Татьяна Осипцова - Принцесса на горохе
– Мам, привет, ― сказал он, когда на другом конце города, в коммунальной квартире на Гаванской улице мать подошла к телефону.
– Здравствуй, сын. Рада, что ты наконец вспомнил обо мне…
– Мам, не заводись, я всегда помню, просто времени нет. Согласилась бы переехать в наш дом, жили бы в одной парадной, виделись чаще.
– У меня имеется жилплощадь! ― недовольно отчеканила мать.― Слава богу, советская власть обо мне позаботилась, целых восемнадцать метров! И когда я умру, эта комната вернется государству, которое мне ее предоставило. Ишь, накупили себе хором, разворовали страну…
Попов глубоко вздохнул. Подобные разговоры происходили регулярно.
– Мам, я это сто раз слышал. Но того, твоего государства ― уже нет, и комната отойдет этому ― воровскому, как ты его называешь. Ну да бог с ней, с жилплощадью… Скажи лучше, меня никто не спрашивал в последние дни?
– С чего бы это тебя стали спрашивать, ты здесь лет двадцать не живешь! Хотя, постой… Не на днях, а где-то с месяц назад звонила одна из твоих одноклассниц, Оля, кажется. Спрашивала твой адрес. Юбилей какой-то, двадцать пять лет, что ли?
– Уже тридцать, мама. Мне сорок пять.
– Я прекрасно это знаю, мне скоро стукнет семьдесят, если ты помнишь.
– Конечно, помню. Что тебе подарить?
– Ничего мне не нужно.
– Хочешь поездку в Париж?
– Чего я там не видела? По телевизору все это прекрасно показывают, никуда ездить не нужно.
«Да, поздновато я разбогател, ― мелькнуло у Попова в голове, ― моя мать слишком стара, чтобы менять привычки, и желаний у нее почти не осталось».
– Мам, ты не рассказала этой Оле, чем я занимаюсь?
– С ума сошел? Я даже соседям не говорю, даже тетя Маня думает, что ты рядовой сотрудник банка.
Ну, хоть в этом они с матушкой солидарны. Оба не хотят афишировать перед старыми знакомыми и родственниками Сашину должность, хотя по разным причинам. Попов прекрасно знает, что стоит друга устроить на работу ― дружбе конец, а знакомые наверняка будут проситься на теплое местечко. Матушка, напротив, стыдится «наворованного богатства» сына и объясняет знакомым, что Саша служит на довольно денежной должности, а подробностей она не знает.
– Ладно, мам. Когда мне подъехать, чтобы тебя поздравить?
Только он положил трубку, как услышал, что по звонкому ламинату приемной зацокали каблучки секретарши.
– Леночка, зайдите ко мне, ― крикнул он в раскрытую дверь.
Не снимая пальто, девушка заглянула в кабинет.
– Здравствуйте, Александр Сергеевич.
– Здравствуйте. Я тут пришел пораньше и обнаружил, что у нас новая уборщица.
– Да, уже несколько дней.
– Как ее зовут?
– Ирина.
– А фамилия?
– Я не помню, могу в хозчасти узнать или в отделе кадров.
– Пусть ее личное дело пришлют ко мне.
Секретарша удивленно взглянула на шефа, но ничего не сказала.
Попову же было наплевать, что она подумает. Он давно привык делать, что хочет, не обращая внимания на реакцию окружающих, то есть подчиненных. А не подчиненных ему людей с годами становилось все меньше и меньше. Несколько крупных госчиновников, с которыми он общался по долгу службы, да настоящие владельцы банка. Эти в недавнем прошлом «авторитеты» жили за границей и полностью доверили ему управление. Конечно, в совете директоров тоже были уважаемые люди, но хотя его личный пакет акций был и не велик, хозяев представлял именно Попов, поэтому последнее слово всегда было за ним.
Незадолго до обеденного перерыва Лена принесла папку.
– Вот, Александр Сергеевич, вы просили.
Он уже забыл, и с удивлением прочитал: "Малинина Ирина Александровна". А… уборщица!
– Что вы стоите, Леночка?
Его исполнительная, с дипломом юрфака и знанием двух иностранных языков секретарша не отличалась любопытством, но всегда старалась вникнуть в любой вопрос, поэтому поинтересовалась:
– А зачем вам, Александр Сергеевич, понадобилось ее личное дело?
Попов посмотрел на нее, снял очки, закусил дужку. Без затемненных стекол серые глаза казались насмешливыми.
– Да вот, Леночка, ищу невесту, жениться хочу. Ведь главное в доме ― чистота?
– Вы шутите…
– Конечно. Вот посмотрю личное дело, узнаю, подойдет ли она, чтобы мою квартиру убирать. А то ходят от домоуправа какие-то тетки по графику, не нравится мне это. Пока можете идти обедать, только кофе с бутербродами мне сделайте.
Он снял пиджак, ослабил узел галстука и устроился на диване в комнате отдыха. Туда же секретарша принесла кофе.
Раскрыв папку, Попов прочитал:
«Малинина Ирина Александровна. 1958 года рождения. Адрес: Детская улица, 25…»
Неужели?
«Урожденная Березина…»
Точно!
«Родители… умерли…. Муж… умер… Сын Олег, 1991 года рождения. Сестра… проживает, работает… Прежние места работы… Не привлекалась… В настоящее время живет с сыном. В квартире временно проживает не прописанная родственница со стороны мужа, фамилия… и ее сын … Принята на работу уборщицей с окладом…»
Что так мало? Они там нулями не ошиблись? Это ж 130 баксов всего! Как прожить вдвоем на такие деньги? Может, действительно, пусть мою квартиру убирает? Хоть какое-то подспорье…
После обеда Леночка зашла за папкой.
– Ну что, Александр Сергеевич, посмотрели, она вам подходит?
– Да. Если согласится, пусть приходит по понедельникам и четвергам с десяти. Ей прежняя уборщица покажет, что к чему. Да, а сколько в таких случаях платят?
– Они же в домоуправлении на ставке…
Попов, как и почти все руководство, жил в шикарном новом доме, где банком была откуплена целая парадная. За порядком там следил домоуправ, у него в штате имелось четыре консьержки, столько же уборщиц и один мастер на все руки.
– Я ей буду платить лично, она только у меня будет работать. Пусть пропуск выправят, если она согласится. Двадцать долларов в день ― это нормально, как вы думаете?
– Я думаю, даже много. Когда с ней связаться, сегодня, или до завтра подождет?
– Сегодня, вот тут телефон.
«Ну, надо же, ― мельком удивился он, ― и телефон тот же, только первые три цифры другие, они и у матери поменялись. Оказывается, я его помню, хотя звонил всего пару раз, под предлогом «узнать, что по алгебре задано».
Перед уходом с работы Попов поинтересовался у секретарши, дозвонилась ли она.
– Нет, Александр Сергеевич, мне сказали, что Малинина будет около одиннадцати.
– Позвоните из дома, утром доложите.
Вечером, уже переодевшись в любимую футболку и джинсы, за скромным ужином, который сам же и приготовил, Попов размышлял о сегодняшней встрече с Ирой. Ведь ему даже в голову не пришло воскликнуть: «Привет, Березина! Сколько лет, сколько зим!» Слишком большая дистанция между ним и … женщиной с тряпкой.
Тогда почему он приказал секретарше принести ее личное дело? Черт его знает! Во всяком случае, в своем доме он с ней столкнуться не может, днем его здесь не бывает. На работе тоже вряд ли встретить ― это сегодня он явился пораньше. Сто двадцать долларов в месяц! Как же она живет, да еще с сыном? Хотя усталой или постаревшей Ира ему не показалась. Все такие же пышные волосы… Как она тряхнула ими там, под окном! А до этого они были собраны на затылке.
Так вот почему он сразу ее узнал! Она очень похожа на свою мать, как же ее звали?… Кажется, Анна Викторовна? Она была завучем в их восьмилетке. Просто одно лицо! И волосы та тоже закалывала сзади. Только Ирка, пожалуй, постройнее будет, хотя ее худой не назовешь. Она с детства такая, у нее была самая пышная грудь среди одноклассниц, уж он-то это помнит, как и ее мокрый голубой купальник, который прекрасно обрисовывал соблазнительные формы. Да, она всегда была крупной девочкой, а он худым и невысокого роста. Вытянулся только к восемнадцати годам, а вес набрал, на удивление, в армии ― в ВДВ неплохо кормили.
В детстве между ними была целая пропасть. Ира дружила с высокими ребятами, у них была своя компания, и Сашка Поп мог только мечтать попасть в нее, потому что с мелкими они не водились. А он мечтал: об этой шумной компании, об Ирке Березиной и ее голубом мокром купальнике. Более эротичного зрелища он тогда и представить себе не мог.
А теперь что ― тоже пропасть?.. Да уж, если он встретится с ней в качестве генерального управляющего банка ― ничего у них не выйдет, почему-то он это знал точно. Как точно знал, что ни одна женщина не будет искренней с богатым человеком. Проходили уже. Собственно, поэтому он до сих пор один, а мать постоянно пилит его, говорит, что так и умрет, не дождавшись внуков.
Александр был женат дважды. Первый брак продержался год с небольшим. После развода Галина тут же выскочила замуж за еврея и отвалила на его историческую родину. Бог знает, где она теперь… Хотя нынешнее благосостояние бывшего мужа ее бы наверняка устроило, ведь, когда уходила, обвиняла только в одном: Саша не тем работает, не столько получает, и вообще всегда будет нищим, а она так жить не желает.
