Марина Белова - Злой рок Сейшельських островов
А еще через пять минут в окошко Алиного «Опеля» постучал Воронков.
– Ну, какой это у нас по счету труп? – устало спросил он, забираясь на заднее сидение.
– Мы не виноваты. Мы ничего не могли сделать. Он был пьян. Он псих. Он подхватился и выпрыгнул в окно. Это было так неожиданно, – перебивая друг друга, торопились мы оправдаться.
Потом я вспомнила, что весь разговор записала на диктофон, и протянула ему свой мобильный телефон:
– Вот, у меня все записано.
– Что записано? – спросил майор.
– Я весь наш разговор записала на диктофон. Я… мы для вас старались, – последние слова я протянула, захлебываясь в слезах. Как-никак, а нервы у меня не железные.
– Ладно, разберемся, – подобрел Воронков. – Езжайте в свой «Пилигрим». Я туда приеду.
– Ага, – с радостью кивнула Алина и, как только майор вылез с машины, газанула с места.
Все еще находясь под впечатлением совершенно дикой смерти Комиссарова, мы вошли в «Пилигрим». Напротив Алены сидела расфуфыренная дамочка, которая горячо доказывала, почему ей надо именно на этой неделе быть в Лондоне. Наша секретарша ненавязчиво пыталась объяснить, что, возможно, так быстро визу не откроют – до вылета самолета всего два дня, и вообще поездку в Англию лучше планировать заранее.
– Откуда я могла знать, что именно в эту субботу моя подруга устраивает прием для знаменитостей. Губернатор Чукотки обещал быть!
«Чукотка… Лондон…Где Чукотка? И где Лондон? Оговорилась что ли?» – мои мозги, травмированные нелепой выходкой Комиссарова, не могли принять того, чему сегодня уже никто не удивляется.
Действительно, почему губернатор окраинного региона России не может жить в Лондоне? Лететь с Чукотки в Лондон не намного дальше, чем в Москву. И если у него нашлись деньги на футбольный клуб, то уж на маленький домик в предместьях Лондона он как-то насобирал за годы своего долгого губернаторства.
В нормальном состоянии, я бы, конечно, сообразила о ком идет речь, но сегодня я лишь со страданием посмотрела на посетительницу, полагая, что и эта дама, мягко говоря, не в себе.
– Вас словно с креста сняли, – охнула Алена, глядя на наши с Алиной бледные лица. – Съездили, называется, на Сейшелы.
– А чо, малярию подхватили? – дамочка шарахнулась от меня и Алины в сторону как от прокаженных. – Я, пожалуй, обращусь в другое туристическое агентство.
– Это ваше право, – обрадовалась Алена и вдогонку женщине бросила: – Может, и визу там помогут сделать в однодневный срок.
Дама нам не ответила, поскольку уже находилась за порогом. Все свое внимание Алена переключила на нас:
– Может, вам чайку заварить? – спросила она.
– Лучше водки, – неуклюже пошутила Алина и шатающейся от усталости походкой зашла в кабинет.
– А я Иванова нашла! – радостно сообщила Степа. Она улыбалась и не замечала наших мрачных лиц.
– И где же? – невежливо пробурчала Алина, усаживаясь в свое рабочее кресло.
– В центре коррекции зрения. Этот центр находится на территории областной клинической больницы. А еще звонила Раиса Антоновна Кудрявцева. Ей вернули тело мужа. Похороны завтра. Я думаю, стоит пойти, вдруг и убийца придет.
– Это вряд ли, разве что в виде приведения, – хмыкнула Алина.
– Но ведь Павел не признался в убийстве Кудрявцева, – напомнила я подруге.
– Павел? – удивилась Степа, услышав незнакомое имя. – Разве с вами в поездке был Павел?
– Был, Степа, был. Только в поездке его звали Дмитрием Алексеевым, – вздохнула я и тут же кратко пересказала наш разговор с Леной Алексеевой и Павлом Комиссаровым. – Вот такие дела. Павел на наших глазах выпрыгнул из окна.
– Н-да, – грустно протянула она. – Не повезло вам с поездкой. Там трупы, здесь трупы. Но вы все равно поговорите с Кудрявцевой. Как бы она того, вслед за мужем на тот свет не отправилась.
– Про результаты экспертизы она тебе не говорила?
– Нет, она позвонила, назвалась, попросила вас: «Мне нужны Клюквина и Блинова из отдела внутренних расследований». Я представилась вашей секретаршей, сказала, что вы на задании. «Ладно. Передайте, что я их жду. Мне есть что им сказать». Да-да, именно так она сказала. Если честно, голос мне ее очень не понравился. Может, съездите, если человек просит?
Я посмотрела на Алину.
– Воронков раньше чем через час не освободится.
– Я тоже так думаю. Степа, если что, ты скажи, что мы еще не доехали до «Пилигрима». – Проходя мимо Алены, я предупредила: – Нас здесь не было.
Раиса Антоновна выглядела еще хуже, чем день назад. Нет, она не плакала, не рвала на себе волосы, не падала в обморок на глазах у родственников, собравшихся у гроба. Она просто сидела каменным изваянием в уголочке комнаты и смотрела в одну точку.
Я тронула ее за руку. Она медленно повернула ко мне свое лицо и несколько секунд смотрела на меня удивленным взглядом, как будто не узнавала.
– Я Алина Блинова, это Марина Клюквина, – понимая, в каком вдова состоянии, тихо, но в то же время четко, представилась Алина. – Вы нам звонили…
– Да, – ее глаза просветлели. Сознание вернулось к ней. – Да, я к вам звонила. Идемте в другую комнату. Здесь вряд ли удастся поговорить, приехали Ванины сестры, а мне надо сделать заявление.
Она встала и вышла из комнаты, в которой лежал покойник, окруженный со всех сторон плачущими престарелыми сестрами. Мы с Алиной переглянулись, недоумевая, какое заявление решила сделать Раиса Антоновна, и последовали за ней.
– Вот. Это заключение о смерти, которое мне вручил ваш сотрудник, – тяжело вздохнув, она протянула нам официальную бумагу. – Здесь написано, что причиной смерти стал оторвавшийся тромб, – пояснила она, заметив, с каким трудом мы разбираем каракули судмедэксперта. – То есть Ваня умер от естественной причины. Никто его не отравил. Его и раньше предупреждали, что в крови повышенное содержание вредного холестерина. Он жирного не ел, старался сидеть на диете, – смахнула слезу Кудрявцева. – Не помогло. А я ведь подумала, что его довел до смерти Иванов.
– Кто?
– Иванов! Будь он не ладен. Это ведь я его по голове шандарахнула, – призналась Раиса Антоновна. – Оказалось зря. Или не зря? Теперь уже не поймешь. Ах, Ваня, Ваня. А ведь я его предупреждала, что не надо нам лететь на Сейшелы. Смысл за кем-то гнаться? Все равно твое время прошло. Живи так, как хватает средств.
– Я что-то не очень вас понимаю, – призналась я. – Вы ударили по голове Иванова, думая, что это он довел вашего мужа до сердечного приступа? Но почему вы так думали?
– Помните, я вам рассказывала историю про газетную статью? В ней было написано, будто бы Ваня взятки берет, и фотография приложена. Так вот мы потом вспомнили, откуда эта фотография взялась. Ее мог сделать только Иванов! Он работал личным шофером мужа. Хитрый был, себе на уме. Сколько раз Ваня ловил его на том, что он на служебной машине частным извозом занимался. А еще девок-проституток в салон сажал, а потом на дачу к себе вез и вместо денег визитками мэра расплачивался. Как-то раз милиция такую девушку задержала, а она, чтобы ее отпустили, визитку Ивана Петровича сунула. Конечно, потом во всем разобрались. Ваня Иванова хотел выгнать, но тот покаялся, пообещал больше ничем таким не заниматься. Да, видно, горбатого могила исправит. Иванов пьяным сел за руль и врезался в дерево. Ваня велел ему уйти в отпуск, отремонтировать за свой счет машину, а после выхода из отпуска написать заявление на увольнение. Иванов ушел, а через неделю в газете появилась та статья. Мой муж пытался объяснить, что это за фото, просил Иванова подтвердить, что деньги не ему давали, а он давал бригадиру на строительные материалы, но Иванов сказал, что понятия не имеет ни о каком бригадире. Тем более что человека, который строил нам дачу, к тому времени нашли мертвым. Убийц нашли, пьяная драка, но от этого нам было не легче. Бригадир не мог подтвердить Ванины слова. Вот так. Чтобы не раздувать скандала, Ивану Петровичу намекнули – надо подать заявление об уходе. Он ушел, а Иванов стал возить нового мэра. Подлый человек этот Иванов. Фотографию сделал на всякий случай, а, узнав о ссоре Ивана Петровича с Бабенко, решил руками последнего расправиться с шефом. А может, и Бабенко подкупил Иванова, чтобы тот собрал компромат на Ивана Петровича. Только вряд ли Иванов вам в этом признается. Теперь вы понимаете, как я расстроилась, когда столкнулась с этим типом в аэропорту. Вроде бы и времени с тех пор много прошло, а обида все равно на дне души плещется. А тут еще этот Бабенко со скалы свалился. Ваня очень переживал, что на него подумают, будто бы он со старым врагом счеты решил свести. Иванову человека оговорить – раз плюнуть.
– А вы знали, что в поездке будут Иванов и Бабенко.
– Нет, конечно. Да все как было! Мы выиграли одну путевку в Японию, хотели поменять на две путевки в Европу, а тут, надо же такому случиться, Ваня встретил Хрящева. Когда-то по работе сталкивались. Хрящев как был прилипалой, таким и по сей день остался: каким-то там советником в одной крупной компании устроился. Но как бы то ни было, а деньги у него, видно, водятся. Стал он перед моим мужем хвастаться, что отдыхает исключительно на Бали и Канарах. Вот теперь едет на Сейшельские острова! Ну и мой загорелся! Это уже в аэропорту он узнал, что так же случайно Хрящев встретился с Ивановым и его соблазнил на поездку. А у того куры денег не клюют. Он в девяностых годах по дешевке купил у мэрии несколько «Волг». Сам сел за руль, посадил зятя и шурина, а потом зарегистрировал на свое имя фирму, занимающуюся перевозкой пассажиров.
