Маргарита Олари - Хорошая жизнь
Тетя Мария, послушайте. Ладно, только не дерзи. Не буду, что значит вы должны продать эту квартиру. Кому должны. Ты в курсе, что фамилия твоей матери на стенде в ЖЭКе в списке должников. В курсе, что с того. Как что, Рита. Я народная артистка Молдавии, все знают, Аня моя сестра, как я буду смотреть людям в глаза. Тетя Мария, скажите, это единственное, что вас сейчас волнует. Да, я защищала Аню как могла, а больше не могу. Но я же сказала вам, оформляйте квартиру на меня, мама не сможет прописать Валеру, а я оплачу долги. Мы думали об этом. Ну и что же не надумали. Ты требуешь, чтобы моя дочь не была вписана в приватизационный ордер. Да, это справедливо. Ну конечно, а кто кормил твою мать все годы, пока тебя здесь не было, тетя хорошо играла возмущение, кто содержал ее все эти годы. А теперь ты явилась и требуешь, чтобы я выписала дочь. Требую, да, пять лет содержу мать, так же, как содержала до монастыря. Ни тогда, ни сейчас никакой помощи от вас не вижу. Да ты наглая какая. Да не наглая я, вы себя-то слышите. А ты меня, вот как я буду смотреть людям в глаза. Да не ебёт меня, как ты будешь смотреть людям в глаза. Не смей так разговаривать со мной, не смей, ничтожество. Заткнись дура, я пять лет слушаю твои крики, меня совершенно не ебёт, как ты будешь смотреть людям в глаза. Хамло-о-о, визжала тетя, хамло-о-о. Заткнись, корова тупая. Ты распилила родительский дом, пока я жила в монастыре. Это был наш дом, не твой, сучка малолетняя. Ты не дала матери ни копейки. Да я все эти годы содержала ее. Заткнись, блядь, заткнись. Ты воткнула ее в старую двушку с протекающими потолками. Я люблю свою сестру, где ты была, когда я кормила ее. Заткнись и не перебивай меня, маразматичка. Ты оставила ее без денег, без мебели в квартире, без одежды, и этого тебе показалось мало. Ты вписала в приватизационный ордер свою дочь, так что у моей матери теперь вообще нет ничего своего. Ты жадная, расчетливая сука. Пошла на хуй, не буду тебя слушать, я звезда в этой стране. Ты звезда. Я звезда. Звезда, заткнись, заткнись, заткнись. Если ты продашь квартиру со своими благими намерениями, от которых всегда одни проблемы, моя мать умрет, не дожив до лета. Это ты можешь понять своими куцыми мозгами. Поэтому мне класть на то, как ты будешь смотреть людям в глаза, тупая курица, класть мне, слышишь меня, мне на это класть. Если с мамой что-то случится, ты будешь виноватой в ее смерти. Ты животное, Рита, ты тварь. Мне похеру, кто я. Ты ничего кроме денег не видишь, охуевшая алкоголичка, считающая себя приличной женщиной. Ты не звезда, ты дешевая и давно сошедшая с ума блядь, я убью тебя. Что ты сказала, повтори, что ты сказала. Повторяю, убью тебя, если после твоей очередной аферы мама пострадает, просто оторву тебе голову. Да я. Да пошла ты. Телефонная трубка разлетелась. Вены на шее вздулись. Сердце бешено стучало. Рита, может быть, в этой ситуации еще можно что-то сделать. Нет, Кузя, нет. Это их последний съезд. А дальше что. А дальше, дальше они устроят маме пышные похороны, и будут по-настоящему оплакивать ее преждевременный уход.
Через месяц я уехала из Кишинева, так и не встретившись с матерью. Тетя не дала мне ее адрес или хотя бы телефон. Она погасила задолженность, завела счет на имя своей старшей дочери, оставшиеся деньги положила на счет. Маме достались девять квадратных метров и ящик водки. Думаю, мама даже не знала, где я теперь. Она дожила до лета и скончалась второго июня в крошечной, серой квартире. Узнав о смерти сестры, моя тетя сказала, я не виновата. Поедешь на похороны, спросила Настя. Нет, не поеду, не хочу никого видеть. Принимать участие в очередном дележе имущества тоже не хочу. После похорон младшая дочь маминой сестры прислала письмо, все возмущены тем, что ты не приехала на похороны, поэтому будет лучше, если ты откажешься от наследства.
Мне десять лет. Стою в дверном проеме между комнатой и кухней в родительском доме. Отец с матерью перешептываются, их лица напряжены. Мать нарочито гремит посудой, отец пытается ей что-то объяснить. Мама расстроена, в сердцах громко говорит отцу, ты можешь уйти к ней прямо сейчас. Папа пристально смотрит на нее, от бессилья он разом смахивает с холодильника чашку, блокнот, карандаши, спички, сигареты, пепельницу. Пепельница лежит у моих ног. Отец выходит, мать начинает плакать, поднимает все что упало. Это была единственная ссора между родителями, которую я помню. Я часто вспоминала жест отца, смахнувшего с холодильника предметы, пепельницу у ног, разбитую чашку. Хотел сказать, но не сказал. Думала, зачем он промолчал. Зачем.
Мне тридцать два года. Стою в дверном проеме между прихожей и кухней в квартире Веры. Она нервно курит, мы ссоримся. Время от времени прибегает дочь Веры, тогда Вера пытается со мной объясниться, говорит то, на что невозможно ответить при ребенке. Я прошу ее обсуждать наши проблемы наедине, но Вера прикрывается девочкой как щитом. Меня раздражает происходящее. Я чувствую бессилие. Мысленно представляю ссоры Веры и Жени. Вера так же обнимает ребенка, Женя раздражается, но терпит. Чувствую бессилие. Ребенок уходит, я вновь убеждаю Веру. Она меня не слышит. Одна ее фраза схожа с фразой, произнесенной мамой двадцать два года назад. У меня нет выбора. Из этого тупика не существует выхода. Фраза, останавливающая диалог, не предполагающая компромисс. Меня душат слезы, я бледнею от гнева. Произношу тихо, Вера, так невозможно. Понимаю, что скажу теперь, и не хочу этого говорить. Сердце бешено стучит. Я не хочу говорить то, что хочу сказать. Смахиваю со стола блокноты, чашки, тарелки, карандаши, краски, пепельницу, сигареты. Тарелка глухо разбилась. Вера бросила на меня взгляд полный презрения. Я с возмущением смотрела на нее. Девочка закричала, что вы наделали, посмотрите, что вы наделали. Она водила руками по полу, собирала карандаши, краски. Плакала, посмотрите, что вы наделали. Вера встала и сказала, уходи. Я ушла, не сказав ни слова. Возвращалась домой, думала над тем, зачем промолчал отец, зачем промолчала я. Наверное, он тоже не хотел поступать плохо, но в результате все равно вышло плохо. Из тупика не существует выхода. Посмотрите, что вы наделали. Что вы наделали. Два года. Два не один. «Вы» не я. Не виновата. Через пару дней Вера позовет меня к себе, я спрошу, как же теперь быть с Настенькой. Она ответит, не волнуйся, все нормально. Нет, это совершенно ненормально. И даже не потому, что мы постоянно боремся за преимущество, а потому, что игнорируем реальность. Вера для меня закончилась тогда, когда мне впервые захотелось сказать ей, милая, ты потрясающе омерзительна.
Двое в телепатической связи на большом расстоянии
Алена, я поссорилась с Верой. О, ну что еще случилось. Ты понимаешь, я вот пытаюсь ей объяснить, а она раздражается и не хочет ничего слушать. И что. Короче, я смахнула со стола все, что на нем было, и ушла. А она что. Она сказала, уходи. А ты. А я ушла. А теперь что. А теперь она прислала sms. Хочет, чтобы ты вернулась. Нет, спрашивает, не положила ли я случайно в карман куртки мобильный Насти. О-о-о. Что. Все понятно. Да что понятно. А тебе не понятно. Мне не понятно. Значит так, она сейчас обвинит тебя в том, что ты украла мобильный, поняла. Нет, Алена, не совсем. Рита, ты подебоширила и ушла, так. В целом так. Ну вот, она сейчас всем расскажет, какое ты дерьмо. Мы обе дебоширили. Но ты ушла, а мобильный пропал. Пропал, но я же его не брала. А как ты докажешь, что не брала мобильный. Ёб твою мать, Алена, кому мне это нужно доказывать. Не, бля, ты дура, Рита. Возможно. Вот она всем расскажет, что ты украла мобильный. Илье вашему и далее по списку. Они станут думать о тебе плохо, а теперь пойди и докажи им, что ты не брала ничего, понимаешь. Алена, вообще-то у меня была другая мысль насчет этого пропавшего мобильного. У. Он действительно мог потеряться в квартире, Настя часто забывает о нем. У. Вот, а может быть, Вера решила таким образом помириться со мной, она же не умеет просить прощения и прочее. Пошла окольными путями, как обычно. Рита, ты романтическая дура. Давай у Стаса спросим, что может значить sms Веры. Давай. Ну вот. Что. Стас тоже говорит, без вариантов, Вера тебя подставляет. Не, Ален, она не может так сделать. Да откуда ты знаешь, что Вера может, а что не может. Ты раньше думала, что она тебя любит, думала. Да, думала. А теперь что. Теперь сомневаюсь. Вот и с мобильным так будет. Не, это как-то слишком. Для твоей-то Веры, я тебя прошу, по-моему, с ней уже все ясно. Мне не совсем. Вот ты одна и видишь то, чего нет и наоборот, открой глаза, что с тобой происходит, Рита. Алена, я не знаю. Не знаю, ну вот сложи все фрагменты, и ты поймешь кто такая Вера.
Алена, у меня тут ерунда полнейшая. Что такое. Я возмущена, это улет. Успокойся и говори нормально. Да я нормально говорю. Ну, говори, что случилось. Меня разрывает на части. Порвись для разнообразия. Для разнообразия неплохо отдаться на штопку. Так что случилось. Случилась полная ерунда. Ну. Написала Вере письмо. И что. Что что. Что в письме в смысле. Написала, Вера, ты не умеешь любить, ты людьми свою жизнь драпируешь и декорируешь. У-у-у бля. Что. С чего ты так решила. Что она не умеет любить. Да. С того, как она рассказывала о тех, с кем была в отношениях, с того, что происходит между нами. А что между вами происходит. Мать, да отвали, я не об этом сейчас. Ну. Так вот, она мне ответила. И что. Написала, мое письмо из разряда поступков, которые почти невозможно поправить. Ну что же, ее можно понять. В этом смысле да, но потом я ей позвонила. Нахрена. Ну как, чтобы обсудить письма. И что она. И вот ты понимаешь, здесь была засада. У. Вера собрала детей и рассказала им о том, что произошло между нами. Ё-мое. Да. А дети тут при чем. Так вот ведь и я о том же. Она ёбнутая, что ли. Похоже на то. Рита, она всех детей собрала. Алена, вряд ли она при Настеньке что-то им говорила. Хотя, кто знает, может для Настеньки у нее детская версия, сказка, да. А остальные дети это старшая дочь и сын. Думаю, еще муж старшей дочери, хотя, может быть, и нет. Да-а-а, она ёбнутая. Похоже, да. Выходит, дети в курсе, что ли. Ну, Катенька точно в курсе, потому что Вера ей рассказала о нас, когда еще все было нормально. Что значит рассказала. Да то и значит. Рассказала, что вы спите. Да. Е-е-е, она ёбнутая. Похоже на то. Рита, да чтобы я такое своему ребенку, да это невозможно. Я тоже думала, это невозможно. И что будешь делать. Не знаю, есть еще нюанс. У. Вера же говорила, она благодарна мне за то, что я не воспринимаю ее детей как бесплатное к ней приложение. Ну да. Ну да, блядь, да, потому что у меня с каждым из них сложились свои отношения. Ну, ты молодец. Да при чем здесь, сложились отношения, я есть, мы общаемся, меня нет, во мне нет необходимости, удалось как-то все привести во внятное состояние. Тогда дети вообще охренели после ее рассказа. Алена, дети могли и не охренеть, все же она им мать, кроме того, это не первый рассказ, и, кажется, не худший. Ну да, ну да. Ну да, только проблема в том, что этим поступком она сама сделала детей бесплатным приложением, ты мою мысль понимаешь. Не очень. Алена, елки, когда она рассказала детям о том, что между нами произошло, и рассказала это без меня, не дав мне возможности поговорить с ними, она тем самым превратила их в бесплатное приложение. Ну, понятно. И мне понятно, только непонятно, какого хрена нужно было мутить сперва так, а потом так. Рита. Что. А вдруг она с ними не говорила. Что значит, не говорила, она же сказала, что говорила. Тебе сказала, а на самом деле не говорила. Не, Ален, не думаю. Вот ты во всем ей будешь верить, так, что ли. Какой смысл придумывать эту историю про детей, вот скажи. Да чтобы тебя вывести из состояния равновесия. Алена. Что. Есть еще проблема. Ну. А не имеет значения, действительно говорила она с детьми или же просто решила вывести меня из равновесия. Почему не имеет. Потому что когда я пишу ей, что она не умеет любить, то не ставлю себе цель ее задеть, не пишу этого специально, пишу затем, что не могу не сказать. Я люблю ее, понимаешь. Понимаю. И если она не говорила с детьми, но решила меня таким образом вывести из равновесия, это все равно так же пошло, как если бы поговорила, это ничего не меняет, понимаешь. Понимаю. Да, только все это странно как-то. А что странного, ты ужалила ее, она обиделась, взяла и отомстила. Что, так примитивно. Ты видела вариант высокой мести, что ли. Пока нет. И не увидишь. Это все ужасно на самом деле. Ничего ужасного, банальная история, банальная какая-то Вера, ты думаешь о ней вообще неизвестно что, а зачем, Рита, она примитивная и банальная. Ну, не так же прямо. Да вот именно так прямо, что еще должно случиться, чтобы ты перестала видеть в ней птицу счастья. Не знаю. Вот именно. Обычная баба, которой вожжа под мантию попала, нашла себе девочку на старости лет, а ты воспринимаешь все так, будто это серьезно. Так это и есть серьезно. Да для тебя серьезно. А для нее. А для нее ты всего лишь еще одно приключение.
