Сергей Буянов - Рандолевый катран
– Можно купить французский, испанский, на крайняк молдавский. Но армянский, – Никита задумался, – только у армян.
– У вас есть армяне?
– Мне нравится твоя хватка, Никола.
– Да мы тоже не пальцем деланные.
– То-то и оно. Где же, где же взять настоящих армян?
– Да на базаре, где ж ещё?
– И то верно! – согласился Никита. Он вспомнил про Ашота, который задолжал ему кое-что. – А зачем тебе любимый напиток Черчилля?
– Чтобы лежать, когда можно не сидеть!
Никита поперхнулся. Цитат Черчилля от колхозного увальня он не ожидал.
– Ну, ты точно, не пальцем деланный!
– И не лаптем щи хлебаю. Но не в этом речь. Ты мне скажи, Никита, – сказал Николай, отпив из баночки бодрящего пива, – сможешь достать?
– К Леониду Аркадьевичу наведаешься?
– Нуда.
– И то дело. Я поутру подскочу. Там и порешим.
– Лёню?!
– Спокойно. Не прыгай! Вопросы наши порешаем.
– Ага, дела скорбные.
– Отчего так?
– Что это за самовывоз, на который ты меня подписал?
– Это значит, вывезешь радиаторы сам. Кстати, тебе гофрированная арматура не помешает?
– Ещё за пару другую коров?
– Не, как бонус!
– По лбу что ли?
– Почти! – рассмеялся Никита. – Это типа презента, подарка то есть.
– А самосвал, шофёр, бензин, наконец? Сколько за них платить! Тоже бонус?
– Обойдёмся наличными. Уплатишь за услуги, дадим товарный чек.
– И кто мне его отоварит?
– Главное, чтобы тебя не отоварили! Никола, ты приехал делать дела, сделал их?
– Почти.
– Правильно! Сделал почти, так пораскинь немного мозгами и доведи до ума!
– Не психуй. Лучше помоги достать коньяку! Тут один бармен обещал найти литру "Арарата", да сам сгинул.
– Это как?
Никола рассказал, как попал в бар, и как оттуда вышел.
– Еле ноги унёс из больницы! Прямиком собирались в трезвяк сдать! Представляешь, наделал бы делов.
– Ладно, не парься! Главное, в штаны не наделал, а только замочил правую гачу!
– А ты случайно не знаешь этого бармена? – Никола посмотрел на пассажира.
– Никола! Здесь же город! Кто тут кого знает?
– За что его грохнули?
– Было, видать, за что. А с чего ты взял, что это его? Может быть, просто взорвали кафе, чтобы напугать конкурентов.
– Может и так, но только кроме меня и того типа в этой мордобоике никого не было.
– Ты и бармен? – Никита приподнялся в кресле водителя.
– Ну, ещё этот, презентабельного вида алкоголик.
– Почему алкоголик-то?
– Небритый, мятый весь. Зато в костюме-тройке.
– И без куртки?
– Точно! Без куртки. Я ещё подумал, где он разделся?
– Он не одевался, – сказал Никита. – Из машины вышел. Кстати, у него не был выколот якорь на правой лапе?
– Был.
– Это местный пропившийся кооператор. Его, похоже, решили убрать. Не бери в голову.
– Много человек погибло?
– Больше раненых. Я слышал краем уха, одной девке ногу оторвало. Угораздило пройти мимо взорвавшейся машины!
– А кафе как?
– Выгорело напрочь. Так что, бармену точно каюк. Придётся нам с тобой Ашотика напрягать! – Никита закрутил баранку, въезжая в узенькие воротца базарной площади.
Ашотиком оказался солидный мужичок в лёгкой дублёнке и бобриковой шапке. Он чем-то напомнил Николе кавказца, зазывающего на карусель в центре города. Наверное, брат. Хотя, все они братья.
– Никита! Хочешь коньяку, пожалуйста! Чего не жалко для хорошего человека! – Ашот говорил Никите, но подмигнул почему-то Николаю.
Никола кивнул.
– Твой друг – мой друг! Давай, друг, выбирай! – Ашот раскрыл перед Николой шкаф-сейф.
Глаза Николы разбежались. Он насчитал, по крайней мере, пять сортов армянских коньяков! Какой брать? Больше понравилась бутылка в виде домры.
– Эта бутылка, какой ёмкости?
– О! Вижу ценителя! Это самый элитный напиток, "Ноев ковчег" по-русски! Это Ной спустился на гору Арарат!
– Да! – подхватил Никита. – А от него произошли все армяне, затем и остальное человечество!
Ничуть не смутившись, Ашот кивнул.
– Сколько за бутылку? – спросил Никола.
– О чём говоришь, дорогой?
Никола отпрянул. Так на него посмотрел хозяин лавки. Глазом чуть не сжёг!
– Бери, пробуй! Обязательно понравится, приходи ещё! Всегда рад добрым людям!
– Да, Ашотик, мало нынче добрых людей осталось.
– Хомо хоминис люпус эст! – Ашот развёл руками и сказал по-русски: – Человек человеку волк.
Мужчины поочерёдно пожали руку Ашоту.
– Как тебе Ашотик?
Никола пожал плечами.
– И я так думаю.
Никола заёрзал на сиденье. Куда просить? К Лёне с Никитой, неудобно. Да и рано ещё. Болтаться по городу до первого встречного милиционера, тоже не годится. Ездить с Никитой по его делам, путаясь под ногами – совсем не дело!
– Куда-то торопишься?
– Да как тебе сказать…
– Желаешь повидать Леонида Аркадьевича? Ну! Колись! Для него же коньяк брал!
– Да. Но…
– Не знаешь, где живёт, а попасть в Управу не смеешь, – заключил Никита.
– Да не то всё. Лучше скажи, сколько я должен за коньяк?
– Ашотик должен мне, понимаешь?
– Но ты-то мне ничего не должен, верно?
– Так и быть, уломал! С тебя хороший телёнок за всё про всё, включая машину, бензин и водилу с грузчиком!
– Телёнок? – у Николы, казалось, поднялись уши шапки вслед за бровями. Зачем в городе телок?
– Мясом, конечно.
– А как передать именно тебе?
– В этом нет проблем! – воодушевился Никита. – Когда приедут за мясом, скажешь, мол, эта тушка для Никиты!
– Пойдёт!
Мужчины хлопнули по рукам.
– Высади меня у вокзала.
– Не чуди, Никола! Там повяжут в два счёта! Потом доказывай, что не верблюд. С такой рожей к мэру-то не пропустят. Поехали ко мне, приведёшь себя в порядок, побреешься заодно, принимая ванну.
Никола, поглядев на часы, согласился.
– К шести отвезу тебя к Чугуеву! Сам не пойду, дела, понимаешь.
У Николы отлегло от сердца. Не то, чтобы Никита был лишним, но как быть с планом жены об утешении мэра в дружеской обстановке?
– Ладно.
Никита подвёз друга до дома. Они вошли на второй этаж. Остановились перед металлической дверью с замками в оба косяка. Никола остановился, разглядывая хитрую конструкцию.
– Любуешься?
– Интересная вещь.
– Капиталисты придумали!
Никола поцокал языком.
– Зачем тебе такие запоры?
Никита прижал палец к губам.
– Т-сс! – он отворил замки, жестом пригласил гостя в квартиру.
Внутри ничего особенного не было! Обычный коридор хрущёвской полуторки.
– Теперь можно говорить?
– Давай! Спрашивай, чего хотел?
– На кой тебе такие запоры, если внутри ничего нет?
– Ничего? Разуй глаза, деревня! – Никита шутливо скривился.
Никола осмотрел стены, но ничего не увидел.
– Видишь, сейф?
Точно. В комнате стоял огромный сейф. В углу стоял стол с этажеркой, на котором стоял телевизор.
– Вот они, твои сокровища! – Никола показал на тыльную сторону запылившегося телевизора.
– Как ты угадал? На одном винте столько накручено!
Никола осмотрел комнату.
– Ищешь пропеллер?
– Вроде того.
– Я имел в виду винчестер!
– В сейфе? – сообразил гость.
– Почему, в сейфе?! – Никита расхохотался.
– А где, по-твоему, хранят оружие?
– Да! Оружие! Ха-ха! Ещё какое оружие!
– Может, я и дурак, – сказал Никола, почёсывая затылок.
– Не парься, Никола! Это сленг.
Никола пожал плечами.
– Я не хотел издеваться над тобой, извини!
– Тогда объясни, что за чушь несёшь?
– Это не телевизор, а монитор! – Никита показал на запылённый ящик. – А внизу коробка – компьютер! Внутри компьютера – жёсткий диск, железо. Это и есть винт, то есть винчестер! На нём информация. Она-то и стоит хороших и даже больших денег.
– Ясно. А сленг тут при чём?
– Сленг – это слово такое, типа… – Никита пощёлкал пальцами, подыскивая синоним понятный гостю, – жаргона, вот!
– Компьютерная феня? – догадался Никола, вновь рассмешив хозяина.
Отхохотавшись, Никита показал гостю в ванной, где и что включается, выдал чистое полотенце и попрощался.
– Если вдруг захочешь уйти, нажми на эту кнопку! – Никита указал пальцем на одну из кнопок вызова в памяти телефона.
– Это кого я вызову?
– Наряд милиции!
Никола махнул рукой.
– Шучу. Это номер телефона моего офиса. Я приеду тотчас. Или к половине шестого.
Никола пообещал, что звонить не будет.
Дверь на коленчатой пружине дважды дёрнулась и захлопнулась за хозяином.
Не долго думая, Никола заварил свежего чаю, принял душ и побрился. Чтобы скоротать время он включил телевизор. Но вместо привычного первого канала затарабарили на английском языке. Какой-то пухлый тип в полосатой майке и ярко-синих трусах что-то говорил, сопровождая каждое слово искривлением щёк. Наверное, шутил, потому что за кадром грохотал смех.
Никола поморщился и выключил телевизор. Он проследил за антенным кабелем. Выходит прямо к окну. Рамы закупорены, не хуже чем металлическая дверь. Между ними мощные железные решётки.
