Алексей Рыбин - «Кино» с самого начала
Раздражают только звонки. Звонят мальчики и девочки и требуют от меня каких-то экспонатов в музей Виктора Цоя. Я не даю им экспонатов, у меня нет ничего такого, что бы я мог им дать. Все мои экспонаты – это моя жизнь, моя молодость, которую я ни в какой музей не отдам. Я хотел было сказать этим мальчикам и девочкам, что если они думают, что музеи и памятники возвращают кому-то жизнь, то они очень ошибаются. Отнимают они жизнь, а не возвращают, превращают реликвию во что-то такое, что совсем не похоже на оригинал. И сами усердные музейные служители превращаются в мумии и экспонаты. Но я ничего им не сказал. То, что для них умерло, во мне живет – это часть меня, и Майка, и Бориса, и всех наших друзей.
А Борис, кстати, пел в восемьдесят втором: «Мы пили эту чистую воду…» – ну-ка, мальчики-девочки, кидайте свои пальчики, смотрите на меня в окно, что там дальше поется? Не помните? О нас, о нас. Вот когда вспомните, тогда и позвоните мне из своего музея. А мы – мы никогда не станем старше.
Апрель – май 1991. Ленинград – Москва
Фрагменты интервью Виктора Цоя
«…Стихов я не пишу, только песни»
Газета «Политехник»
(Ленинград)
24.02.1984 г.
Что главное, по-вашему, в музыке? В чем секрет ее популярности?
Я думаю – актуальность. А в общем, песни должны быть хорошими.
Мы знаем ваши стихи – и простые, жизненные, на волнующие всех нас темы, и более сложные, с подтекстом. Что вам ближе?
Я не представляю себя и без того, и без другого. Мир многолик, многолики и стихи.
В чем вы лучше можете выразить свои мысли – в стихах или в музыке?
Точно не знаю. Наверное, текст и музыка едины, ведь мысль в них одна. А вообще, стихов я не пишу, только песни.
Какие современные эстрадные группы вас интересуют больше всего?
Те же, что и вас: «Аквариум», «Зоопарк», «Алиса». Кстати, «Алиса» сейчас возобновила работу с Кинчевым; наверное, мы их увидим на рок-фестивале.
А из западной музыки?
Для нас интереснее всего работа независимых фирм грамзаписи. До нас же доходит чаще всего музыка «продающаяся», музыка для танцев. Уши привыкают к стандартам. А у независимых фирм небольшим тиражом выходят пластинки групп, не ориентирующихся на стандарты. Нам это ближе.
Виктор, не находите ли вы у нас или на Западе аналогов своему творчеству?
Я их не ищу. Хотя мы слушаем очень много музыки, это входит в нашу работу. Возможно, какое-то влияние есть, но каждая наша песня проходит через собственную призму.
Что вы предпочитаете – концертную или студийную работу? И что вы стараетесь использовать больше, акустическую или электрическую музыку?
Концерты и записи неразделимы. Сейчас очень остро встает проблема звука на концертах «Кино». Мы хотим превратить концерты в нечто «горячее», поэтому мы ориентируемся на тех, кто слышал наши песни в записи и знает их.
Какие у «Кино» проблемы?
Только организационные. В музыке у нас тупиков нет. Мыслей и желания работать много.
Что вы ждете от публики?
Я хочу, чтобы среди слушателей были только те, кому близка моя музыка. Приятно играть для тех, кто понимает тебя.
Взгляд с экрана
Журнал «Рокси»
№ 10, 1985 г.
…Я вообще-то всегда отказываюсь давать интервью. Так что не знаю, нравится мне это или нет. Но давай попробуем.
…Творчество для меня сейчас – это физическая потребность, как спать, например. Я могу просто смотреть в окно, иногда толчком служит какая-то книга, фильм… Берешь гитару в руки, перебираешь аккорды и вдруг находишь какой-то рифф, появляются слова. Вещь может совершенно поменяться в процессе работы – и ритмический рисунок, и текст. Бывает, что фразы, слова, которые были сначала в одной песне, потом могут оказаться в другой, может быть, даже послужить поводом для написания новой.
Вместе с тем существуют разные тексты в смысле отношения к ним слушателей и в смысле моего подхода к ним. Например, вопрос: что означает для меня слово «Камчатка»? Ничего конкретного, я там никогда не был, оно лишь подчеркивает некую абсурдность текста, его фантастичность. «Камчатка» и «Алюминиевые огурцы» – это чистая фонетика и, может быть, какие-то ключевые моменты, не связанные между собой и имеющие задачу вызвать ассоциативные связи. Можно назвать это второй фантастикой. Можно в какой-то мере сравнить этот подход с театром абсурда Ионеско. Только у нас не мрачное разрешение действительности, а более веселое. Но есть и другие вещи с совершенно конкретной ситуацией, например «Бездельник», «Битник», в чем-то – «Троллейбус». Или «Время есть – а денег нет». Эту ситуацию может понять любой.
…Для меня отношения внутри группы были всегда очень важны, важнее даже, чем музыкальные возможности того или иного человека. С Алексеем же (Рыбиным) в последний период нашего сотрудничества отношения все более и более осложнялись, и это мешало работе. Возможно, сыграло роль то, что на «45» все песни были моими, альбом сразу же стал популярным, а Алексей – человек, я бы сказал, с обостренным чувством лидерства. Я не стал бы ему препятствовать, если бы он захотел исполнять свои вещи на концертах. Но вся беда в том, что за все время нашей совместной деятельности он не написал ни одной вещи – «Звери» и несколько других были написаны раньше. Он тоже постоянно говорил, что лучше меня поет, аранжирует, играет на гитаре. С последним я, правда, вполне согласен. Что же касается аранжировок, то на «45» в основном мои аранжировки, ведь когда я пишу песню, я представляю себе, как она должна звучать. По поводу пения – в рок-музыке давно сложилась традиция, что автор сам исполняет свои произведения. С этой точки зрения мне не очень нравилось, что Леша на концертах, которые он для себя организовывал, исполнял мои вещи, не ставя меня об этом в известность.
…Юрий уже был, Густав – это мой старый приятель; я, собственно, знал, что он умеет стучать, но не знал – как и решил: «А, ладно, как-нибудь на фестивале отыграем». Но все оказалось гораздо лучше, чем я мог себе представить, и Густав отлично вписался в то, что мы хотели делать. Саша Титов появился с подачи Борьки в процессе записи «Начальника Камчатки».
…Я считаю, что у группы «Кино» три альбома на данный момент – «45», «Начальник Камчатки» и «Это – не любовь». То, что называют «46» – рабочие записи, где мы играем вдвоем с Юрием, и мне очень жаль, что они разошлись. Одно время мне «Начальник» очень не нравился. Очень вялый по звучанию альбом. Но любопытно, что сейчас, по прошествии более года, я замечаю, что такой звук – атмосфера занудства – входит в моду. На «Это – не любовь» мы не возлагали вообще никаких особых надежд. Там собраны некоторые старые вещи: «Весна», например, и песни, предназначенные, так сказать, для внутригруппового использования. Условия студии были таковы, что выбора не было – три гитары и ритм-компьютер, никаких накладок, кроме одной вещи. Вначале это угнетало, но в процессе работы даже стало нравиться, и под конец записи мы, можно сказать, даже к этому стремились, к такому звуку.
Это другой подход к иронии. Когда я пишу песни типа тех, что вошли в «Это – не любовь», мне очень смешно. По идее, мы предназначали этот альбом молодым ребятам, лет под двадцать, а оказалось, что эту иронию улавливают более взрослые люди. Видимо, для молодежи требуется повышенный драматизм ситуации. Может быть, поэтому молодежь так любит хеви.
Есть еще один альбом, но пока он не сведен окончательно. Туда как раз войдет фестивальная программа и, может быть, «Последний герой». Хоть этот номер и записан на «Камчатке» с «модным» ныне звуком (Виктор улыбается), но все же не показывает энергетических возможностей этой песни. Мы писали его в другой студии, но тоже практически вчетвером, кое-где подыгрывал Игорь Бутман. Это будет ритмическая музыка, танцевальная. Может быть, альбом будет называться «Ночь».
…Ночь для меня – это особое время суток, когда исчезают все отвлекающие факторы. Но не только. Ночь наполняет меня ощущением мистики. Все предметы, явления, вещи становятся ночью другими. Ты сам, наверное, замечал, что дневной человек и ночной человек, один и тот же, разумеется, – это тем не менее разные люди. Можно сказать, что ночь дает мне чувство романтики.
«Все стараюсь выразить в песнях…»
«Аргументы и факты»
№ 39, 1987 г.
Виктор, с какого времени существует группа?
Все, собственно, началось в 1982 году, когда появился первый так называемый альбом песен. Ну, тогда группы как таковой не было, я выступал практически как автор-исполнитель, помогали друзья-музыканты из «Аквариума» и других групп.
