Влад Ривлин - Здесь слишком жарко (сборник)
Охранники попытались было схватить Марка, но он ловко уворачиваясь от них, пустил в ход кулаки. Завязалась драка. К охранникам присоединились приятели обиженного гостя…
Силы были слишком неравные: Марк в одиночку противостоял всем – охранникам, друзьям, с которыми еще за день до того обнимался, помощникам босса… Все были злы на на Марка и каждый старался выместить на нем свою злость.
Охранники наконец схватили Марка, он пытался вырваться и в это время гость, только что называвший его братом, со всей силы ударил его по лицу и в живот. Марк обмяк.
– Тащите его на улицу, – распорядился начальник охраны, вызывая полицию.
Полиция была уже здесь. Когда Марка затаскивали в полицейскую машину, лицо у него было разбито, рубашка разорвана и вся в крови, и он, всего несколько секунд назад готовый драться со всем миром, вдруг заплакал как ребенок.
– Почему все так?! – орал он.
– Тебе лучше уехать, – сказал ему следователь, который вел дело о дебоше на банкете и сопротивлении стражам порядка.
– Я не уеду, у меня долги.
– Ну, тогда сядешь, – сказал следователь, – Ты здесь все равно не приживешься – чужой ты. Поэтому, если есть у тебя работа – скажи спасибо, работай и живи тихо. А нет – сгноим, это я тебе обещаю.
– С людьми нельзя быть добрым, – тяжело вздохнул хозяин, сидя в своем кабинете.
Менеджер Ася молча с ним согласилась.
– Когда он придет за расчетом, сюда его не пускайте. Прямо на пороге отдайте ему письмо об увольнении, чек, и пускай убирается! – хозяин не мог сдержать своего раздражения.
Но Марк не пришел ни за письмом, ни за чеком. Больше никто из работников его не видел. Одни говорили, что он уехал искать работу в центр и теперь убирает пляж, другие – что он вовсе уехал из страны. Во всяком случае, никто о нем больше ничего не слышал. Жизнь в ресторане пошла прежним чередом, о дебоше больше никто не говорил, но помнили еще долго.
Цветочный магазин
Хороший это был магазин. Здесь всегда можно было купить не только букет на любой вкус, но и цветы в вазонах.
И чего здесь только не было!
В этом цветочном магазине продавалась всякая экзотика, начиная от причудливых кактусов, орхидей, лиан и до целебных трав. Все, кто заходили сюда, сразу чувствовали, что для хозяев магазина цветы не просто товар, а нечто гораздо большее. Цветы, они ведь как дети: не вложишь в них часть своей души – ничего путного не получится.
Хозяева цветочного магазина – муж и жена – были уже людьми немолодыми. В Израиль они приехали в январе девяностого и, прожив год в Вирсавии, поселились затем в одном из еврейских поселений Газы. Здесь они работали в одной из местных теплиц, а потом – тут же, на маленьком заводике.
Георгий, так звали мужа, был художником. Еще в юности он закончил художественное училище, и первое время после приезда в новую страну он пытался продавать свои картины, писал портреты, не брезговал даже делать копии известных полотен по примеру своих собратьев по цеху. Но достаточных средств для жизни это занятие ему не принесло, и тогда, вместе с женой – детей у них не было – они уехали в тот самый киббуц в Газе.
Георгий, как истинный художник, мечтал ни от кого не зависеть и все искал подходящий бизнес. Наконец он загорелся идеей выращивать цветы. Жена Георгия – Елена – была полной противоположностью своему мужу. Георгий – высокий, худой, с копной черных волос уже с сильной проседью, с длинным нервным лицом, длиннющим носом и большими выразительными глазами на выкате. Движения и походка Георгия сразу же выдавали в нем человека импульсивного, если не сказать неуравновешенного. Он мог резко ответить и вообще был очень неуживчив. Но почему-то все его любили. Может за искренность, а может быть потому, что этот человек не умел никому делать зла. Елена же – маленького роста, полноватая, с круглым лицом и умными глазами, излучала спокойствие. Она была женой своего мужа. Может быть поэтому идеи Георгия не остались лишь бесплодными мечтами. Недолго думая, супружеская пара открыла собственную теплицу и дела шли у них очень и очень неплохо до тех пор, пока еврейские поселения в Газе не были полностью ликвидированы. Тогда чета перебралась в Ашдод и здесь они открыли свой цветочный магазин, прямо в новом торговом центре.
Людьми они были довольно замкнутыми, но с покупателями всегда находили общий язык. Впрочем, общалась с покупателями в основном Елена, а муж был генератором идей, которые они воплощали вместе.
Когда мне хотелось сделать кому-нибудь из близких сюрприз, я всегда покупал именно здесь. Бывал я здесь часто, поскольку люблю кактусы, а у Георгия и Елены был богатейший выбор. Если удавалось их разговорить, то хозяева могли рассказать много интересного и о выращивании цветов, и об искусстве композиции – занятии, к которому Георгий подошел как настоящий художник, и о себе. Картины Георгия до недавнего времени украшали стены магазина, и в сочетании с композициями из цветов они создавали маленький оазис в огромном торговом центре. Словом, это был необычный магазин в хорошем месте, и дела у четы шли весьма и весьма неплохо лет десять.
Так было до последней короткой войны. А после последних обстрелов, магазин вдруг как-то сразу зачах. Я обнаружил это случайно, когда собирался на день рождения к своим друзьям. Это как заходишь в дом к родным людям и вдруг видишь унылую, опустевшую комнату. Картин на стенах стало намного меньше. Было такое впечатление, как будто оставшиеся картины еще просто не успели поснимать. Исчезли цветы в вазонах, кактусы, лечебная трава и экибана. Словом, исчезло почти все. Остались лишь незамысловатые букеты, какие покупают наспех в последний момент и еще искусственные цветы из пластика и материи, чего раньше я никогда не видел в этом магазине.
За прилавком сидела хозяйка и все время курила, чего раньше за ней тоже никогда не наблюдалось. «Наверное, закрываются», – подумал я, но прямо вслух спросить не решился.
– А где всё? – Расстерялся я, – Где цветы в вазонах, почему их не т?
– Мы больше не заказываем, – устало ответила хозяйка магазина.
Я не стал ее расспрашивать, что да почему, и лишь вслух выразил свое сожаление:
– Жаль.
Хозяйка магазина внимательно посмотрела на меня но ничего не сказала. Жаль, и неожиданно все как-то. Столько лет держались, да и обстрел города не первый. За двадцать с лишним лет можно было бы и привыкнуть к тому, что жизнь в этой стране никогда не бывает мирной. Бывало и похуже. К тому же у них богатый опыт жизни в еврейских поселениях Газы – там минометные обстрелы были чуть ли не повседневностью. Да, здесь везде не Слава Богу, и так постоянно. Но ничего, живем же. Ездим на работу, в магазины, в рестораны. Первые дожди прошли – можно и в лес за грибами. Леса хоть и искусственные, зато грибов полно и для фотолюбителя настоящий рай: тут тебе и косули, и лисы, и зайцы, и всякие диковинные птицы. Целых три моря и еще озеро. А от последних обстрелов не осталось и следа. Туда, где упали ракеты, местные власти отправили людей буквально через несколько часов, и те все тут же исправили. Никогда и не скажешь теперь, что здесь или вон там упала ракета. Жизнь продолжается, как ни в чем не бывало. Все торговые центры и магазины на своих местах, покупателей не меньше, чем до обстрелов. Весь первый этаж торгового центра занят под закусочные и рестораны. Вообще закусочные и рестораны есть на каждом этаже и везде достаточно много людей. На фоне всей этой жизни закрытие одного цветочного магазина не такое уж и заметное событие: здесь постоянно одни магазины закрываются, другие открываются. Там, где год назад продавалась обувь, теперь продают одежду, или косметику, или украшения. Сменяются хозяева, меняются вывески. А эти долго держались. К ним все давно привыкли. И вот теперь… Людям стало не до цветов или хозяева магазина просто устали? Есть такие мелкие события, которым не придаешь значения, но они как едва заметный знак. Если двигаться от торгового центра на юг, то попадешь в район автобусной станции. Здесь тоже лавки и закусочные, но публика собирается попроще. Тут можно пить пиво и одновременно слушать новости. Телеведущие оживленно обсуждают предвыборный ажиотаж: восходящих звезд местной политики, закулисные интриги, кто к кому перебежал, у кого какие шансы. Скоро выборы, а до выборов будет тихо в плане ракет – тут и к бабке не ходи. Метрах в десяти от закусочной идет игра в колпачки на куске картона. Здесь всегда есть незадачливые зеваки, попросту говоря «лохи». Оператор этой незатейливой игры работает на этом месте с самого утра. Именно работает: у него руки артиста. При этом он успевает комментировать все происходящее и напоминает чем-то знаменитого Николая Озерова. Он каждый день здесь в окружении мускулистой и угрюмой охраны. У него есть несколько помощников, но по артистизму они ему и в подметки не годятся. При появлении полиции самодельный столик тут же исчезает и появляется снова, после ухода полицейских. Арестовывать эту компанию бесполезно: они придут сюда снова. Похоже, они считают это место своим. Интересное сочетание получается: политические дебаты и комментарии к происходящему на картонной доске перекрывают друг друга. Где-то здесь, среди многочисленных лавок есть и цветочный магазин. Но это уже не то. Совсем не то.
