Федор Московцев - Екатерина Хромова
Закончив разговор, Андрей раскрыл бумажник, чтобы проверить наличие пропуска в банк, ОПЕРУ Сбербанка на улице Коммунистической, 40, и ключа от депозитарной ячейки, в которой хранились его сбережения. Всё на месте. Он мысленно представил события завтрашнего утра, как придёт в депозитарий, откроет сейф, возьмёт из общей кучи десять пачек по $10,000, поднимется в операционный зал и сделает денежный перевод по системе Western Union в Сухуми на имя Василия Гурамовича Кохраидзе. Возможно, всю сумму не удастся сразу перевести на одного человека из-за существующих ограничений, но это технические сложности, можно попросить родственников, чтобы они сделали перевод от своего имени соответственно на родственников Василия.
Проделав все эти манипуляции в уме и мысленно представив конечный результат в виде особняка в горах Абхазии, Андрей вернулся к делам своим скорбным в этом городе.
Ну никак не разобраться в этих запутанных проблемах. Самый сложный вопрос сейчас: как поступить с Капрановым? Что сказать Сташину? Это такая головоломка, головоломнее некуда. Если Андрей подставит гендиректора Стройхолдинга, сорвутся поставки стройматериалов и Вадим Второв, от которого зависит благополучный исход конкурсного производства по Совинкому, будет очень недоволен. Как он отреагирует на это, совершенно непонятно. Ведь он рассчитывает, что Андрей отработает деньги, уплаченные юристам за банкротство.
Хотя, с другой стороны, умри Капранов на другой день после того, как перечислил последние три миллиона – и чистая прибыль от его переводов уже с лихвой покрывает расходы Вадима. Но есть ещё нюансы…
У Андрея образовался избыток впечатлений и необработанной информации, которую не могла вместить ни одна среднестатистическая голова. Но хотя бы один насущный вопрос он решил: завтра сделает перевод доверенному человеку в Абхазии – Василию, чтобы тот заканчивал строительство убежища, в котором можно будет спокойно пережить тревожное время.
Мысль о фазенде на курорте в Гульрипши рядом с санаторием имени Ленина навела его на мысль о Тане. Она была ему безусловно дорога… но она сейчас с другим и всю силу своей привязанности он сохранял для Кати. У которой по-прежнему не отвечал ни один телефон. Охваченный тревогой, он думал самое плохое: она серьёзно заболела, у неё крупные неприятности, она его разлюбила и сейчас в объятиях другого мужчины…
Строя всякие предположения, одно другого хуже, Андрей даже не пытался занять голову иными мыслями. Определённо, без серьёзной драмы тут не обойтись. Тревожась всё сильнее и сильнее, он метался по тёмной квартире, словно молния просверлила затылок. Всё в нём было сосредоточено в одной идее, идее личного и иллюзорного счастья, а остальной мир перестал существовать. Теперь, вечером, когда он ничего не мог уже сделать по работе, он позволил себе всецело отдаться этому чувству. Он стал видеть мир не таким, каким он казался ещё час назад, этот новый мир точно медленно выступал из темноты.
Постепенно его мысли, сделав скачок, вернулись к проблеме Сташина. То, что требует решения, должно быть решено. У Андрея оставалось время до утра подумать, как отвестись от дачи показаний против Капранова или под каким предлогом не являться к следователю вообще. И то и другое сулило неприятности, но мало кто мог превзойти Андрея в изворотливости и он был абсолютно убеждён, что к утру нужное решение будет найдено.
Приняв промежуточное решение по этой проблеме, он приступил к решению другой. Что делать с Катей? Во всём своём душевном опыте он мог сравнить нынешний свой роман лишь с любовью к Третьяковой Кате, и не только из-за внешнего сходства этих двух девушек. И в том, и в другом случае чувство носило столь разрушительный характер, что, казалось, на какие-либо другие переживания не остаётся сил совсем. Где бы он ни был и что бы ни делал, ему было достаточно задуматься на несколько секунд, чтобы перед ним появилось лицо Кати с далёкими глазами, её улыбка, в которой было такое наивное бесстыдство, как если бы она стояла совершенно голая.
* * *КАДР ПЯТЫЙ, самый драматический.
Наконец, измученный неизвестностью, движимый беспокойством и ревностью, Андрей вызвал такси и поехал к Кате. Когда таксомотор остановился возле её дома, он расплатился с водителем и выбрался из машины. Частный сектор выглядел вымершим. На улице было темно, фонари не работали, в окнах соседних домов не горел свет. Наплывающий туман стирал границы между предметами и придавал всему окружающему зыбкие и страшные очертания. Андрей подошёл к двери и нажал кнопку домофона. Звонка не последовало – домофон не работал. Зато где-то в глубине двора залаяла собака. Он постучал в дверь, и, немного выждав, нажал на ручку – дверь открылась. Во дворе было ещё темнее, чем на улице, ночной мрак слил ограду и деревья, виноградник и стены коттеджа. «В гробу и то светлее», – подумалось ему.
Где-то за домом, гремя цепью, надрывался звероподобный Гарат. Андрей взбежал по лестнице и постучал в дверь. Ждать пришлось недолго. Дверь отворилась, на пороге стояла Катя с фонариком: «А, это ты»…
– Проходи, – она впустила его в дом, и, выглянув во двор, закрыла дверь.
Дом был погружён во мрак, из зала в холл проникал слабый свет. Андрей смотрел на Катю широко раскрытыми глазами, отмечая при этом, что на ней футболка, лосины и тапочки на босу ногу.
– Что случилось? Почему у тебя отключен телефон?
Она махнула рукой в сторону вешалки, мол, раздевайся, проходи. Он разулся, снял куртку и повесил её на вешалку, надел тапочки – массивные тупоносые сабо, тогда как Катя сняла с крючка кардиган.
– Хорошо, что пришёл, мне нужна помощь. У нас вырубило электричество.
Говоря эти слова, она укуталась в кардиган явно на несколько размеров больше, видимо, принадлежащий её отцу. В нём она выглядела вполне естественно – так же, как в дизайнерских шмотках, и, как три дня назад выяснилось, вообще без шмоток тоже.
– Короткое замыкание? – спросил он, глядя на неё во все глаза. Обстановка была мрачнее не придумаешь, она придавала Катиному фарфорово-бледному лицу несколько призрачный вид.
– Рыбки в моей комнате – им там темно и они могут замёрзнуть. Аквариумный обогреватель-то не работает. Давай перетащим аквариум сюда на первый этаж… я не знаю, может, камин разжечь?
Они прошли в зал. Андрей осмотрелся. В массивных подставках горели жёлтые свечи, бросая неверные блики на стены, загадочно мерцали пластины из цветного камня, которыми была инкрустирована мебель в стиле барокко. В левом углу под лестницей был камин. Противоположный угол занимал огромный угловой диван. Между витражами находился раритетный рояль.
Высота потолка в этом помещении была не менее восьми метров, размер окон-витражей был соответствующий. Вдоль фронтальной стены и перпендикулярной ей внутренней тянулись балконы, куда выходили двери комнат второго этажа. Андрей включил на своём телефоне фонарик и стал подниматься вслед за Катей по широкой мраморной лестнице с коваными перилами. Луч фонарика выхватывал её босые ступни.
Её комната была первой от лестницы – просторная, похожая на гостиничный номер, с прихожей и санузлом. Небольшой, до 50 литров аквариум, стоял на комоде. Андрей протянул Кате свой телефон:
– Держи, будешь мне светить.
– Давай вместе, ты не унесёшь один!
– Вместе мы его уроним в темноте.
– Давай, знаешь что! – она сходила в ванную комнату и принесла оттуда ковш. – Сейчас я вычерпаю немного воды.
Она пять раз сходила туда и обратно, вычерпывая воду, и уровень воды в аквариуме заметно снизился.
– Ну вот, достаточно.
Андрей осторожно взял аквариум, вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице, а Катя ему светила. Когда он опустил свою ношу рядом с камином, она вернула ему телефон и взяла с полки спички. Дрова в камине были уже сложены, всё, что оставалось – это побрызгать жидкостью для розжига и поджечь. Что и было сделано.
– Но мы же не можем поставить аквариум рядом с огнём, – заметил Андрей.
Катя осмотрела зал, поражающий как своими размерами, так и идеальной чистотой и порядком.
– Пойдём! – она повела его в сторону холла.
Они прошли через столовую, кухню, и оказались в предбаннике, в котором было две двери – то были туалеты, в одном из которых Андрей уже побывал – и лестница, ведущая в цокольный этаж. Завораживающий призрак смерти выступал из темноты, неизбежно было ощутить его присутствие, учитывая историю этого дома и нынешнюю обстановку.
– Подожди, – с этими словами Катя заглянула в один из санузлов, и, посветив внутрь фонариком, словно удостоверяясь в чём-то, сказала:
– Пойдём вниз.
Они спустились по лестнице и стали бродить по помещениям, находящимся в цоколе – спортзал, гараж, сауна.
– Нам нужна подставка под аквариум? – уточнил Андрей.
– Да, наверное.
Они находились в сауне, и он обратил внимание на вёдра и шайки, выстроившиеся возле парилки.
