Юрий Горюнов - Забудь...
– Во всяком случае, теперь мне это известно, – ухмыльнулся я и внимательно посмотрел на собеседника. Для его возраста он был седой, как лунь. Лицо было костлявым и удлиненным, а горькая складка у рта, казалось так и останется у него навсегда.
– Федор Степанович, я правильно говорю?
– Как вы говорите, я не знаю, но имя назвали верно.
– Мы прежде, чем он попал к вам, консультировались и нам порекомендовали, чтобы операцию проводили вы.
– И что? Изобразить восторг по этому поводу?
– Ваш юмор это ваша защита? А если серьезно, то он мой друг и вытащил меня из пекла, в который попал сам. Насколько сложна операция?
– Все операции сложные. Каждая операция, как отпечатки пальцев индивидуальна.
– Почему?
– Мы все с виду одинаковые, а организм у каждого свой.
– Что касается вида. Насколько он будет другим?
– Не беспокойтесь, он же не шпион, чтобы ему менять лицо, – улыбнулся я, – мы постараемся сделать все возможное, чтобы он был узнаваем теми, кто его знал раньше.
– А невозможное?
– А не возможное – это другое ведомство, – и я указал ему в потолок, – это ведомство Господа.
– И все-таки?
– Я же сказал, что мы делаем, что можем. У нас нет деления больных в зависимости от занимаемого кресла.
– Его кресло часто походный стул или окоп. Это я занимаю другое.
– Что же вы делали там, откуда он вас вытащил?
– Была необходимость.
– Я так и понял, и посоветую вам не сидеть здесь, а позвонить в приемный покой после шести.
– А когда я смогу его увидеть?
– Завтра.
– Федор Степанович, если что надо обращайтесь. Я не Бог, но многое могу сделать.
– Спасибо. Вы знаете, чем отличается хороший врач от просто врача?
– Нет.
– Хороший врач не дает власти над собой. Он принимает решения и отвечает за них.
– Разумно, значит вы хороший врач, если указали на вас.
– На меня многие указывают и не только во врачебной практике.
В это время Леня, выглянул из палаты:
– Ты идешь?
– Да, извините, мне пора.
– Конечно, и – тут он обратился к Лене – вы ассистируете на операции, а делает Федор Степанович?
– Да. Он это делает мастерски, со своей обычной ленью и энергией – пошутил он в ответ.
Мы вошли в палату и Леня тихо спросил:
– Что проситель занимает высокое кресло?
– Простой крашенный стул подошел бы ему больше. Ну что у нас?
– Я проверил. Все в норме.
Мы прошли к койке, где лежал мужчина под белоснежным одеялом. В палате было еще трое больных. Нашего пациента положили временно для подготовки к операции. Лицо его было забинтовано, поэтому, как он выглядит, я знать не мог, но глаза его были открыты и он наблюдал за нами. Я присел на краешек кровати и обрился к нему:
– Я понимаю, что вы волнуетесь, это нормально, но как человек волевой и решительный вы должны нам помочь, а мы вам. Ваша помощь заключается в том, чтобы настроить себя на операцию и все будет хорошо. Хорошо будет в любом случае, но с вашей помощью легче работать будет. Вы женаты? Если «да», – то моргните один раз, если «нет» – дав раза. – Он моргнул два раза.
– Значит, сделаем так, чтобы девушки от вас не шарахались. Вас это беспокоит? – он моргнул один раз. – Вы крепкий человек, самое страшное уже позади и вы живы. Ходить еще тяжело, но нам этого и не требуется. Хирурги вас поставят на ноги, а мы дадим вам лицо и не новое, а ваше.
Я обернулся к Лене:
– Пусть забирают и готовят. Пошли. Еще увидимся, – обернувшись сказал я больному, и встав направился к выходу.
Когда мы вышли, то снова увидели просителя:
– Я же сказал вам идите, от вашего присутствия ничего не измениться, – и повернулся к Лене, – надо подумать, как его после операции перевести в отдельную палату и чтобы уход был соответствующим.
– Я могу это сделать, – подал голос, не ушедший посетитель.
– Можете, делайте, – решительно сказал я, – что стоите? Идите.
– Понял, – и он направился по коридору к выходу, на ходу доставая мобильный телефон.
– Вот видишь, и придумывать ничего не надо.
– Пошли, нам еще есть что придумывать.
– Нет, Федя, это ты у нас мастер на выдумки.
– Это как?
– Если бы не был выдумщиком, разве было бы вокруг тебя столько женщин? И каких!
– Это верно, – улыбнулся я, – они любят фантазии, – и вспомнил вчерашнюю манипуляцию в машине.
Мы прошли в операционную, переоделись и подошли к столу. Бинты с него уже сняли. Много работы – подумал про себя, – но справимся, не робей парень, постарался я передать ему взглядом свою уверенность. Он еще был не под наркозом, поэтому всякие разговоры о состоянии пациента и его вида всегда строго пресекались.
– Начнем.
Каждый знал, что ему делать. Операция шла достаточно долго. Мы по крупицам, как мозаику собирали его лицо. Где – то оставляли, где-то брали с других частей тела.
Когда все закончилось, и мы вышли, Леня облегченно изрек:
– На сегодня все.
Он был прав. Когда были сложные операции, мы не вели прием и не делали других операций. Сил и нервов уходило много.
– Я домой, отдыхать. А ты?
– Не знаю, но не домой. Завтра выходной у меня.
– Везет же. Смотри-ка, как все оперативно решилось, пациента везут в отельную, – обратил он мое внимание.
– Когда надо они умеют быстро и правильно.
– Пошел я, до встречи.
– Пока, – и я направился в свой кабинет. Открыв дверь, увидел сидящую за своим столом Катю. – Уже вернулась? Когда это ты успела?
– Я мимо прошла, когда вы разговаривали.
– Вот как. Даже не заметил, тебя и не заметил. Либо старею, либо устал. Завтра выходной и у тебя тоже.
– У меня вроде бы нет.
– А ты предлагаешь, когда у тебя выходной мне одному работать?
Я подошел к столу и набрал номер:
– Нина Сергеевна, вас беспокоит Федор Степанович. Завтра у меня выходной и у Кати значит тоже. Договорились, – положив трубку, заверил, – ну вот, видишь. Я сказал отдыхай, значит отдыхай. Иди домой или куда ты там сама решишь.
– А вы?
– Я сейчас напишу, что надо делать нашему больному и все.
– Спасибо, – и она, приведя в порядок документы на столе, вышла.
Я написал, что требовалось, на что обратить внимание и покинул кабинет. Передав бумаги дежурной сестре, направился к выходу.
Глава 4. Охота.
Я сидел вместе с моим другом Денисом в небольшом итальянском ресторане. Он был ресторатором и это был его ресторан. Познакомились мы давно, в те времена, когда я захаживал сюда в уютную обстановку, где к тому же была хорошая кухня. Иногда бывал с женщиной, иногда один. Меня хорошо знали все официанты, как постоянного клиента. Однажды, я сидел в одиночестве и он, проходя мимо, поинтересовался, все ли меня устраивает. Поняв, что это не просто служащий, я предложил ему присесть, и он не отказался. Так, между делом, за разговорами у нас нашлись общие интересы.
С тех пор, я иногда звонил ему сообщить что приеду. Он всегда интересовался один или нет, но в любом случае столик для меня всегда находился. Если я был не один, то он не походил. В это раз мы сидели напротив друг друга, и пили прекрасное итальянское вино.
– Я оставлю машину у тебя?
– Какой разговор. Первый раз что ли?
Если я позволял себе выпить, то оставлял машину у ресторана, за которой ночью присматривала охрана, а утром забирал.
– Какой-то ты усталый сегодня, Федор?
– Работы много.
– Женщины хотят быть красивыми. Это похвально. Не будем считать это их слабостью. Скорее силой, не всякая решиться лечь под нож, даже ради красоты.
– Это верно, но надо учесть, что решиться морально одно, а материально другое.
– Банально, но красота требует жертв, пусть и материальных.
– Красоте жертвы не нужны. Жертвы нужны, чтобы создать красоту.
– И ты жертвуешь? – смеясь, спросил Денис.
– А то. Даже не представляешь, какие жертвы приношу на алтаре операционного стола. Бывает увидишь вошедшую и думаешь, что она прирожденная старая дева и до того не привлекательна, что даже в своих модных тряпках и большим слоем грима выглядит как незадачливая гейша.
Он засмеялся: – И что ты с ними делаешь?
– То же что и с другими, препарирую.
Денис, сквозь смех выдавил: – Тебе не жалко потрошить лица и тела своих пациенток?
– Я не охотник, они не дичь.
– В твои силки они сами идут на манок. Но все вы так говорите, делая надрез по телу.
– Ты циник.
– Все мы циники по мере необходимости.
В это время, мимо нашего столика прошла женщина с превосходной фигурой, которую я проводил взглядом. Заметив это, друг произнес: – Ты на нее сейчас смотришь и оцениваешь, что с ней можно сделать как мужчина или как пластический хирург?
– Денис, между нами не операционный стол. И что с ней можно сделать я представляю.
– Или она с тобой!
– Тоже было бы не плохо.
– Удивляюсь тебе. Сколько женщин прошло через твои руки. Ты должен уже спокойно воспринимать женские формы, а ты все провожаешь их взглядом.
