Марина Белова - Злой рок Сейшельських островов
– Понимаем, – кивнула я.
– Тема статьи и увольнения в нашей семье была закрыта для обсуждения. Потом все как-то само собой утряслось. Бабенко уволили буквально месяца через три. Нет-нет, Иван Петрович к этому увольнению никакого отношения уже не имел. Просто пришел новый мэр, а у того своя команда. Пришлось Павлу Алексеевичу уступить свое теплое местечко. Как говорится, не рой другому могилу. А Иван Петрович нашел хорошую работу – не все поверили газетной «утке». Конечно, той зарплаты и тех возможностей уже не было, но мы не бедствовали. И надо же было такому случиться, что Ваня выиграл эту злосчастную путевку.
– Кстати, как он выиграл?
– Мы зашли в наш любимый японский ресторан «Кабуки», выпить чая. Иногда мы можем себе позволить поход в ресторан или кафе. Там нам предложили заполнить анкету. Близилась годовщина открытия ресторана и дирекция приготовила для своих постоянных клиентов разные призы: от наборов посуды до главного приза, путевки в Японию. Главный приз выиграл Ваня. Конечно же, ему хотелось, чтобы и я поехала, но путевка была на одно лицо.
– И тогда он решил поменять ее на две путевки меньшей стоимости?
– Да.
– Но почему именно на Сейшелы? Поехали бы в Европу, в Париж? – спросила я, вспомнив, как еще недавно мужчины, желавшие преподнести своим женам в качестве подарка поездку в Париж, атаковали «Пилигрим».
– Я туда и хотела! – воскликнула Раиса Антоновна. – Если не в Париж, то можно было поехать в Вену или в Прагу. Говорят, там тоже красиво. Но Ваня решил по-своему. «А почему мы не можем полететь на Сейшелы?» – сказал он мне, когда вернулся с путевками из туристического агентства. Он не спрашивал, нет, он утверждал, делая акцент на слове «мы», как будто кому-то что-то доказывал.
– Кому доказывал? Бабенко?
Раиса Антоновна покраснела и стала нас уверять, что Иван Петрович не знал, что Бабенко тоже едет. У меня сложилось такое впечатление, будто Кудрявцева врет или чего-то недоговаривает.
– Ваня в лице изменился, когда Бабенко увидел. Судите сами, если этот человек вызывал в нем такие неприятные эмоции, стал бы он портить себе и мне отпуск? Я долго не могла понять, в чем дело, а когда Бабенко погиб все и раскрылось. Ваня мучился, не спал, всю ночь выходил из бунгало курить, а утром мне эту историю, случившуюся много лет назад, и рассказал, как будто покаялся. Так что к смерти Бабенко он никакого отношения не имеет. Могу поклясться на чем угодно.
– Тогда что он вам рассказал? – строго спросила Алина.
– Когда он работал мэром, у них в канцелярии работала одна женщина. Вроде бы ничего особенного, но мужиков к ней словно магнитом тянуло. Как сейчас помню, ее Валентиной Комиссаровой звали. Поговаривают, что многие добивались ее благосклонности, но она всем отказывала. Один раз она по молодости замуж сходила, ребеночка родила, но во второй раз штамп в паспорте ставить не спешила. Наверное, хотела, чтобы мужчина любил и ее ребенка. Конечно же, это правильно, иначе семьи не будет. Так вот, приглянулась эта Валентина моему Ивану Петровичу. Вы не смотрите, что я так легко говорю на эту тему. И срок давности давно прошел, и смерть всем грехи списала. Короткий роман вышел у моего мужа с этой женщиной. Скоро она закончила заочный факультет университета и уволилась из канцелярии. Возможно, осознала, что связь с мэром ей ничего хорошего не принесет: все равно тот со мной не разведется и на ней не женится. Иван Петрович за нее похлопотал, и ее взяли в штат вечерней газеты. А там главным редактором работал Бабенко. Скоро Валентина и Бабенко стали встречаться. А почему нет? Она разведена, он не женат. Конечно же, она рассчитывала создать семью, но в планы Бабенко женитьба не входила. Валентина забеременела, но и тогда у ее любовника сердце не дрогнуло. Что произошло между ними, какой неприятный разговор – никто не скажет, – но этот разговор закончился дракой. Валентина ударила Бабенко по голове вазой. И он, представляете, снял побои и подал на нее в суд! Дело приняли в производство. Валентина попросила защиты у Ивана Петровича. Он вызвал Бабенко к себе и пригрозил, что, если тот не заберет обратно свое заявление, он его за аморальное поведение уволит! В ту пору о Бабенко по городу гуляли слухи, будто он редкостный бабник и чуть ли не сексуальный маньяк. Бабенко выслушал, оправдываться не стал, молча покинул кабинет, а через неделю в газете появилась разгромная статья о Ване. И как приложение к статье фотография, на которой запечатлен факт передачи денег. Неизвестный мужчина стоял к объективу спиной, протягивал деньги, а Ваня их брал. И что интересно, ведь было это в жизни. Только деньги давал не мужчина, а Ваня. И платил он бригадиру строителей, которые ремонт у нас на даче делали. К сожалению свою правоту Ваня доказать не мог. Этим и воспользовался Бабенко.
– Надо же, не побоялся мэра, – усмехнулась Алина.
– А чего ему было бояться? На дворе даже не перестройка была – беспредел девяностых! Уж кто власть имел, так это пресса. Не номер – так разоблачительная статья. К тому же его приятель работал то ли судьей, то ли прокурором.
– Судьей? Это ж такой? Уж не Коломиец, который был с нами на Сейшелах?
– Нет, не знаю. Ваня фамилию не называл. Я и о Бабенко услышала только неделю назад, а вы хотите, чтобы я его друзей знала.
– Раиса Антоновна, неужели ваш муж не мог найти бригадира, который деньги брал?
– Да этого мужчину скоро мертвым нашли. Нет не на нашей даче, но рядом. Вроде бы он повздорил с сельскими парнями. Убийцу не нашли, а Ване позвонил неизвестный, который прямым текстом посоветовал держать рот на замке, иначе помимо взятки на него и убийство повесят. И тогда дело закончится не увольнением с работы, а сроком за убийство. Представляете, как было закручено? Естественно, Ваня не стал ничего доказывать, молча сложил полномочия, сославшись на здоровье. Да у него и впрямь, стало пошаливать сердце, давление подскочило.
– А Бабенко? Наверное, ликовал?
– Может, и ликовал, что жизнь испоганил и той женщине, и моему Ване. Но если мой муж сумел избежать больших неприятностей – увольнение не считается, – то Валентина предстала перед судом. Ей инкриминировали хулиганство. Дали полтора года условно – друг Бабенко постарался. Что с ней потом стало, не знаю. А на Ваню вы плохого не думайте. Не толкал он Бабенко со скалы и даже не разговаривал с ним в тот день.
– Отчего ж так тогда переживал? Вы говорили, что ночь не спал, курить выходил? – напомнила Алина Раисе Антоновне ее же слова.
– Да потому что воспоминания на него нахлынули. Если бы не Бабенко, кто знает, может, сегодня мой Ваня был бы депутатом государственной Думы.
– Раиса Антоновна, если я вас правильно поняла, то кроме как с Бабенко вы ни с кем не были знакомы.
– О Бабенко я знала понаслышке, – поправила меня Кудрявцева. – Я и ту статью украдкой от Вани читала. А воочию довелось увидеть только в поездке. Кого с тех лет помню, так только Хрящева, я вам о нем рассказывала. И больше никого, – сказала она, и мне вновь послышалась фальшь в ее словах.
– Раиса Антоновна, а вы как с Воронковым договорились? – спросила Алина.
– Пообещал, что завтра заключение медэкспертизы будет готово. Если завтра утром позвонят, то завтра же состоятся похороны. Если позвонят после обеда, тогда уж послезавтра предам Ивана Петровича земле.
– Вот и ждите звонка. И не забывайте, что майор Воронков негласно у нас под колпаком. Поскольку мы только собираем факты, компрометирующие его как сотрудника правоохранительных органов, ему о нашем визите ни слова. Договорились?
– Договорились.
– Но как только станут известны результаты вскрытия, позвоните нам по телефону, – Алина написала на салфетке номера моего и своего мобильного телефона.
Выйдя от Кудрявцевой, мы задались вопросом: «А куда дальше?». Вернуться в «Пилигрим»? Телефоны почему-то не отвечали: ни агентства, ни Аленин, ни Степин.
– Оглохли, что ли? – раздраженно спросила Алина.
– Вряд ли. Скорей всего, с ними Воронков, и они намеренно не подходят к телефону.
– Верно, – согласилась со мной Алина. – Значит и нам возвращаться рано. Тогда куда?
– А что, если нам съездить к Иванову? Может, в списке неправильно указан номер телефона? Тебе не приходило такое в голову?
Алина достала из сумочки список и, глядя на название улицы, стала вслух соображать, где она может находиться.
– Как бы это не окраина была. – Чтобы подтвердить свою догадку, она достала план города и нашла-таки нужную нам улицу. – Поехали. Минут сорок придется потратить на дорогу.
Окраина окраиной, но в таком доме и я бы жила. Из-за забора высился домина из стекла и бетона, построенный в нескольких уровнях.
– А нечего себе домик, стильный, – сказала Алина, заглядывая за забор. – Кажется, там и бассейн крытый имеется. Или это зимний сад под стеклом, как ты думаешь?
– Я ничего не думаю, звони, – велела я.
