и это были шакалы. Тигры, понимая деструктивную сущность шакалов, не допускали их ни к управлению, ни к службе. Более того – им даже запрещалось появляться в центре леса и жить среди остальных зверей. Шакалы, в свою очередь, ненавидели тигров, и как только представилась такая возможность, устроили бунт и разорвали большую часть тигриного прайда, а уцелевшим пришлось бежать в соседние леса. С этого времени на описываемых территориях хорошо жилось только шакалам, контролируемым ими правителям да их прислужникам, которых использовали все те же шакалы. Остальным же все это время рассказывали, что жизнь в лесу становится все лучше и лучше…
