Мария Назарова - Хост пожарче
– Молчи! – резко остановила я своего мужчину. – Почему ты не позвонил? Ведь знай я, что ты находишься в таком состоянии, тут же сорвалась бы с места и откликнулась на твой призыв.
– Так я звонил. Звонил, Ксюша, не один раз звонил. Ты не отвечала.
– Номер… – тихо сорвалось с моих уст. – Я же сменила номер… Я хотела отвлечься, начать новую жизнь… Но я не догадывалась, что ты будешь меня искать…
– А я искал. Целыми днями ходил по палате и твердил твое имя. А ты не откликалась. Тогда – то меня и приняли за сумасшедшего – собрали консилиум, повязали меня смирительной рубашкой и отправили в психиатрию… На восемь лет…
– Что? Игорь, ты все это время был в Новокузнецке? Ты был так рядом… Надо было мне тогда вены порезать… Люба бы подсуетилась, и меня спасли, а потом бы сразу в психушку как суицидника…
– Ксюшенька, ну что ты такое говоришь? – Игорь обнял меня еще сильнее.
– А как ты оказался в Москве? – перебивая свои же слезы, переспросила я.
– Я сбежал. Ночью, пока все спали, выбрался через окно и сел на первый же попавшийся поезд… Стоит ли говорить, что на следующей же станции меня хотели высадить, но на созданный нашей с проводницей перепалкой шум сбежалось полвагона, и в толпе я заметил своего школьного товарища. Он меня сразу же узнал, позвал в своё купе, напоил чаем и оплатил мне билет.
– Добрый человек, – не прекращая слез, вымолвила я.
– Добрый… Я в детстве его маму от смерти спас… Мы тогда поехали купаться в местный водоем и арендовали катамарны, поддавшись энтузиазму, заплыли слишком далеко и давай резвиться, нам-то с Виталькой все равно тогда было, а она полезла нас разнимать и выпала за борт… Виталя плавать с детства не умел, он кричит, а сделать ничего не может, ну я тогда и сиганул на помощь.
– Ты с детства славился героизмом?
– Именно он то мне и помог. Виталя потом никогда не забывал моего подвига – они с матерью на все праздники мне конфеты дарили, игрушки новые, даже с аттестатом помогли, и все равно не забыл, вот и тогда, как услышал, что я в такую беду попал, тут же на помощь ринулся. Перевез в свою квартиру, помог с документами, даже в собственный клуб устроил. Правда, с работой сначала не очень заладилось, меня поперву менеджером поставили, по образованию. Но после восьми лет в психиатрической клинике я мало что мог соображать в финансовых делах. Виталя злился, конечно, но с увольнением временил. А как-то раз перед концертом его dj резко заболел и не смог играть, Виталя тогда расстроился жутко, я его принялся утешать, а он как посмотрит на меня и говорит «Вставай», поставил меня за пульт и так и зародился во мне гроза ночных клубов новомодный Dj Pan.
– Ты это из книжки вычитал? – продолжая обнимать своего героя, лихорадочно произнесла я.
– Нет, придумал, чтобы тебя разжалобить!.. Ох, Ксюшка, такими вещами не шутят. Я ведь если бы знал, что ты меня ждешь, раньше бы сбежал. Кстати, так и было. Один раз всего на третьем году медицинского лишения свободы мне-таки удалось выбраться, я первым делом к тебе побежал. Бегу, счастливый, радостный, звоню в дверь… А открывает Люба… я спрашиваю о тебе, она злится, выгоняет меня, кричит, что ты замуж выходишь и что не место мне такому непутевому у тебя на пути.
– Что? Люба? Игорь, не было такого…
– Уже понял… Но тогда-то не знал. Только ты на нее не злись, это ведь она нас на этот раз свела.
– В смысле?
– В прямом. Я как у тебя в Контакте статус увидел, сразу же прекратил все попытки к примирению, а на следующий день будит меня менеджер и говорит, что телефонную линию обрывает какая-то сумасшедшая, представляется Любовью и говорит о какой-то Ксюше. Я к телефону подошел, а она как обрушится причитаниями да извинениями, что корит себя, извиняется, что ты умираешь, жизнь под откос, и я срочно должен тебя спасти. Я как ее выслушал, сразу же билеты заказал, я ведь тебя, малыш, все это время ждал… Ни одной девушки у меня не было – все меркли, как тебя вспоминал…
– Правда? – я подняла испуганные глаза, а в ответ получила щекотливый поцелуй в кончик носа.
– Конечно, родная.
– Игорь, а поцелуй меня?
– Я? Ксюша, я десять лет ждал этого…
– Я тоже, так давай не будем терять времени…
Спальный номер тут же превратился в химическую лабораторию, наполняясь сотнями тысяч феромонов. Мы слились в страсти, забывая о всех горестях и переживаниях, разукрашивавших последние десять лет… Но нам было неважно ничего. Ведь главное, что мы снова вместе. Я не знала, говорит ли Игорь правду или очень талантливо врет, но даже не думала ему не доверять… Единственное, чего мне хотелось, это просто быть с любимым, целовать его пухлые губы и тонуть в его бездонных глазах…
Улыбчивое солнце сегодня сияло своей самой парадной улыбкой, а гостеприимная Москва сквозь оконный проём радовала светлыми пейзажами двух влюбленных юнцов, именно так и никак иначе, так как влюбленные не только не наблюдают часов, но и еще и не имеют возраста.
– Игорь, мне так хорошо с тобой, – не желая притворствовать и лукавить, я прижалась к родной груди.
– Мне тоже… Так странно, что эти десять лет… – хотел было продолжить романтичную ноту мой сердечный мужчина.
– Стой, – приостановила я его порыв. – А давай убежим?
– Куда? Из Москвы?
– Нет, зачем из нее. Просто из гостиницы.
– Давай, к тому же мне так много нужно тебе показать.
– Тогда чего мы ждем?
– Я жду лишь твоей команды.
– Когда ты стал таким покорным?
– Когда понял, что ты – моя жизнь.
– А ты покажешь мне, где ты работаешь? – услышав долгожданные слова, я вдруг резко захотела узнать нового Панина.
– А ты, правда, хочешь? – с удивлением поинтересовался dj.
– Конечно.
– У меня сегодня концерт. Я играю на открытии нового ночного клуба.
– Сегодня?
– Да, а что такое, малыш? – Игорь словил поцелуем мой расстроенный взгляд.
– Просто я думала, что мы сегодня весь день пробудем вместе…
– Так и будет, Ксюша. Просто ты после дороги, а выступление поздно ночью, я думал, тебе лучше поспать. Но если хочешь пошли со мной?
– Пойду, – решительно отозвалась я, расслабляясь в объятиях любимого мужчины.
– Это будет моё лучшее выступление.
– Почему?
– Потому что со мной будешь ты. Знаешь, а ведь именно твоя любовь и вдохновила меня на творчество, потому что нелюбящий человек никогда не сможет окунуться в творчество – у него просто нет тех красок, которые окрыляют. Я всегда думаю о тебе, миксуя треки, возможно, именно поэтому они в большинстве своём лиричные.
– Ты такой романтик, – улыбнулась я чисто детской улыбкой. – А мы правда пойдем в клуб?
– Ну, конечно!
– Ура! А в какой?
– Новый – в самом центре Москвы – Апокалипсис4Б.
– Такое жуткое название, – прошептала я вдруг, почувствовав какой-то дьявольский холодок, мурашками пробежавший по телу.
– Ну, ты чего! Это же тусовки – для них всегда придумывают самые захватывающие названия, ведь на ординарное «Танцы всю ночь» или в «Место для танцующих» никто не пойдет – это просто маркетинговый ход.
– Да? Ну, тогда ладно, – согласилась я с родным человеком. – Главное, что ты будешь со мной.
Игорь не ответил, но не потому, что был не согласен, а лишь потому, что не мог более терпеть разрывающие воздух феромоны, и мы слились в самом жарком моей жизни поцелуе.
На этой записи дневник резко закончился.
Эпилог
Заряженная сумасшедшей энергией, но крайне перебитая электронами черного негатива Москва выдыхала вечер в просторный деловой кабинет со статусной золотой табличкой гласившей незамысловатый, но очень многозначущий текст «Генеральный директор клуба Апокалипсис4Б», имени же вопреки всем канонам входных табличек сия не сообщала.
Открытие клуба есть самый сладкий смак для всей столичной тусовки – изящные провинциалки возводят пирамиды многоуровневых планов, касающиеся чаще всего посетителей таких мероприятий; яркие активисты ночной жизни прочесывают элитные брендовые бутики в поисках надлежащего качества выходного лука, а самые слащавые любимчики Столицы просто наслаждаются кайфом от происходящей феерии вечера, как правило вместе с Королём праздничесва – владельцем, или как они сами на характерном слеге его именуют – с хостом клуба. Обычно вход в кабинет энергичного праздничества стоит дороже даже люксовых VIP-карт, дабы самые лучшие столичные девушки вечера, горстки самого пьянящего кайфа и бутылки необычайно элитного алкоголя скрываются именно за этой скромной дверью с много говорящей входной табличкой. Однако уже принятых за должное диких стонов и ярких алкогольных ароматов эта дверь не выплевывала, а наоборот отстаивала фронт обособившейся черной дырой.
– Вадим Семонович, еще не поздно все остановить… – сообщил возвышающийся камнем высокий бледнолицый охранник пухленькому мужчине в дорогом костюме от Prada и с огромными золотыми часами на правой руке развалившемуся на царском, обитым крокодиловой кожей, кресле.
