Марина Болдова - Сестры
Из задумчивости ее вывел колокольный звон. Этот забавный дверной звонок подарила ей на Новый год Лялька, ее подруга и сестра Галины Головановой. Даша открыла дверь и замерла. На пороге стоял тот самый Борин, которого она только что вспоминала.
– Здравствуйте, Дарья Ильинична. Извините, я все-таки поздно и без звонка, – он виновато развел руками.
– Ничего страшного, проходите. У вас, наверное, ко мне остались какие-то вопросы?
– Да, то есть, вопрос один, я не задержу вас надолго, – вдруг заторопился он.
– Да проходите же, совсем не обязательно допрашивать меня на лестничной площадке.
Борин ошеломленно смотрел на Дашу. Какая-то она была раздраженная. Неужели это из-за него? Хотя, что он ожидал? Что она броситься к нему со словами: «Как хорошо, что вы ко мне заглянули в столь поздний час»? Глупо, конечно. Но ведь он только сейчас освободился, не мог он прийти раньше.
– Я не собираюсь вас допрашивать.
– Ладно, это не важно. Пойдемте, выпьем чаю. Валентина Николаевна приучила меня к поздним чаепитиям.
Даша прошла на кухню и включила электрический чайник. «Ну что я набросилась на человека? Господи, как стыдно! Придется опять начать курить, а то я скоро превращусь в хамку. Какой же он усталый и, наверняка, ничего целый день не ел». Она достала из холодильника холодную курицу и тарелку с нарезанной брынзой. В шкафчике под подоконником, в большой миске лежали помидоры и большой огурец. Быстро сделав салат, она заправила его сметаной. Овощи и деревенскую сметану привезла Даше с дачи Валентина Николаевна еще в пятницу. У Даши на глаза навернулись слезы.
– Дарья Ильинична, – Борин незаметно вошел в кухню, где я могу вымыть руки?
– Пойдемте. Сами вы ничего не найдете. Даша взяла Борина за руку и повела по длинному коридору. Борин вертел головой направо и налево, пытаясь сосчитать количество дверей.
– Не удивляйтесь, когда – то это была коммуналка. Здесь четыре комнаты плюс кладовка.
Борин готов был искать с ней эту чертову дверь вечно, только бы она не отпускала его руки. Ладошка у нее была маленькая, и просто потерялась в его огромной лапище. Сам он казался себе неуклюжим увальнем и до смерти боялся наступить ей на ногу. Наконец Даша остановилась и щелкнула выключателем. Раздался хлопок, но свет не зажегся.
– Вот черт, лампочка перегорела. Придется вам в темноте руки мыть. Хотя постойте, тут на полке есть свечка в подсвечнике и рядом спички. Нашли?
Борин на ощупь зажег свечку. Ванная осветилась слабым огоньком.
– Дорогу назад найдете?
Борину очень хотелось сказать «нет», ему вообще не хотелось ее отпускать. Все время, пока они шли по коридору, он старался громко не дышать, чтобы не выдать себя. Сердце колотилось где-то у горла. Он вообще забыл, зачем сюда пришел. Единственное желание, которое не отпускало его ни на миг, это схватить ее в охапку и целовать ее, пока не онемеют губы. Борин не помнил, когда с ним происходило что-нибудь подобное. Наверное, в школе, когда они с Танькой, одноклассницей, сбежали с выпускного и обнимались в пустом физкультурном зале. Тогда также кружилась голова, и сладко ныло под ребрами.
Даша протянула ему полотенце и прикрыла за собой дверь. В кухне она бессильно опустилась на диванчик и закрыла глаза. «Какие у него теплые и огромные руки. Какой он сам большой», – Даша почувствовала, как глаза опять наполнились слезами, – «Я просто устала. Устала решать все сама, руководить этой чертовой клиникой, улаживать конфликты, объясняться с налоговой. Устала приходить в пустую квартиру ни к кому. Мне некому пожаловаться, теперь я осталась совсем одна, рядом не будет и тети Вали». От жалости к самой себе и осиротевшей Галине, вспомнив разом всех, кого она потеряла, Даша все– таки расплакалась. Сквозь слезы она увидела вошедшего в кухню Борина. Он подошел к диванчику и легко подхватил ее на руки. Посадив Дашу к себе на колени, Борин обнял ее и стал укачивать как ребенка, осторожно целуя в мокрые глаза.
* * *Даша проснулась резко, как от толчка. Ровно восемь ноль– ноль. Эта привычка вставать без будильника была у нее с детства. Родители уходили на службу очень рано, давая дочери досмотреть утренний сон. Тихонько, чтобы не разбудить Борина, она вышла из спальни. «Господи, как легко! Оказывается, чтобы найти своего мужчину, совсем не обязательно выходить из дома. Права Лялька, когда убеждает всех, что судьба везде найдет». Даша поставила турку с кофе на огонь и полезла в холодильник. «Пустыня Гоби», – весело подумала она. Вчера они с Бориным «подмели» все, что только было съедобным. Не уцелел даже кусок заплесневелого сыра, невесть как завалявшийся на верхней полке. Борин, порезав его тонкими, как папиросная бумага ломтиками, и положив на вялые листья салата, «подал» это как «рокфор» к вину. Даша покраснела, вспомнив, в каком виде они ели это произведение кулинарного искусства. Борин был абсолютно гол, а на ее талии, почему – то бантиком, был завязан шелковый поясок от халата. Похоже, что халат она попросту забыла надеть. Представив обнаженного Борина, Даша вздрогнула. Господи, она вела себя с ним, как идиотка школьница, впервые увидавшая мужское тело. Уже после того, как Борин, тяжело дыша, откинулся на подушку, она потихоньку стала на ощупь изучать свое «приобретение». То, что Ьорин с этой ночи принадлежит только ей, она не сомневалась ни на секунду. Даша поверила ему и в него сразу, как только он взял ее на руки и прикоснулся шершавыми губами к ее глазам. Ей разом стали понятны и его смущение и этот поздний визит. С этой минуты, уничтоженная постоянным недоверием и ревностью мужа женщина умерла, а на поцелуи Борина стала отвечать новая, другая Даша.
В кухню, как – то боком, вошел Борин. Он остановился на пороге, напряженно всматриваясь в ее лицо. Даша хихикнула. Раскаяние, написанное на его небритой физиономии, рассмешило ее. Нет, он явно не жалел о содеянном, но, как «порядочный джентльмен» по– прежнему считал, что он воспользовался ситуацией. Ночью, в сотый раз выслушивая его покаянные слова, что он не имел права навязывать себя в качестве утешителя, Даша в сотый раз доказывала ему, как он не прав. А он еще и проснулся виноватым.
– Будешь подпирать дверь, останешься голодным. Впрочем, я тебе все равно ничего не дам, потому что кто– то вчера уничтожил все мои запасы.
Борин растерянно развел руками. Он не знал, как реагировать на ее шутливый тон. Утром, когда он открыл глаза и не обнаружил ее около себя, к нему опять вернулись его страхи, что он, со своей ментовской «уклюжестью», что – от сделал не так. Вот, оказывается, и холодильник опустошил. Хорош мужик, завалился к женщине почти в полночь, даже тортик не догадался купить, да еще и… При воспоминании об этом «еще», Борина бросило в краску. Вот кретин! Набросился на женщину, как озабоченный подросток.
Даша молча наблюдала за выражением лица Борина. За пять минут оно пару раз изменило цвет от бледно– розового до пунцово– красного. «Как он переживает, и при этом боится, что я догадаюсь о его сомнениях», – с нежностью подумала она. Сняв турку с кофе с огня, Даша подошла к Борину и прижалась к нему, положив голову ему на плечо. Борин почувствовал, как все дурацкие мысли исчезают из его головы. От ее волос пахло кофе и еще чем-то ночным, сладким. Осторожно поцеловав ее в макушку, он легонько отстранил ее от себя.
– Ты знаешь, что сейчас будет? – спросил он хриплым голосом.
– Даша согласно кивнула головой.
– Тогда мы точно не попадем сегодня на работу.
– Даша притворно вздохнула.
– Придется пить кофе и идти исполнять служебный долг.
Они одновременно посмотрели другу на друга и рассмеялись. Остывший кофе и пачка вафель, которую Даша все же обнаружила в шкафчике после продолжительных поисков, показались им райским завтраком. Прощаясь в коридоре, они даже не стали договариваться на встречу, им обоим было ясно, что отныне нет отдельно Борина и отдельно Даши. И ужинать они будут вдвоем, в их доме.
Глава 22
– Здравия желаю, товарищ генерал.
– Шути, шути. Вот на самом деле дослужусь до высокого чина, ты у меня попляшешь.
Артем с удивлением посмотрел на начальника. Такое благодушное настроение с раннего утра было из ряда вон. Обычно Борин приходил хмурый от недосыпания и без огромной чашки кофе был глух к шуткам подчиненных.
– Леонид Иванович, а вы кофе пили? – осторожно спросил Артем.
– Пил, только не здесь, – по лицу Борина расплылась довольная улыбка.
«Чудеса», – подумал Артем и на всякий случай нажал кнопку электрического чайника.
– Что споешь, голубь мой?
– Только печальную песню о похоронах. Народу было столько, что казалось, поток желающих проститься не иссякнет до вечера. Родственников не так уж много. Самые близкие – семья Соколовых и двоюродная сестра покойной – Анна Андреевна Анфимова. Потрясающая красавица. Вот с ней мне и удалось поговорить. Правда, рассказчица она вчера была не очень, но основные сведения о пропавших сережках я получил. Эти серьги из старинного гарнитура, принадлежавшего когда – то их бабушке Печенкиной Анне Владимировне, у которой было пять дочерей. Старшая – Зоя с юности жила в Польше. Вторая дочь, Антонина – в Париже. Судьба их сейчас неизвестна. Три младшие дочери, Анастасия, Наталья и Елена жили с родителями в Оренбурге. После смерти родителей, каждая из сестер получила по одному из предметов этого гарнитура. Анна Андреевна дочь самой младшей из сестер. У нее, вернее у ее дочери, хранятся два украшения: кольцо, принадлежавшее Елене и заколка Анастасии, которая умерла в блокаду в Ленинграде. Я вот тут нарисовал схемку, чтобы было понятно, кто есть кто, и кому что принадлежит.
