Сережа Павловский - Мутный пассажир (сборник)
– Он вроде дохлый был, рожа синяя. Наверное, раз менты приехали, точно дохлый.
– Это всё хуйня. У всех колдырей цвет кожи – синий. А «скорая» вообще без ментов никуда не ездит. Они у них на хвосте, на каждый вызов с ними едут, типа как охрана. Мало ли, куда их вызовут.
– А, я этого не знал.
– Ты, кстати, хавать не хочешь? Я могу тебя чем-нибудь угостить, – предложил Макс.
– Не знаю. А чем?
– У нас есть щи, пюрешка с котлеткой, салатеи, выпечка. Выпечку я сегодня сам мутил – временно кондитера подменяю.
– Наструхал, небось, в тесто? – спросил я с улыбкой.
– А то как же. У меня день зря пройдёт, если в тесто не кончу. Иногда, знаешь, выковыриваю перхоть подзалупную – и в компот!
– Хехехе, – я засмеялся.
– Я положил вам в пирожок подзалупный творожок. Чтоб улучшить настроенье, сопли я запёк в печенье. И, чтоб нам не обломаться, ну не смог я удержаться, в шаурму вложил гондон – с мыслью, смех чтоб вызвал он, – прочитал Макс стихотворение собственного сочинения.
– Ха-ха, – я слегка повеселел.
– Ну чё, будешь что-нить? – спросил он ещё раз. – Пюрешка, котлетосы, салатеи, щи…
– Щи – хоть хуи полощи, – грустно произнёс я. – Давай компот и выпечку какую-нибудь. Только немного, я не особо хочу жрать.
– Не вопрос. Иди падай за любой свободный стол, ща я всё принесу, попиздим, пока народа мало.
Я сел в самом углу и стал осматривать помещение. Мне казалось, что здесь пахнет, как в Советском Союзе. Не знаю почему, но у меня всегда запах школьной столовой и вообще любой столовой ассоциировался с Советским Союзом. Наверное, это из-за внешнего вида помещений, до которых ещё не успел докатиться современный евроремонт. Я мотал башкой, пока мне в глаза не бросилось слово «соусы».
– Соусы, – прочитал я тихо вслух. – Соусы́, – прочитал я ещё раз, сделав ударение в конце слова. – Хех.
Похоже, я придумал новое слово, всего лишь изменив ударение в старом. Есть же сорежиссёр, который помогает основному режиссёру. Вот и соусы́, помогают основным усам. Например, соусы́, – это след от молока или…
– Хавай, – Макс поставил на стол стакан с компотом и тарелку с выпечкой.
– Спасибо, – сказал я и принялся точить. – А тебе ничего не будет за то, что ты меня на халву кормишь?
– Пф, конечно, нет. Ну если будет, я оплачу. Тут выпечка дешманская, не ссы. Всем похуй.
– Я придумал новое слово, – опять поделился я последней новостью.
– Ну-ка, – Макс был заинтересован.
– Соусы́, – помощники усов; например, след от молока или любой другой хуйни.
– Ха-ха. Не-не, ты чё, я это до тебя придумал ещё хуй знает когда, – сказал Макс. – И стих: нам гондоны не нужны, мы гондоны сами, углубимся мы в пизду мокрыми усами!
– Хахаха, – я откусил от пирожка, он был с картофаном. – Вкусно.
– А то, я же пиздат, как самиздат.
– Слушай…
– …а теперь нюхай, – перебил меня Макс.
– Мне стрёмно, точно всё нормалды?
– Да хорош уже нудить! Конечно, нормалды. Я тут уже год работаю. Ты думаешь, здесь все такие честные, что ли? Я тебе сейчас приколю всю правду о столовых, чтоб ты не думал, что ты самый наглый и всех объел.
В столовых есть шесть цехов: холодный – это салатеи, закусон; горячий – супцы, картофан; мясной – котлетосы; рыбный – говно… Ну правда же, в рыбном цеху готовить говно удобнее всего.
– Не знаю, ты же повар, – пожал я плечами.
– Овощной, – продолжил Макс, – тоже говно и кондитерский – тесто.
– В которое ты дрочишь, – добавил я.
– Да.
– Скажу честно, вкусно дрочишь, – похвалил я друга за выпечку.
– Спасибо! За каждым цехом закреплён работник. И в зависимости от масштаба столовой – какая у неё пропускная способность – выносится хавка. Из маленькой столовой меньше вынесешь. Каждый работник может тырить на всех – из каждого цеха всем достаётся, а может только для себя.
Конечно, вынос продуктов ещё зависит от заведующей, которая себе выносит больше всех. А иногда вообще не выносит. Поэтому повара и кондитеры могут выносить, даже не говоря ничего заведующей.
С каждого блюда убирают по несколько граммов, хуяк – и в сторону. Это же хер кто заметит! В итоге получается заебись такая порция. Ну или можно в котлетосы положить хлеба больше, чем мяса, например. В отстойных столовых вроде этой вообще могут тухлятину подавать.
– То есть?
– Наверное, единственная норма, которую здесь соблюдают, – температурная обработка. Изваляй продукт хоть в говне…
– В смысле – в рыбном цеху?
– Да. Ха-ха. А потом пропеки получше – и ништяк. А свежую жрачку себе домой.
– А я-то жру нормальную еду? – испуганно спросил я. – А то у меня желудок слабый.
– Ну что я, своего кореша хуйнёй какой-нибудь буду кормить, что ли? – возмутился Макс.
– Заебись вы тут устроились, – подытожил я.
– Ты ещё учти, что из столовых выносятся не только продукты. Ещё выносятся моющие средства. Даже рабочую одежду – и ту выносят на тряпки.
– В хозяйстве и хуй – верёвка, – оформил я вывод.
– Ну. А ты из-за двух пирогов зассал.
– Надо было тоже в повара идти, – сказал я, доедая второй пирожок.
– Ну, кстати, от жадности тёлки жрут прямо на работе. Когда я пошёл учиться на повара, у нас в группе были почти все тёлки. Все такие клёвенькие, фигуристые. Так к концу года, когда началась практика, почти все себе наели охуенно огромные пердаки, я аж охуел.
– Ха-ха.
– А ты чё? Так и не придумал, чем будешь заниматься?
– Придумал, я хочу заниматься изготовлением сыра под названием «Иисус».
– Да ну на хуй! – не поверил мне мой друг.
– Даже слоган придумал: Иисус – сыр божий.
– Хахаха, – засмеялся Макс.
– Переоденусь в ебулбека и буду торговать сыром на улице. Санитарную книжку только заведу.
– Да её обычно все покупают, чтоб кучу врачей не проходить. Уж ослоёбы точно, если они вообще про неё слышали. Так что не ссы.
– Ну тогда тем более всё круто, – закончил я грустным голосом.
– Ну, ёпта, ну что ты грустишь? Давай порнуху посмотрим, у меня на мобиле есть прикольная – конь ебёт тёлку, она орёт.
– Давай, – согласился я.
– Так, а где моя мобила? – Макс начал шарить по своим карманам. – Только что же ты мне звонил… Я тут недавно такую хитрую хуйню придумал, чтоб мобилу не испачкать… Сука! И посеял мобилу, ха-ха. Блядь, я настолько хитёр, что постоянно сам себя наёбываю!
– Профи, – похвалил я друга.
– Ладно, в другой раз покажу. Ну чё, я пойду дальше работать. Ты доел? Ещё будешь?
– Доел, спасибо. Не, мне хватит. Куда посуду?
– Да оставь на столе, кто-нибудь уберёт.
– Да ну, оставлять на столе – это же свинство.
– Как хорошо тебе и мне ебаться голым на столе! – зачитал Макс очередное своё стихотворение, как рэп. – Похуй, давай унесу, – он взял посуду и кивнул мне: – Заваливай, если будешь недалеко, а вообще – на созвоне. Медсестричке привет передавай. И не грусти, а то грудь не будет расти.
– Пока.
Я вышел из столовой; чуть левее от здания какой-то грязный хачик торговал овощами.
Я пошёл домой. На сегодня у меня больше никаких дел не было. Я шёл медленным шагом, обходя лужи и… обходя лужи. Навстречу мне двигалось очень знакомое здание. Это была моя школа.
Минус четыре
Из которой меня выгнали. Конечно, не выгнали, сделали проще. По правилам этой типа элитной школы для мажоров, чтоб из девятого класса попасть в десятый, надо поступить в десятый. Сдать экзамены и все дела. Проблема была в другом: экзамены разрешали сдавать не всем, а только тем, кто хорошо учился. Вроде как. Ну или если твои родочки при бабле, то:
– Алло, здравствуйте, это директор школы, где учится ваша дочь.
– Да. Что вы хотели?
– К сожалению, она не поступила в десятый класс. Но мы бы с удовольствием нашли ей место, если вы нам на выбор: поможете материалами для ремонта помещения, купите несколько компьютеров в кабинет информатики, поставите новую мебель в учительскую и приёмную директора, – и всё такое.
Конечно, я упростил, всё это делается не так топорно. Директор тщательно пробивает родочков. Если они владеют мебельной фирмой – значит, им предлагают мебель поставить в школу. Если они занимаются изготовлением окон – поставьте окна. Если торгуют оргтехникой – значит, отгрузите в школу технику. Если у родочков бизнес посерьёзней, чем магазин или фабрика, она (директор) ещё что-нибудь придумает.
И, надо сказать, народ ведётся, потому что у школы налажены пути поступления в хорошие (или относительно хорошие) вузы столицы и северной столицы.
Но так как школа маленькая, сшибать бабки с родочков только своих учеников – дело не очень доходное, и ушлая директриса придумала новый способ заработка. Или не придумала, а толково использовала чей-то.
В школу приезжает преподаватель из столичного вуза и проводит курсы для поступления. Естественно, для своих учеников эти курсы проводятся бесплатно, они же и так башляют каждый месяц за обучение в этой мажорской клоаке. Директор даёт объявление и набирает на эти курсы желающих из других школ.
