Евгений Сивков - Как опоздать на собственную смерть
– Вечная молодость! Машина молодости! Нет старости! Мы все будем красивы и здоровы! «Снейгурочка, Сноугурочка, Снегуроучка!» – на всех языках мира с постоянством заезженной пластинки или ученого попугая охочие до горячих новостей журналисты повторяли и повторяли еще даже плохо отредактированный текст, на разные лады коверкая русское слово.
– Боже мой, что творится. Все будто с ума посходили. К дверям небольшого частного института очередь длиной в километр. Репортеры беснуются и, как вурдалаки, лезут к ним и в окна, и в двери. Мир накрыло цунами неожиданно выброшенной в массы информации. Умелый, черт побери, ход!
Алена машинально нажала на красную трубочку, не задумываясь прервав словесный понос подруги, так и оставшийся без внимания… Тут в довершение всего позвонил хозяин издательства. Алена представила этого милого толстяка бегающим из одного угла кабинета в другой и судорожно сжимающим телефон. Он так кричал в трубку, что девушке пришлось отодвинуться, дабы не оглохнуть. Путаясь от волнения, он практически давал ей задание на миллион: раскопать всю информацию об этом открытии, доискаться до самых корней.
– Что, как, кто заплатил, на ком испытали, какие законы нарушили… Пиши! Артемов Дмитрий Сергеевич, известный танатолог. Бегом к нему, Ирина перешлет тебе контакты. Бери у него интервью! Ты поняла? Узнать все! Все грязное белье вытряхнуть, весь мусор перекопать! Я жду от тебя сногсшибательный репортаж! Вперед! Порви их! – резкие короткие фразы обычно свидетельствовали о крайней возбужденности издателя. Сегодня они были уж чересчур короткими, да и к тому же резкими. Наконец последовали хруст и хлопок – трубка офисного телефона полетела на свое место.
От всего услышанного и увиденного за последние тридцать минут у Алены к горлу подступил комок. В голове билось слово «танатолог». Тут ее осенило.
«Димон!» – выдала память.
Очередной репортер вновь привлек внимание. Он начал рассказ о каком-то таинственном инвесторе, который, по его предположению, имел отношение к созданию «Снегурочки». Из речи журналиста Алена поняла, что этот самый инвестор сейчас пропал «с экранов радаров», что найти его никто не может и на телефонные звонки он не отвечает. Она как раз посмотрела на экран, когда там показали фотографию пропавшего финансиста.
И тут Алена потеряла дар речи. С экрана телевизора ей улыбался ее вчерашний любовник. Репортер представил его, но обалдевшая Алена выхватила из всей речи лишь имя Станислав и поняла, что он и является инвестором того самого проекта по омоложению. Это было уже слишком, но это было еще не все.
Телефон выдал призывную песню.
– Слушаю вас!
– Привет!
Алена узнала голос Стаса. Она отбросила от себя телефон, будто это были лягушачьи кишки, и тут же сползла на ковер в состоянии полнейшего шока.
Глава 5
Точка бифуркации
Вы когда-нибудь считали, сколько раз за день у вас в кармане звонит телефон? Два? Десять? А может быть, сто? Начальник ищет по срочному делу. Подруга – чтобы поболтать или поделиться новостью. Приятели зовут на футбол, а мама просто хочет услышать ваш голос. И вот вдруг среди этого круговорота обыденной жизни раздается ОН! Один-единственный! Один на тысячи и миллионы! Всего один…
Конечно, в этот момент вы не задумываетесь о том, что такое матч-пойнт[4] или точка бифуркации[5]. Вы даже не предполагаете, что именно сейчас находитесь в этой самой точке и лишь одного привычного движения достаточно, чтобы круто изменить всю предстоящую жизнь.
Не думал об этом и я.
До сегодняшнего дня я частенько сравнивал себя с шариком, который ровно катится по ландшафту судьбы, минуя опасные расщелины и обрывы, выбирая ровные долины и бескрайние горизонты. С одной стороны, я был одним из многих. Родился не в Москве, образование получил тоже не в столице. Но, однажды побывав в этом городе, влюбился в него на всю жизнь. И… приложил все усилия, чтобы стать его частью. Теперь я не представлял своего существования без пыльных московских улиц, тополиного пуха, пробок и летних вечеров. И был горд, что добился этого сам. Вообще я считал, что не побеждает только тот, кто не стремится к победе. А еще тот, кто ничего не делает, пеняет на всевозможные обстоятельства и жалуется на судьбу. И судьба, и обстоятельства отступают перед тем, кто способен приехать в офис в пять утра и уехать за полночь. Это проверено! Работоспособность плюс организация труда помогли мне – я обрел финансовую стабильность, а вместе с ней и независимость. Все было продумано, размерено, распланировано. То есть, как говорят в таких случаях, жизнь удалась. И единственное, что беспокоило меня порой, так это мысли о собственном предназначении. К тридцати восьми годам я стал серьезно задумываться о своей миссии в этом мире, и мне почему-то казалось, что гуру аудита[6]вовсе не мой предел, а терзавшее меня предчувствие чего-то очень важного, великого и неизбежного вскоре реализуется. Я часто думал об этом, засиживаясь в офисе. И вот сегодня судьба решила заглянуть ко мне в кабинет. Этим утром мой «шарик» оказался на развилке, от которой можно катиться и направо, и налево…
– Слушаю вас! – спокойно произнес я.
Выбор был сделан.
– Станислав Николаевич Савельев? – голос в трубке умолк в ожидании ответа.
– Да!
– Скажите, – выдержав паузу, продолжил голос, – а Николай Владимирович Савельев приходится вам?..
– Отцом, судя по отчеству. Что тут неясного? – с иронией произнес я. На миг я задумался о том, сколько тезок и однофамильцев живет в многомиллионном городе, но тут же вернулся к разговору. – Могу вас огорчить, он умер много лет назад.
– В таком случае разрешите представиться, полковник Москалев Сергей Валерьевич, главный врач военного госпиталя номер семь. Ваш отец жив и находится у нас. Но… – Последовала пауза. – Состояние его оценивается как крайне тяжелое.
Странно, но я уже не сомневался, что речь идет о моем отце. В первый миг я, конечно, обрадовался – я ведь много лет искал его, не веря в то, что он умер. Но тут же узнал о тяжелой болезни, что совершенно выбило почву у меня из-под ног. Обрести и потерять одновременно – это было уже слишком. Меня бросило в дрожь, я вжался в кресло и перестал дышать. На мое раскаленное эмоциями сердце будто плеснули ледяной воды. Самое страшное происходило сейчас у меня внутри – маленькая трещинка медленно поползла в сторону души и замерла на пороге святая святых.
– Что вы хотите сказать? – спросил я.
– Пока только то, что вы услышали, – довольно холодно отчеканил голос в трубке. И умолк.
Я по-прежнему чувствовал выжигающую внутренности боль и едва смог перевести дыхание.
– Я могу его увидеть?
– Приезжайте! Прямо сейчас!
– Куда?
Голос продиктовал адрес и попрощался, а я в тот же миг сорвался с места и бросился к машине.
В поисках объезда навигатор кружил по забитым машинами утренним улицам. «Московские пробки, – констатировал я, – тут хоть головой об руль бейся – быстрее не проедешь». Но я прорвался. Неожиданно. Проскочил «бутылочное горло» и оказался на свободе. Навигатор вывел на трассу, и суета города сменилась сельским пейзажем. Загипнотизированный солнечным зайчиком на приборной панели, я погрузился в воспоминания.
Они отбросили меня на тридцать лет назад. Там я увидел детскую комнату, себя сидящим на кровати и… отца. Он расположился на полу рядом, держа в руках книгу. Отец читал.
– Древние греки считали, что нашей жизнью управляют три богини, дочери Зевса и Фемиды, – Лахесис, Клото и Атропос. Первая вершит судьбу человека еще до его рождения. Она назначает жребий, нарушить который не в силах ни один смертный на земле. Вторая богиня прядет нить судьбы, нанизывая на нее события настоящего. Беды и невзгоды, счастье и радость целиком и полностью находятся в ее ведении. А третья, самая грозная, наделена властью перерезать волшебными ножницами нить человеческой жизни, что и означает смерть.
– Какую нить? – спросил я.
– Это образное выражение, – пояснил отец и задумался.
– Пап, и люди ничего не могут изменить в своей судьбе? – воспользовавшись паузой, я снова спросил.
– Нет, не могут!
– А может быть, есть какой-то способ?
– Возможно! – сказал отец и как-то грустно вздохнул. – Ложись спать, сынок!
Он укрыл меня одеялом, потрепал по макушке, погасил свет и вышел из комнаты, лишь ненадолго задержавшись на пороге.
Больше мы не виделись…
«Вот и попал я в заботливые руки богини Клото. Интересно, за какое место она умудрится меня ухватить?» – покачал я головой, поинтересовавшись сам у себя.
Далекие образы из детства нахлынули вновь.
С необъяснимым мазохизмом я стал прокручивать в голове киноленту воспоминаний кадр за кадром.
«А может быть, если зажмурить глаза и накрыться одеялом с головой, мама не станет меня будить? Потому что я не хочу вставать. И не хочу идти в школу. Через два дня Новый год. Я ненавижу этот праздник! Это первый Новый год без отца. До этого был день рождения. И он не пришел. Как будто меня просто нет. Ненавижу праздники!»
