Юлия Монакова - Артистка
Брови Белецкого взлетели вверх.
– Каринэ-э-э Саркися-а-ан? – с иронией переспросил он, нарочно растягивая гласные. – И вы полагаете, что я должен ответно шаркнуть ножкой и сказать, что счастлив с вами познакомиться?
– А почему бы и нет? – Она невозмутимо передёрнула плечами. – Мы же с вами интеллигентные люди…
Белецкий от души расхохотался.
– И вы смеете называть себя интеллигентным человеком после того бреда, что напечатали в своём поганом журналишке?
– У меня не поганый журналишка, – отчеканила Каринэ невозмутимо, – а самое популярное глянцевое издание в стране. Однако, если вы не согласны с моим материалом, то можете внести ясность, ответив на кое-какие мои вопросы… Я с удовольствием опубликую вашу точку зрения о конфликте.
– Очень мило. Нет, это просто потрясающе! – Он вновь громко рассмеялся. – Спрашивать мою точку зрения после того, как лживая и пристрастная статейка уже была опубликована? Чтобы выставить всё в таком свете, будто я в страхе торопливо оправдываюсь перед народом? Да не дождётесь…
– А вот ссориться со мной я вам не советую, Александр Владимирович, – промурлыкала Каринэ, но от её интонации веяло не мягкой домашней кошечкой, а гибкой и опасной пантерой.
Белецкий воззрился на неё в непередаваемом изумлении – будучи прекрасным актёром, он великолепно выдавал всю гамму человеческих эмоций.
– Что-что? Вы мне угрожаете, дорогуша?
– Нет, предостерегаю. Нужно дружить с журналистами, которые пишут о вас статьи. – Она пожала плечами.
И тут терпение Александра, наконец, лопнуло.
– Да не собираюсь я с вами дружить! – рявкнул он. – Вы мне отвратительны… Вы все, слышите? Собирающие сплетни, вынюхивающие, не смердит ли где, чтобы урвать кусочек…
– Выбирайте, пожалуйста, выражения, – сухо ответила Каринэ, и даже её крупный нос, казалось, вдруг обиженно заострился.
Вика предостерегающе и одновременно успокаивающе прикоснулась к руке Александра, собираясь что-то сказать, но он опередил её.
– Да идите вы на хер! – брезгливо бросил он в лицо журналистке. – Боже, как же вы меня все достали…
Губы Каринэ побелели. Однако она быстро справилась с собою и холодно кивнула:
– Что ж, значит – война… Вы ещё пожалеете об этом, Александр Владимирович. Я сделаю всё возможное и невозможное для того, чтобы о вас больше вообще ничего не писали в СМИ. То есть в принципе. Мы объявим вам бойкот и посмотрим, как вы без нас проживёте.
– Как проживу? Прекрасно! – Он растянул губы в презрительной ухмылке. – Бойкот? И слава тебе, Господи… Пойдём домой, – обратился он к Вике, – нечего тут время терять.
Потрясённая этой сценой, Вика молча последовала за ним.
Тревожное состояние не покидало её весь вечер. Белецкий, казалось, был совершенно спокоен – или, во всяком случае, прекрасно владел собой. Они поужинали, затем провели немного времени в гостиной перед телевизором, перебрасываясь незначительными фразами и попивая вино… Но Вике всё это казалось натужным, неестественным из-за собственного внутреннего напряжения. Наконец, она не выдержала.
– Как ты думаешь… – осторожно подбирая слова, проговорила Вика. – Она… действительно может исполнить свою угрозу?
Он взглянул на неё с недоумением.
– Какую угрозу, кто? О чём ты?
– Я про Саркисян, – пояснила Вика неохотно. – Ну, про бойкот и всё такое…
– Какая чушь, – фыркнул он. – Белка, не бери в голову ничего из того бреда, что она несла. Что мне с бойкота какой-то журналистки?
– Но… – залепетала она. – Ведь у неё есть связи… Друзья в журналистском мире…
– Чего ты боишься, глупышка? – Александр улыбнулся – так, как только он один в этом мире умел улыбаться, до её мурашек по всему телу. – Что кучка каких-то репортёришек перестанет брать у меня интервью? Да и чёрт бы с ними…
– Но… как ты можешь говорить об этом так легко, так беззаботно? – не поверила Вика.
– Послушай. – Он внимательно посмотрел ей в глаза. – Неужели ты правда думаешь, что я настолько завишу от СМИ? Что мне действительно важно, пишут обо мне или нет во всех этих безвкусных гламурных журналах? Да плевать с гигантской колокольни. Я – артист. Я должен играть. И только это мне важно, только это нужно. Неужели ты это до сих пор не поняла?
Вика опомнилась.
– Прости… – пробормотала она, заливаясь краской стыда. – Прости, я, наверное, ужасно мелкий человек. Бог отметил тебя таким талантом, что, действительно, глупо и смешно было бы тревожиться о каких-то посторонних вещах типа публикаций в глянце…
– Пустое это всё, Белка, – выдохнул он и притянул её к себе. – Забудь, пожалуйста, о Саркисян и её коллегах по перу. Меньше всего я хочу, чтобы ты переживала за меня в связи с таким ерундовым поводом.
«Господи, как я его люблю… Как же сильно я его люблю!» – думала Вика почти в священном трепете, вглядываясь в дорогое лицо.
Разговор разбередил ей душу. После того, как Александр заснул, Вика ещё долго ворочалась на кровати, примеряя ситуацию на себя. Смогла бы она – вот так, как он, быть совершенно независимой от внешних факторов? Наплевать на общественное мнение и посвятить себя только карьере артистки?.. Наверное, не смогла бы. Хотя бы просто потому, что Белецкий, несомненно, являлся уникумом, а у неё не было уверенности в собственной гениальности. Она вообще постоянно в себе сомневалась. Странно, до института Вика была убеждена, что сможет сыграть всё что угодно. Однако во ВГИКе, вращаясь среди толпы своих невероятно талантливых сверстников, она постепенно начала отдавать себе отчёт в том, что является всего лишь одной из многих… Лицом из толпы.
Осторожно приподнявшись на постели, Вика прислушалась – на самом ли деле Александр спит, или же просто лежит неподвижно, размышляя о своём?.. Однако дыхание его было ровным и глубоким. В полумраке спальни черты лица были практически неразличимы, но Вика могла бы нарисовать его портрет даже с закрытыми глазами. Однако сейчас ей было не до этого.
Вика спустила ноги с кровати. Чтобы поскорее заснуть, нужно было выпить стакан тёплой воды с мёдом – её проверенный рецепт. По-быстрому натянув футболку Белецкого (она обожала носить вещи Александра, ночуя в его квартире, и он с удовольствием ей это позволял – без всякого эротического подтекста, просто как потакающий ребёнку взрослый, который разрешает поиграть с вожделенной игрушкой), Вика тихонько вышла из спальни. Подсвечивая себе мобильником, она спустилась по лестнице на кухню и зажгла там приглушённый свет. К счастью, домработница уже спала в своей комнате, так что Вика могла провести несколько минут в полном уединении – ей сейчас никого не хотелось видеть.
Достав банку мёда (не магазинного, а настоящего, домашнего, со своей пасеки – тётя Глаша регулярно покупала его у знакомого пчеловода), Вика налила в стакан кипятка и стала ждать, когда вода остынет. На краю стола валялась одна из тех жёлтых газетёнок, что так любят почитывать российские домохозяйки, – видимо, тётя Глаша забыла убрать. От нечего делать Вика подвинула газету к себе и начала лениво её просматривать. Всё как обычно – скандалы, интриги, расследования, жареные новости о звёздах шоу-бизнеса, слухи и сплетни.
Вдруг взгляд её споткнулся о заголовок: «Чёрная полоса Стрельникова», и в глаза моментально бросилась фотография Данилы. Они не виделись с того самого дня, когда состоялось тяжёлое объяснение в его квартире, и Вика понятия не имела, что происходит сейчас в жизни у её бывшего парня. На фото он был в тёмных очках, и под руку его заботливо поддерживала… Галинка. Вика узнала её сразу же, несмотря на то что видела девчонку пару раз в жизни, да и с момента их последней встречи в Ялте минуло уже восемь месяцев.
«Нелёгкий период начался в жизни молодого талантливого артиста Данилы Стрельникова, – начиналась статья. – В феврале состоялась премьера фильма Василя Тодоровича “Печаль минувших дней”, где Стрельников сыграл цесаревича Александра. Прямо во время церемонии, проходившей в одном из кинокомплексов Москвы, подруга Данилы Виктория Белкина ушла с другим – исполнителем главной роли Александром Белецким. Как стало известно нашему корреспонденту, Виктория – студентка актёрского факультета одного из театральных вузов столицы. Совершенно очевидно, что расчётливая девушка хладнокровно променяла молодого партнёра на более перспективного, знаменитого и опытного…»
– Какая феерическая чушь! – фыркнула Вика. – «Совершенно очевидно…» Ни черта вы не понимаете в человеческих отношениях…
«И вот снова удар судьбы – в Ялте скоропостижно скончался дедушка артиста, Анатолий Иванович Стрельников. Данила немедленно прервал съёмки, в которых был занят в настоящее время, и вылетел на похороны…»
Вика отложила газету. В груди у неё защемило. Дедушка умер!.. Милый славный дедуля, который звал её то Верочкой, то Валечкой и потчевал своими волшебными деликатесами… Как же так?.. Бедный Данька, он был ужасно привязан к деду…
