Антон Буслов - Президентская азбука
– Так… А вторая новость? – поинтересовалась Мария.
– Вторая новость в том, что рейтинг пляжной версии нашей дорогой… гм… руководительницы растёт как на дрожжах. И наши эксперты полагают: ввиду того что «купальник» сейчас не выступает с интервью, основная причина роста её рейтинга – постоянное тиражирование в записи речей нашей старой доброй Мифлухи по телевидению. Работает старое золотое правило – «смолчи – за умного сойдёшь». «Купальник» молчит – и на фоне «говорящего платья» все начинают считать её умной.
– Дать слово оппозиционной Мифлухе, чтобы дискредитировать её её же предвыборными обещаниями! Гениально! – сказала в сердцах Мария. – Патриарх, даже не знаю, чем тебя отблагодарить!
– Деньгами, можно акциями. Но лучше деньгами, золотом, драгоценными камнями… Лучше всего чем-то, что подлежит свободному обмену с Иррианией… – начал монотонно по памяти перечислять Патриарх, но потом поднял глаза на Марию и осёкся.
* * *На дебатах Мифландия Вторая сидела в одной клетке с памятником гражданину Белобородых. Дверь клетки была открыта специально, чтобы смутить Мифлуху. Она, привыкшая отпирать и выпутываться, никак не могла взять в толк, как можно сбежать из открытой клетки – в чём здесь обман. От этого непонимания кандидат в Президенты, облачённая в купальник, сильно страдала.
– Либеральная идея во мне жива, – обратилась она к Белобородых, – и ты сам видишь, что мы с тобой – простые основатели государства – сидим в клетке. Дверь её открыта – и, казалось бы, выходи, делай что хочешь! Но мыто знаем, всей своей головой знаем, что это обман. Ты сидишь тут из-за бабы, я сижу здесь за идею. Я, конечно, могла бы выйти… – Мифлуха с ненавистью посмотрела на открытую дверь, за которой толпились корреспонденты ведущих изданий и телеканалов, – но только если эти гады закроют наконец эту проклятую дверь!
Е
– Ещё давай, ху… – срывающийся на крик голос мужика с красной повязкой на рукаве телогрейки утонул в грохоте трактора.
Пятеро бойцов с пустыми погонами подняли на ломах ржавый рельс и начали править его на уже уложенные шпалы. Трактор надрывно завыл, выталкивая покрытую инеем железку на отстроенное полотно. Гусеницы громко зачавкали, сломав ледяную корочку, и провалились во влажную глину.
– Нет, война – дело грязное, – решительно сказала Мифлуха, забирая лапы поглубже в рукава пальто. – Какой чёрт погнал меня сюда?! Эй! Эй!!! Куда прёшь-то?! А ты, да, да – ты, сын грабли, лом держи ровнее!
– Мифлуха, ты же мне обещала! – с насыпи раздался властный и суровый голос Карин. – Ты мне обещала не вмешиваться в войну! Какого же чёрта ты здесь лезешь со своими советами?!
Карин в грязных сапогах, увязая в земле, начала аккуратно спускаться вниз – к Мифлухе.
– Работай, мальчик – не слушай её, – обратилась та к застывшему в ужасе солдату. – Вообще слушай только железнодорожников, коли строишь железную дорогу… Никого больше не слушай.
Лицо Карин было порядком обморожено, а от неё самой разило спиртом, под глазами свисали синие мешки. Вот уже пять дней она почти не спала и вообще очень мало отдыхала. Мифлухино командование «на передовой, в одном строю с простыми солдатами» обернулось позорнейшим окружением, и вот уже два дня как ожидалась не менее позорная капитуляция. Карин добрела до Мифлухи, чуть не провалившись в вязкую землю насыпи.
– Какого тебе рожна ещё надо?! – сил на крик и злость у Карин уже не осталось, и Мифлуха очень испугалась, увидев, что её телохранительница смогла только удивленно приподнять брови, тогда как всего пару дней назад её ругань металась по всему посёлку.
– А я почётный железнодорожник… – застенчиво сообщила Президент Первого Измерения. – Мне на юбилей звание присвоили. Ты что, не знала?..
Во взгляде Карин Мифлуха увидела только апатию, и ей стало совсем плохо. Уже пять дней как Карин запретила ей вмешиваться в командование чем бы то ни было в посёлке. К этому запрету сама Мифлуха отнеслась с пониманием: «Ты что, стратег? У тебя образование есть?! У тебя опыт есть?! Чего ты лезешь?!!». Во всей этой фразе изо дня в день менялась только профессия, которой Мифлуха не владела. Она не была поваром, врачом, строителем, стрелком, сапером, снайпером, водителем и многими другими профессионалами, которые были очень нужны здесь и сейчас. Но всех этих нужных людей уже убили и даже успели похоронить – и Мифлухе оставалось только тешить себя надеждой на то, что у неприятеля дела обстоят не лучше: из прессы она знала, что Президент Свободной Ирриании тоже отправился на передовую.
Карин посмотрела ей в глаза и с горечью плюнула на землю. Первые дни на вопрос «чего тебе ещё надо?» Мифлуха отвечала «шоколадную конфетку», но теперь даже она потеряла свой бодрый вид и просила «вывести из окружения». Последней банкой тушёнки Главнокомандующая накормила бродячую кошку, потому что «всем нам всё равно умирать – а у неё будут котята», с тех пор Карин перестала давать ей подзатыльники за провинности. Но сейчас Мифлуха обрадовалась бы даже подзатыльнику. Вместо этого Карин вдруг посмотрела на неё с какой-то странной тоской и сказала:
– Меня в плен брать не будут – сразу пристрелят, так как я для них весьма опасный и абсолютно бесполезный человек… А вот тебя захватят… и чёрт меня подери, я тебе не завидую! Впрочем, не я, а ты развязала эту войну.
– Я просто хотела пополнить наш зоопарк! – возразила Мифлуха и насупилась.
– А догадаться, как отнесутся иррианцы к заключению в клетку их посла, ты, конечно, не могла?! – Карин повысила голос, и Мифлуха, заметив, что та злится, решила подлить масла в огонь – ей захотелось растормошить свою защитницу.
– Есть люди, а есть животные. Иррианцы не люди – это так: у них щупальца, слюна капает, жижа какая-то… Нелюди должны быть представлены в экспозиции зоопарка. И вообще не критикуй меня, иначе не дам тушёнки, – Мифлуха ухмыльнулась.
– Тушёнки?.. – Карин в очередной раз плюнула на землю. – Ты, бродяга, заговариваешься! Ведь ещё позавчера ты скормила последнюю баночку кошке!
– Я выменяла ещё, – Мифлуха самодовольно улыбнулась и достала из кармана пальто плоскую жестяную банку с зелёной этикеткой.
Карин взяла банку в руки и внимательно осмотрела. Сомнений не было – тушёнка была иррианского производства, в саморазогревающейся банке негуманоидного образца. Карин не была грамотеем и понятия не имела, почему природа так пошутила, создав из одного набора белков столь разные формы жизни, как люди и иррианцы… в конечном счёте, мифлухи были похожи на иррианцев куда больше, чем на людей. Но факт оставался фактом – продукты и товары в Свободной Ирриании выпускали куда качественней, чем в Первом Измерении, что, впрочем, с избытком компенсировалось их негуманоидными упаковками, пультами управления и прочим сервисом. Тушёнка содержала на себе инструкцию по работе с банкой на иррианском языке. Из этого манускрипта, написанного снизу вверх и справа налево, следовало, что для вскрытия банки необходимо активировать электронную систему разблокировки крышки. При этом батарейка, зашитая в каждую банку, имела заряд только на время срока годности мяса – и по его истечении банку невозможно было открыть из-за севшей батарейки. Судя по индикаторам на верхней крышке, банка была просрочена.
Карин схватила Мифлуху и потащила за собой в сторону штаба, Мифлуха вяло сопротивлялась, путаясь в длинных полах пальто.
– Куда ты меня тащишь, дура? – возмущалась Главнокомандующая. – Давай лучше съедим её!
– Она просроченная! Я не могу вскрыть банку… нам нужен специалист по цифровым технологиям – и у нас есть такой человек в штабе, наш последний сержант.
Сержант Ивакура, молодая японка, сидела за монитором, когда Карин положила на стол банку. Девушка отвлеклась от столбцов цифр, которые, как она утверждала, были кодами управления иррианскими боевыми позициями в радиусе ста километров, и взяла банку двумя пальцами.
– Ивакура, посмотри – сможешь взломать иррианскую тушёнку?
Японка молча достала перочинный нож и аккуратно содрала пластиковую пломбу с банки и, подпаявшись к клеммам, подключила банку к компьютеру. На экране появились новые столбцы цифр.
– Да чего вы время тратите?! – начала возмущаться Мифлуха. – Я их ломом открываю – у меня их таких уже пяток есть, – но Ивакура подняла руку, призывая к тишине. Карин, уже поразившаяся простоте предложенного Мифлухой решения, замерла.
– Баночка-то военного производства, – сказала Ивакура, накручивая локон на палец.
– И? – осторожно спросила Карин, удивляясь сегодняшней разговорчивости обычно замкнутой японки.
– Стандартный микропроцессор, встроенная память… Всё стандартное для иррианских военных устройств. В общем, здесь в том числе прошиты коды «свой-чужой». Тому, кто достал эту банку целой – надо дать орден, – Мифлуха расправила грудь. – Думаю, мы прорвём блокаду сегодня же, а если успеем быстро передать данные в Генштаб, то исход войны тоже будет решён.
