Мария Метлицкая - Дневник свекрови

Или Алик, двоюродный брат моего мужа. Программист. Все – своим умом. Не миллионер, но очень обеспеченный человек.

Или наша дальняя родственница Вика-Ежевика. «Подняла» три ресторана. Очень, кстати, популярных в столице. Сейчас открывает еще два. Умница и трудяга.

Но они не олигархи. Они – таланты и труженики. Ну, и еще чуть-чуть удачи.

А то, что «трудом праведным не наживешь палат каменных», – это точно. Русские пословицы – кладезь мудрости.

Ладно. Что я так завелась? Может, эти олигархи и не такие плохие люди? Ведь не за миллионщика свою дочурку выдают. Значит, чувства уважают. Ну, посмотрим!

Лалка говорит: «А что плохого? Не будут за кусок хлеба задницу рвать. Не надо думать о квартире. С карьерой помогут. На ноги зятька поставят».

Не знаю. Но на сердце нерадостно. Опять не из нашей песочницы. А значит, и понимать друг друга будет непросто.

Не зря ведь в старину брали из своего сословия! И не было разводов. Почти. Про исключения не будем. На то они и исключения.

Лалка названивает и интересуется, в чем я собираюсь пойти на суаре.

Я говорю, что это – не суаре, а аутодафе. Образованная, блин. Острячка.

Лалка предлагает что-либо из своего тряпья. Я отказываюсь. У бедных собственная гордость. Да и потом, разве я их могу удивить? Это после Марьяниных-то соболей…

Данька сообщает, что папа-олигарх предлагает прислать за нами машину. Дескать, чтобы мы расслабились. Я? Расслабилась? Не дождетесь! Я уже готова к отпору и защите.

Суббота. Нервненько. Бросаюсь на мужа и цыкаю на Илюшку. Валечка его спешно одевает, и они уходят гулять.

По дороге молчим. Вижу, в каком напряге муж. Не утешаю. Вредничаю. Въезжаем в дачный поселок. КПП, как на израильско-сирийской границе. Выходит человек с автоматом. Мы предъявляем паспорта. Поднимается шлагбаум. В поселке три дома. Три! У одного нас встречает человек в форме. Открываются ворота, и мы въезжаем в другой мир. То, что он другой, видно сразу. Участок необъятен. Дом стоит в глубине, и его почти не видно. Огромные клумбы с разноцветными рододендронами. Английский газон. Мраморные белые скамейки – Ленин в Горках. К нам, растерянным и потерянным, выходит человек во фраке. Мажордом, вспоминаю я. Он вежливо кланяется и ведет нас в дом. Муж нервно теребит букет бордовых роз из магазина «Цветы оптом».

Мы входим. В холле с розовыми мраморными колоннами нас встречают хозяева. Олигарх и олигархша. Он – высокий, полноватый, краснолицый мужчина. Лицо простое, глаза острые. Она – невысокая, стройная пепельная блондинка. Лицо невнятное, но очень гладкое и ухоженное. И лицо, и прическа, и руки – все говорит о том, что их очень холят, лелеют, всячески ублажают и вкладывают в них немереные деньги.

Он представляется по имени-отчеству – Константин Андреевич. Она – по имени. Алла. На ее лице слабокислая улыбка. Вернее, ее подобие. Мгновенно она оглядывает всю меня и делает выводы. Думаю, неутешительные для меня.

Мы проходим в гостиную. Вернее, в каминную. Аперитив, блин! Уточняют наши предпочтения. Мужу легче, он за рулем. Я прошу мартини. Или это – не аперитив? Ну и хрен с вами. Появляются дети. В белых шортах и майках. С теннисного корта. Данька нас радостно целует и тревожно заглядывает в глаза. Я отвожу взгляд. Никакой поддержки! А, кстати, почему?

Разговор не клеится. Типа, про погоду. Я мысленно оглядываю себя. Юбка из «Зары» и свитерок из «Маркс & Спенсер». По распродаже, разумеется. Сумка, правда, из «Домани», тоже с распродажи. Пасла и караулила ее два месяца. И я чувствую себя Зоей Ивасюк. Как же несладко было ей тогда! Вот получи, Лена. И не будь снобом!

Мы проходим в столовую. Дети переоделись и присоединились к нам. Глаз не оторвать! Просто какие-то марсиане! Нет, правда! Оба хороши так, что прямо сейчас на обложку глянцевого журнала с подписью «Люди будущего».

Держатся за руки. Мажордом, или как его там, рассаживает нас по местам. Согласно купленным билетам. Хозяин стола – во главе.

На столе никаких блюд. Все сервировано на серебряных и фарфоровых тарелках и разносится каждому. Спаржа, карпаччо из рыбы, тартар – сырой фарш с луком и перцем. Перепелка, начиненная фуа-гра. Розовое шампанское. Алла ковыряется в своей тарелке с кислой миной на лице. Видимо, она давно убедила себя, что еда – это не удовольствие, а одно сплошное и большое зло. Хозяин ест спокойно, с большим достоинством. Марьяна сдержанна, в матушку. А Данька рубает будь здоров! И от этого мне становится как-то неловко, не по себе.

Потом в узких стеклянных стаканчиках подают по шарику лимонного шербета. Я решила, что это конец трапезы, но нет. Это для того, чтобы сбить вкус закуски и подготовиться к горячему. Тонко.

Далее на выбор. Мясо или рыба. Или дичь. Ладно, хватит про еду. Общение слегка оживляется. Олигарх рассказывает про путешествие по Мексике. Маршрут, естественно, не туристический. Тур индивидуальный, редкий и довольно опасный. Мы узнаем про деревню, где раз в год жители едят галлюциногенный кактус и далее галлюцинируют весь последующий год. Ко дню поедания тоже готовятся пару месяцев. Этот процесс страшно разрушает организм, и живут они крайне мало. Но после этого обряда их посещают какие-то неведомые сны, и они начинают писать неправдоподобно красивые картины на глиняных досках, подготовленных заранее. Сочетание красок, сюжеты – все как с других планет. Само растение, источник вдохновения, они держат в строжайшей тайне. Не продают ни за какие деньги. Конечно, на них давно делают бизнес. Даже построена «потемкинская» деревня, где они якобы живут, и при ней открыт магазин. Но наш будущий родственник – не дурак. За бешеные деньги он подрядил гида, и тот доставил его в истинную деревню. Там олигарх и оторвался. По полной. Нет, конечно, он мог все купить и в магазине, деньги совершенно не имели значения! А интерес? Драйв? Приключения? Поездка на вездеходе по джунглям? Опасности на каждом шагу, дикие звери, реки, кишащие пираньями и кайманами. Джунгли со страшными насекомыми и змеями.

Вот, оказывается, в чем весь кайф! А я-то думала, что кайф – это пляж на берегу Средиземного моря, приличный отельчик в четыре звезды с удобной кроватью и телевизором, сувенирные лавочки и кофейни на три столика.

У олигарха кайманьи глаза. Желтые, с узкими поперечными зрачками. Он, разумеется, не дурак, этот дядя-олигарх. Долго карабкался, сжевал на пути много чего несъедобного. Давился, тошнило. Знает – в этом просто уверен, – что и почем. Убежден, что все покупается и тем более продается. Считает, что видит людей насквозь. Гордится этим. Знает цену людской подлости, и никто его не убедит, что бывает на свете порядочность и бескорыстие.

Он прост и непрост одновременно. Считает себя знатоком человеческих душ и очень плохо относится к человечеству в целом.

Он не догадывается о том, что он очень примитивен. И что я тоже вижу его насквозь. А может, догадывается.

Он целует мне руку, и его кайманьи глаза холодны и равнодушны. Я понимаю, что как женщина не представляю для него ни малейшего интереса. Но когда-нибудь же он расслабляется и ослабевает его кайманья хватка? В постели, к примеру? Даже интересно! Ну, любил же он кого-нибудь, в конце концов! Был наивным юношей…

Хотя столько воды утекло.

Не хотелось бы быть его врагом. Или просто подозреваемым. Клацнет кайманьим зубом – и нет врага. И мне страшно за моего Даньку. Он – не хищной породы.

При въезде на Рублевку надо сменить указатель. Не Рублевка – Каймановы острова.

Ну, очень я остроумная! От страха, наверное.

Алла все время молчит. Слегка улыбается. Но глаза у нее не очень счастливые. Богатые, видимо, тоже плачут. Потом олигарх рассказывает – не без гордости, – как был простым тульским пареньком. Работал на заводе, занимался общественной жизнью. В отпуске шабашил по деревням – строил коровники. Денег не хватало, семья была многочисленной и бедной. Потом приехал в столицу и тоже начинал с нуля. Вокзал, завод, общежитие. Батон хлеба и бутылка кефира. Пельмени – как деликатес. В парке Горького познакомился с девушкой Машей, студенткой биофака. Случилась пылкая любовь. Машенька была умница и красавица. Сыграли свадьбу. Любили друг друга до дрожи. Машенька заставила его закончить институт.

А потом… Умерла при родах. Вместе с младенцем. Он тогда пытался наложить на себя руки. Спасли. Потом запил. Страшно, по-черному. Всплыли чертовы дедовские и отцовские гены.

Жить не хотелось года три. А однажды проснулся и увидел в окне клен с красными листьями. Заплакал и решил жить. Ради памяти Машеньки и сына.

Через пару лет встретил Аллу. Рассудительную и спокойную. Понял, что лучше жены не найти. Поженились, родилась Марьяна. Гордость и краса. Тоже прошли через огонь и воду – коммуналки, съемные квартиры, раздолбанные «Жигули» и одну курицу на три дня – первое и второе.

Рассказывал он все это с видимым удовольствием. Вообще, я заметила, что состоятельные люди очень любят рассказывать о своем голодном прошлом. Ну, очень им это в кайф! Хотя понятно, всего достигли, через многое прошли. Выстояли, выдюжили. Гордятся собой.