Ольга Крючкова - Старовер
«Ежели что случиться – генерал Нокс первым отзовёт моих преторианцев во Владивосток…»
Зима 1919 года. Село Спасское
Золотой обоз миновал по льду Омь и стороной обошёл город Каинск. До Тартаса примерно оставались сутки пути. Обоз передвигался до тех пор, пока окончательно не стемнело. Вишневский приказал офицерам сомкнуть сани «вагенбургом»[59], выставить часовых и разжечь костры, чтобы согреться и приготовить ужин.
…Николай ловко помешивал гречневую кашу в котелке. Предчувствие свидания с женой, сыном и родными, с которыми он не виделся шесть лет, придавало силы. Денщик говорил не замолкая. Поначалу Вишневский слушал его в пол-уха, затем рассказы Николая захватили капитана и отвлекли от тягостных мыслей о матушке, Ирине Аристовой, семье генерала Каппеля, Верховном правителе и судьбе России. Денщик увлечённо рассказывал о жене, сыне, родителях. Наконец добрался и до сестры.
– А вы знаете, ваш благородь, какая у меня красавица сестра! Кристиной зовут! Такую ладную бабу по всему Спасскому не сыщешь! Вся в мать! А уж матушка моя первой девкой на селе была. Перед Первой мировой сеструха замуж вышла. Его тоже Алексеем звали… Погиб на фронте, похоронку получили… Племянник мой уже без отца родился. Вот уж шесть лет исполнилось мальцу! Глебом звать. А сеструха-то моя ещё молодая… Ей бы мужа справного…
Так Николай посвятил капитана во свои семейные дела. Алексей, отведав гречневой каши, задремал. Ему снилась красавица Кристина с медового цвета волосами и бездонными, словно глубины Иртыша, серыми глазами. Её улыбка манила, а тело жаждало объятий и любви.
Когда обоз подъезжал к Спасскому, Алексею казалось, что он знает семью Хлюстовских давным-давно…
Капитан приказал остановить обоз не доезжая до Спасского. Сам же в сопровождении Николая Хлюстовского, штабс-ротмистра Вячеслава Пахомова и ещё трёх офицеров, на двух санях отправился в село.
День давно перевалил за полдень, когда Вишневский и его люди достигли дома Хлюстовских. Соседи с любопытством разглядывали сани и колчаковских офицеров в молочного цвета коротких дублёнках из овчины добротного английского производства и таких же шапках.
Ворота дома были закрыты. Николай сошёл с саней и резко дёрнул калитку. Она отворилась…
– Заходим, ваш благородь! – скомандовал денщик. Вишневский выпрыгнул из саней, отдал приказ офицерам дожидаться.
Алексей и Николай вошли в горницу – на полу сидели десятилетний Иван, рядом с ним – Глеб. Мальчики играли в деревянных солдатиков. При виде военных Иван поднялся…
– Дяди, а вы кого ищите? – спросил он.
Николай сразу понял: перед ним – его сын. Последний раз он его видел шесть лет назад.
– Ваня! Ваня! – бросился к мальчику отец. – Я ж твой тятька!
Мальчик недоверчиво посмотрел на бородатого мужчину.
– Не-е… – протянул он. – Тятька без бороды был. Я помню…
Николай не выдержал, обнял сына и чуть не задушил в объятиях. Глебка с интересом поглядывал на гостей, не переставая играть в солдатиков.
– Ваня, а мамка-то где?
– Мамка с бабкой Златой и тёткой Кристиной ушли гостевать к куме. А деда на заднем дворе… – доложил Ваня.
– А ты, Глебка? – обратился Николай к племяннику. Мальчик кивнул. Николай не разу не видел своего племянника, ибо был призвал на фронт в 1914 году, когда тот ещё пребывал в материнской утробе.
Николай обратил внимание, что мальчик, как две капли воды похож на Кристину. Он погладил племянника по голове и поцеловал в макушку.
Алексей остался в горнице, а Николай бросился на задний двор к отцу. Тот проводил время в утеплённом сарае, пытаясь починить старый садово-огородный инвентарь. Николай был удивлён, застав отца за этим занятием. Ибо Станислав всегда уделял время торговой лавке и мастерской по пошиву обуви. Садом, огородом и наделом земли занимались батраки. Старший Хлюстовский хорошо платил за работу и те никогда не жаловались. Однако времена изменились: обувь раскупалась плохо, батраков пришлось рассчитать. Из мужиков в доме оставался только Станислав, и все заботы легли на его уже немолодые плечи.
– Батя! – воскликнул Николай, увидев поседевшего и постаревшего отца. – Это я – Николай!
Станислав оторвался от дела и подслеповатыми глазами вперился в гостя.
– Николаша! Сын! – обрадовался он и распахнул объятия.
После долгих излияний Николай признался, что прибыл в Спасское с колчаковским обозом. Правда, умолчал о его содержимом.
– Надобно спрятать до лучших времён.
Станислав почесал за ухом.
– Это можно устроить… К староверам надо отправляться, они на болота проведут. Туда ни один красный не проберётся. А большой обоз-то?
– Двадцать саней.
Станислав подивился, но лишних вопросов задавать не стал.
– Отправляться надо не мешкая, – распорядился Николай.
– Погоди, шустрый уж больно! До баб наших Ванятку пошлю. Хоть с женой обнимешься. Катерина истосковалася вся по тебе за столько лет.
Николай и сам истосковался: краше его Катерины женщин не было. Впрочем, чего греха таить, за шесть лет не смог он сохранить верность супруге. Однако, всё это было не для сердца, так баловство.
Станислав поспешил к своей куме, именно к ней отправилась жена, дочь и сноха. Не успел он войти во двор кумы, как наткнулся на своих женщин.
– Говорят, пара саней в село заехали! – выпалила Катерина. – Кто такие?
Станислав отдышался и выдал:
– Николай вернулся, айда до дому!
Женщины переполошились и со всех ног бросились домой.
Катерина, словно вихрь первой влетела в горницу. Николай сидел в обнимку с сыном. Глебка показывал солдатики Алексею, тот объяснял мальчику про рода войск.
– Николай! – вскрикнула она и чуть не потеряла сознание от волнения.
Муж и сын кинулись к ней. Женщина обняла их обоих и расплакалась в голос.
Наконец в горницу вошли Злата, Станислав и последней – Кристина. Когда Алексей увидел молодую раскрасневшуюся с мороза молодую вдову, то у него дух захватало. Однако этого никто не заметил. Родичи столпились вокруг Николая, совершенно забыв про гостя. Впрочем, Алексей в обиде не был. Он любовался Кристиной. Действительно, молодая женщина была на диво хороша: высокая, статная, медового цвета коса растрепалась по расстегнутой тёмно-коричневой курме. Женщина была именно такой, какой приснилась во сне…
…Обоз тронулся в сторону леса. Станислав отлично знал дорогу и, когда начало вечереть привёл его к староверам. Жители деревни всполошились. Позакрывали окна и двери, староверы прекрасно знали о безбожниках-большевиках. Однако не ждали их так скоро увидеть.
Станислав уверенной походкой в окружении сына и Алексея Вишневского шёл по деревне по направлению к молельному дому. Вдруг перед ними, как из под земли появился десяток мужиков, вооружённых охотничьими ружьями, вилами и топорами.
– Кто такие? Чево надоть? – спросил один из них и наставил ружьё на Станислава.
Тот не растерялся.
– В Библии сказано: не убий. Мы пришли к вам с миром. Я – Станислав Хлюстовский.
Мужик вгляделся в лицо бывшего торговца.
– Точно, Хлюст! – Старовер опустил ружьё. – Ан я тебя не признал. Прощенья просим. А энто кто с тобой?
– Сын мой…
Алексей представился сам:
– Капитан Вишневский.
– По какой-такой надобности к нам пожаловали? – не унимался старовер.
– Помощь ваша требуется, – пояснил Станислав. – Вот хотим с отцом Тихоном потолковать.
Мужики расступились, пропустив Хлюстов и капитана к молельному дому.
Отец Тихон уже совершил вечернюю молитву и пребывал в кругу семьи. Облачённый в домотканые штаны и такую же рубаху он трапезничал за столом. Подле него сидели жена, шестнадцатилетний сын Акинфий и младшая дочь.
Гости зашли в дом, перекрестились на божницу общепринятым православным троеперстием. Тихону приходилось общаться с людьми в миру, поэтому он к троеперстию относился с пониманием. Духовный лидер староверов считал: главное – искренняя вера в Господа. Хотя сам обычаев предков не забывал.
Хозяин пригласил приподзнившихся гостей за стол. Супруга наполнила тарелки трапезой. Алексей и Николай ощутили резкий приступ голода и от угощения не отказались.
Тем временем Станислав изложил отцу Тихону суть своей просьбы.
– Сын мой с обозом пришёл – почитай двадцать саней. Все тяжело гружёные. Надобно это добро схоронить до поры до времени. Не дай Бог красным достанется.
Тихон понимающе кивнул.
– Ты, Станислав, мой брат во Христе. А красные, они против веры… А без веры нет жизни для русского человека. Всё добро схороним. Завтра в утра мой сын Акинфий проведёт обоз на болота. Дальше придётся разгрузиться и в ручную носить поклажу по багле. Остров надёжный. К нему дорогу знаем только я, да Акинфий. В былые времена там староверы прятались от напастей. Боюсь, кабы снова не пришлось…
Офицеры переночевали в селе староверов. Отец Тихон распорядился выделить для такого дела старый амбар на окраине, накормить людей и лошадей. Утром женщины угостили колчаковцев горячим завтраком и те отправились в путь.
