Валерий Петков - Оккупанты

– Я как раз хотел тебя спросить, мне счёт пришёл за телефон по интернету – шестнадцать латов, думаю, узнаю, с кем это ты наговорил?

– Я поймал её и отругал.

– Жестоко для женщины такое услышать. Это ты её после вчерашнего переполоха в отставку отправил?

– Она мне мешала. Я ей так и сказал – ты мне мешаешь! Мне-то что, что она не может там одна. Привыкай. Я-то вот привык. И не надо никого, нечего тут топтаться, путаться под ногами. Я проявил гуманизм в отношении её, а она возомнила о себе много. И наглеть начала, командовать мною. Есть же предел, мера должна быть. Что ей одиноко? А мне с ней по городу ходить? Ручки крендельком! Невеста без места! – горячился Дед. – Сколько она так продержится, не знаю, но пока нету.

– А мне вчера в прихожей говорит: ой, голова кружится, надо бы в аптеку сбегать за лекарствами. Тут позвонил кто-то, открываю – внук её стоит. Я выхожу, оглянулся – она ему тиснула пятёрку в руку. Любовь за деньги покупает, педагог со стажем! Чего, я самый молодой? Послала бы внука в аптеку, пусть отрабатывает бабушкину любовь. Топчется каждый день, сшибает денег на пиво и сигареты. Может, она боится, что он вместо лекарств пиво купит?

– Теперь всё между нами покончено. Пошла она к ядрёной бабушке. Катрина всё понимает, тактичная, а эта как приклеилась пластырем, вместе с кожей не оторвать, не отогнать.

– Всё она прекрасно понимает. Два высших образования, психологию изучала.

– В своих целях меня использует. Пусть она теперь и поживёт, а то сходи ей за молочком, за творожком. В аптеку. Барыня, её мать! Я за дверь, а она по телефону! Холодильником пользуется, в телевизор весь день смотрит, телефон горячий после неё. Делает вид, что нет ей замены. А уже в глазах рябит – мелькает и мелькает, так я тебе скажу. Оседлала и ножки свесила. Другой раз с магазина ко мне напрямую. Принесёт пакетик. Творог, хлеб. Чего в руках держать, клади в холодильник. Так она и привыкла, быстро стала это использовать.

Дед громыхнул крышкой сковородки, курицу, коричневую, с корочкой поджаристой разложил по тарелкам.

– Курица жареная вкусней варёной. Та сопливая выходит, а эта румяная, бодрая. Кожица что воск прозрачный, хрусткая.

– Что-то пересолена сильно жарь-птица твоя, Дед. Одна соль! Ты, часом, не влюбился?

– Молочком тёплым запей, хорошо будет. Как же я молочко люблю, ты бы знал! Влюбился? В эту кочергу? Ни за что! Шуранул с лестницы, лёг, почитал. Тихо, хорошо, никто не мешает. Разогнал всю эту нечисть, – засмеялся Дед.

Телефон зазвенел.

– Да, слушаю. – Трубку положил. – Кто-то, должно быть, ошибся номером.

Через две минуты позвонили в дверь.

– Кто-то, видать, свои, – заулыбался Дед, – два сигнала. – Пошёл открывать.

Короткий разговор, дверь закрылась.

Вскоре Дед вернулся с большой бутылкой кваса.

– Кто это тебе? С доставкой на дом.

– Астриса, будь она неладна. Ну что с ней делать? Так и быть, пусть дальше трепыхается. Хрен с ней! Плакать не стану!

Глава 39. Прогулка

Светлую рубашку надел, жилетку шерстяную, лёгкую синюю курточку поверх, светлые брюки. Сандалии кожаные коричневые. Почти новые, блестящие.

Нарядно получилось.

– Ты как жених у нас! – Зять поправил белую кепку. – Салфетки взял, воду, лекарства! Тут на спинке карман есть для этого.

Приготовились заранее, за полчаса. Ждали приезда специального автобуса. Дед томился.

– Мне бы только до леса, там я снова в силу войду. Вдохну лесного духа, на травку прилягу и воспряну! – сказал вдруг явственно. Ведь это же родина моя – лес. Сколько раз выручал. Только бы вот ноги не подвели.

Глаза заблестели.

– Сейчас кислорода наедимся, будешь себя чувствовать хорошо. Находим себе развлечения, нельзя же всё время сидеть, любоваться на свой пуп, ругаться на плохую жизнь. И сон крепкий будет, целебный, – сказал Зять.

Тут уж и грузчик с водителем подоспели. Пересадили Деда на специальное кресло с выдвижными ручками. Одна пара ручек выше, другая пара – ниже, чтобы нести по лестнице и не сгибаться.

Зять сзади катил по ступенькам сложенную коляску.

Уселись. Зять около Деда, грузчик рядом с водителем.

– Ну, вот, дали нам денег на транспорт, так мы их спешим израсходовать по назначению! – громко доложил Зять.

– Хорошая погода, уже два дня, – сказал грузчик.

– Да, мы хотели в прошлую субботу прокатиться, а тут ливень, гром громыхнул уверенно, гроза не на шутку! Пришлось перенести в оперативном порядке. Диспетчер у вас с пониманием отнеслась.

– У нас сейчас много работы – кого на дачу, кого за город, – доложил водитель, – такой вот постаревший детский сад. С чего жистянка начинается – тем и заканчивается.

На окраине леса обменялись телефонными номерами.

Недалеко шумели на трассе автомобили, птицы заливались оглушительно, наперебой, в полный голос.

Двинулись по песчаной тропинке среди высоченных сосен. Под песком прятались корни, противились движению, колёса вязли. После вчерашнего ливня песок ещё не везде высох.

Зять вспотел, с усилием двигал коляску. Потом развернул Деда спиной к лесу, выбирался из вязкого песка.

– Слышишь, как птахи-то распелись? Концерт! Стараются для тебя персонально. Приветствуют, давно не виделись.

Дед раскачивался в такт движению, улыбался, думал своё.

– Слышу, слышу, родненьких. И птицам спасибо, а ещё больше тебе. Очень я тобой доволен! Спасибо, дорогой.

– Так ведь и мне в радость, Дед! Не заблудиться бы нам, выйдем где-нибудь в Псковской области. И не найдут нас ни пограничники, ни транспортники. Хотя у нас не такси, счётчик не щёлкает, цена оговорена.

Дед только улыбнулся, головой покачал укоризненно, но промолчал. Должно быть, под впечатлением от встречи с лесом.

– Ну что, будем ждать кукушку, пусть напророчит, сколько ещё годков нам по жизни топтаться? – спросил Зять.

– Наврёт, а приятно, – улыбнулся Дед.

– Все врут. И телевизор, и компьютер. Всеобщее враньё! Был каменный век, бронзовый… оловянный, а теперь век вранья, – посетовал Зять.

Лёгкий ветерок подул вдоль просеки, грунт плотнее пошёл. На открытой местности вчерашний ливень песочек прибил. Зятю было приятно катить коляску, охладиться под свежим ветерком.

– Сдаётся мне, Дедуля, что в этом светлом лесочке водятся грибы. Притаились хитрованы, ветками-травинками принакрылись и ждут. Ты посиди недолго в коляске, а я отлучусь на охоту?

Дед подрёмывал, голову склонил на грудь, готов был вот-вот заснуть. Зять понаблюдал за ним, осмотрелся, увидел едва приметную тропинку и пошёл к близкому молодому ельнику.

Дед встрепенулся, сна как и не бывало, исподволь наблюдал за ним. Как только Зять скрылся за холмом, он проверил карман курточки. Книжица была на месте.

Он наклонился, сдвинул в сторону подставки для ног, медленно встал, распрямил плечи. Огляделся. Потом достал пакет с водой и лекарствами из кармана коляски.

– Тут в основном сыроежки, горькушки. Один всего-то гриб приличный. Не успел скрыться. Это мне вместо премии. Место бойкое, одни пеньки торчат, посрезали грибы, пока мы добирались! – весело кричал Зять, невидимый из-за большого пологого холма. – Я тут побегаю, на супец наскребу, на раз побаловаться.

Дед его не слышал.

Стараясь не хрустнуть веткой и не оставлять следов, он скрытно уходил в чащу леса.

Выше притихших крон деревьев – синее небо свободы.