Юлия Монакова - Говорят, под Новый год…
– Нюта, тут тебя спрашивают…
Удивлённо обернувшись, она увидела перед собой незнакомого мужчину. Вернее, он показался ей незнакомым лишь с первого взгляда. Секунду спустя она уже ошеломлённо ахнула: напротив неё стоял фигурист Георгий Плющов собственной персоной!
– Это… Это вы? – произнесла она наконец, заикаясь.
– Извините за непрошенное вторжение, – несколько смущённо выговорил он, теребя в руках роскошный розовый букет. – Мой друг Алексей Воронков просил передать вам эти цветы.
Понятнее от этого не стало – наоборот, Нюта ещё больше запуталась.
– Воронков? Цветы – мне? Просил передать – вас?!
Плющов выглядел растерянным и смешным и, похоже, сам маялся от возложенной на него ответственной миссии.
– Алекс сказал, что хочет сделать вам приятное… – промямлил он.
– Вот глупый мальчишка! – она в сердцах всплеснула руками. – Видимо, он решил, что раз я ваша давняя поклонница, то…
– О поклоннице речи не шло, – галантно прижал руку к сердцу Жорик. – Алекс просто упомянул, что если цветы вручу именно я, это будет для вас сюрпризом…
– Да уж, сюрприз – не то слово, – пробурчала Нюта, впрочем, уже оттаивая от вида кумира во плоти. – Мне, право, ужасно неловко, что этот балбес заставил вас служить ему на посылках. Но спасибо вам огромное, чего уж там!
Жорик с видимым облегчением передал ей букет и принялся сконфуженно озираться по сторонам, размышляя, как бы теперь половчее смыться. Нюта исподтишка рассматривала знаменитого фигуриста, опытным женским взглядом отмечая признаки заброшенности и неухоженности: он был, конечно, обут-одет, но становилось совершенно понятно, что ни одна прекрасная дама в данный момент не скрашивала его быт. Добротное, но старенькое пальто, шарф в катышках… «Небось, и жрёт что попало…» – подумала она в приступе жалости, а вслух очень бодрым тоном спросила:
– Не желаете ли отобедать, Георгий? Я чувствую себя почти виноватой за то, что ваш друг заставил вас гонять по всему городу, как простого курьера.
– Ну что вы, для меня эта обязанность стала даже приятной, – ещё больше смутившись, забормотал Жорик. – Однако… У вас тут витают такие аппетитные ароматы, что мне сложно отказаться от столь заманчивого предложения.
– Раздевайтесь, присаживайтесь, – Нюта рывком стянула с себя куртку, решив, что прапрадед подождёт. – Тонечка! – громко позвала она официантку. – Тащи всё, что от ланча осталось.
Через несколько минут Жорик уже сидел за столом и уплетал борщ. Наблюдая за ним, Нюта чуть не плакала – до того он выглядел изголодавшимся, словно уже сто лет не пробовал горячего. Впрочем, несмотря на то, что фигурист ел торопливо, с большим аппетитом, его манеры всё-таки отличались изысканностью. «Худющий… Один нос торчит… – думала она с состраданием, – поди, живёт на магазинных пельменях да на быстрорастворимой лапше».
– Ну как, вкусно? – спросила она его, как мать – дитятю. Жорик возвёл очи к потолку и издал какой-то нечленораздельный стон, выражая свой неумеренный восторг.
– Это не борщ, – заявил он наконец. – Это – симфония!
– А вы его ещё сметанкой забелите, – заботливо посоветовала Нюта.
– Портить такой борщ – сметаной? Ну уж нет, увольте, – засмеялся Жорик. – Я хочу чувствовать его настоящий вкус…
Затем принесли второе, и фигурист воздал ему должное с не меньшим аппетитом, продолжая сыпать комплиментами:
– Божественная еда! Я словно вернулся в детство, когда бабушка потчевала меня всякими домашними вкусностями… Повар, который у вас работает – настоящий мастер!
– Ну, собственно, повар – это я, – зардевшись, призналась Нюта. Жорик воззрился на неё с таким изумлённым восхищением, словно увидел перед собой живую богиню.
– Сударыня, у меня нет слов! – воскликнул он пафосно и поцеловал ей руку. Наблюдавшие эту сцену работники захихикали, но Нюте не было до них дела – она находилась на седьмом небе от счастья.
– Теперь уже я чувствую себя в долгу перед вами, – признался он, покончив с трапезой. – Букет не идёт ни в какое сравнение с вашими кулинарными шедеврами. В свою очередь, интересуюсь – чем я могу вас отблагодарить?
– Да ну, ерунда какая, – смутилась она.
– Нет уж, позвольте! – настаивал он. – Мне кажется, когда мы встретились, вы как раз собирались куда-то уходить. Если это по-прежнему в планах – с удовольствием вас подброшу. Я на машине.
– О, а вот это очень кстати! – обрадовалась Нюта. – Если вас это не затруднит – довезите меня до Введенского кладбища!
– С превеликим удовольствием! – поклонился Жорик.
На кладбище было безлюдно и оттого ещё более тихо, чем обычно. Только воронье карканье изредка нарушало это абсолютное печальное безмолвие. Однако, пробираясь вместе с Жориком к могиле предка (фигурист любезно вызвался сопровождать её), на одной из аллей они столкнулись с человеком, которого Жорик немедленно узнал.
– Олег? – удивлённо спросил он. – А ты что тут делаешь?
Приятель, по всей видимости, был обескуражен не меньше.
– То же самое хотел бы спросить у тебя…
– Ах да, познакомьтесь, – спохватился Жорик. – Это мой друг, Олег Привалов, замечательный режиссёр. А это – Нюта, талантливейший повар.
– Очень приятно, – отозвался Олег, всё ещё немного недоумённо.
– Взаимно, – откликнулась Нюта. – Не удивляйтесь, это Георгий вызвался проводить меня на кладбище. У меня здесь прапрадедушка похоронен. А у вас тут тоже близкие?
– Не совсем, – уклонился от ответа Олег. – Так… отнёс цветочки на могилу одного старичка. Мы не были лично знакомы, но я им… Искренне восхищаюсь. Вот и решил отдать, так сказать, дань памяти.
Ни Жорик, ни Нюта ничегошеньки не поняли из этого пространного объяснения, но, впрочем, им не было до этого никакого дела. Поздравив друг друга с наступающим, они вежливо распрощались.
Когда они приблизились к могиле Нютиного предка, Жорик, деликатно кашлянув, сказал, что подождёт в сторонке. Нюта оценила его чуткость и наградила фигуриста взглядом, исполненным благодарности.
Жорик отошёл. Нюта осталась с могилой один на один.
– С наступающим, дедуля, – сказала она и поставила прямо в снег поллитровую баночку. – Мой тебе подарок, собственноручно и с любовью приготовленный оливье. Это, конечно, не тот салат, к которому ты привык… – она хихикнула. – Но клянусь, что когда-нибудь сделаю настоящий оливье по твоему рецепту! Приятного аппетита.
Пора было спешить обратно на работу. Уже уходя, Нюта обернулась и бросила последний взгляд на надгробие:
ЛЮСЬЕНЪ ОЛИВЬЕ[5]
Скончался 14 ноября 1883 г.
Жилъ 45 летъ.
От друзей и знакомыхъ
Элен и ребята
Лена, 20 лет, Самара
Дождь то затихал, то усиливался, и не прекратился даже к утру. От снега не осталось и следа, город за одну ночь стал серым, грязным и безрадостным – никакого намёка на новогодний праздник. В восемь часов Ленке позвонила на мобильный староста курса и сообщила, что экзамен у Пронина переносится на два часа дня. Ленка лежала одна в холодной комнате полупустого общежития, куталась в одеяло и не торопилась вставать. Куда спешить? Всё равно её нигде не ждут, да никто о ней даже не вспомнит…
Она сообразила, что, скорее всего, запланированное накануне Алей катание на лыжах отменится из-за погоды. Но даже эта мысль не принесла ей никакого морального удовлетворения. «Надеюсь, у Али хватит ума не напрашиваться встречать Новый год с нами… – мельком подумала она. – Впрочем, даже если она присоединиться к нашей компании… Мне, в сущности, наплевать».
Зазвонил мобильный. Номер был ей незнаком. И голос, который раздался в трубке, она поначалу тоже не узнала.
– Вы – Лена Дольникова? Доброе утро, и с наступающим. Я вас не разбудил?
– Э-э-э… М-м-м… Кхм… А кто это?
– Я Алекс Воронков, помните такого? Вы с группой выступали на разогреве у меня на концерте.
Ленка подскочила на кровати.
– Ой… Да! Конечно же, помню, Алекс, здрасьте! И вас с наступающим!
– Лен, времени у меня в обрез, поэтому сразу к делу. Помните, вы подарили мне свой диск?
Ещё бы она не помнила!
– Так вот, вчера я дал его послушать своему другу…
– Продюсеру? – затаив дыхание, тихо спросила Ленка.
– Нет, не продюсеру, – слышно было по голосу, что Алекс улыбается. – Он режиссёр, и как раз сейчас занят съёмками масштабного телепроекта, сериала о жизни Древней Руси. Это будет бомба!
«А при чём тут я?» – подумала Ленка, но Алекс продолжил:
– Он пришёл в восторг от ваших песен и от вашего голоса. Сказал, что это – совершенно в духе его фильма, этакий старинный, славянский, но не русско-народно-хороводный колорит. И теперь вот загорелся желанием записать с вами целый полноценный саундтрек!
Несколько мгновений Ленка переваривала эту новость, а певец продолжал:
– Вы же сами сочиняете стихи и музыку, я правильно понял?
