Евгений Гришковец - Боль (сборник)
Он стоял, смотрел на покалеченную рыбку, на дело рук своих…
Вдруг в воде – это он увидел краем глаза – большая, тёмная тень с немыслимой, едва уловимой взглядом скоростью метнулась от камышей вдоль берега. Длинная, стремительная, жуткая тень. Раздался громкий всплеск. Полуживая рыбка и тень исчезли, будто их и не было.
Он стоял неподвижный и потрясённый. Стоял, впервые став свидетелем той жизни, которая существует и идёт себе без его взгляда и участия. Непостижимая, бездонная и бескрайняя, огромная жизнь. Если бы мимо прошёл динозавр, вряд ли он был бы потрясён больше.
Так он стоял и думал. Рыбачить сразу расхотелось. Ясно же было, что такую рыбу на его удочку не поймать. А как сказал майор, без надежды рыбачить нельзя.
Возвратиться в лагерь он был не готов. Ему некуда было возвращаться. Было ясно, что в палатках и машинах все спят. Искать место, кого-то будить, а главное – лечь рядом с кем-то или даже к кому-то вплотную… Этого он даже представить себе не мог.
Он очень хотел пить. И давно. Но идти в лагерь за водой… Этого он тоже не мог себе представить. Он не хотел туда возвращаться.
Не сомневаясь, он поправил досточку, положил её почти в воду, встал на неё коленями, медленно опустил руки в прохладу, опёрся о гладкое, мягкое дно и коснулся воды вытянутыми губами. Кончик носа тоже уткнулся в воду. Запах свежести и тины, прохлады и застоявшейся в камышах мути наполнил его дыхание. Виталий потянул в себя воду. Она была просто холодная и без какого-нибудь явного привкуса или сильного вкуса. Вода как вода.
Свежая.
Он пил жадно. От усталости, от накопившейся боли, от того, что в желудке давно было пусто, и от неудобной, напряжённой позы голова закружилась…
Он пил, и ему виделись глубины этой заводи и тёмной реки. И той огромной реки, в которую эта речка неминуемо впадает. Ему грезились рыбы, стаи рыб и рыбёшек. И та огромная щука, которая на миг показалась ему из тьмы глубин и времени. Он чувствовал и ил на дне, с жуками, личинками и червями, в нём живущими. Он различал ручьи и родники, в реку втекающие. Он никогда не видел ни тех ручьёв, ни ила, ни рыб… Он просто чувствовал что-то очень-очень большое, к чему прикоснулся и что впустил в себя.
Он вдруг без страха подумал, что, скорее всего, в его жизни всё будет не так, как он себе запланировал. Он понял, что не понимает того, что с ним происходит. Но ему стало ясно, что там, в его городе, в его машине, у него на работе, ему не удастся спастись и забыть то, что с ним произошло. Он понял, что жизнь будет труднее, чем он думал и планировал… что всё куда сложнее, чем он мог вообразить.
Однако ему не было страшно. Если бы палец не болел, он, может быть, и испугался бы внезапного открытия… Но палец болел! Поэтому он напился вдоволь, встал, потянулся и вытер рот рукой.
Светало быстро. На реку и заводь стал опускаться туман. Комары активизировались, и ему пришлось намазаться мазью, что дал майор. Мазь была очень вонючая.
За спиной Виталий услышал шум двигателя. Прислушался. Это был не драндулет майора, не джип шефа, не автобус. Этот мотор тарахтел старым, нездоровым басом. Двигатель заглушили совсем недалеко, но из-за кустов и камыша он машину не видел. Хлопнули дверцы, и послышались шаги. Виталий повернулся в сторону шагов и ждал. Из-за камышей на пологий склон вышли два мужика. Один курил.
Оба были в штормовках цвета хаки, тёмных штанах и высоких сапогах. На головах у них были серые кепки. Вокруг мужиков вились комары.
– О-па! А наше место-то и занято! – увидев Виталия, сказал один.
– Долго спали, – сказал другой. – Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.
– Извините, – сказал Виталий. – Я тут так, просто. Могу уйти.
Мужики тем временем подошли совсем близко.
Подошли и остановились. Мужики были взрослые.
– Да не суетись, парень, – сказал первый. – Тут места не куплены. Кто первый пришёл, тот и занял. Это ваши палатки там? – И он махнул рукой в сторону лагеря.
– Да, наши, – ответил Виталий.
– Из города?
– Да, из города. Днём уедем.
– Понятно, – сказал второй. – Давно приехали?
– Вчера после полудня.
– Рыбаки? – спросил первый.
Виталий не успел ответить.
– Да какие рыбаки? – сказал второй. – Ты на него посмотри.
– И то верно, – сказал первый, улыбнулся дружелюбно, бросил окурок и тщательно вдавил его в примятую траву сапогом. – А мы из деревни. Тут рядом.
Пять кило метров. Много нарыбалил?
– Да нет, – пожал плечами Виталий. – У меня вот только удочка… Одну рыбу поймал за ночь.
Мужики посмотрели на его удочку одновременно.
– Одну за ночь? – спросил первый. – Упорный ты парень! В городе что, совсем есть нечего? – И оба усмехнулись.
– Мы тут скорее не на рыбалку, а на пикник…
– Ну ладно, продолжай, мешать не будем, – сказал второй, и мужики собрались уходить.
– Погодите, – остановил их Виталий. – Я уже правда закончил. Оставайтесь.
– Нет уж, – сказал первый, улыбаясь. – В нефартовом месте и мы ловить не будем. А что добыл-то?
Покажи свою рыбу. – И он заглянул в ведро.
Второй глянул следом. Присел и запустил руку в ведро.
– Хороший линёк! – искренне восхитился он.
Здесь взял?
– Да, прямо здесь, – ответил Виталий.
– А на что? – спросил первый.
– На… Да Бог знает на что! Вот. На это. – И Виталий протянул мужикам коробку с наживками, пальцем указав на белые шарики.
Второй взял один шарик и внимательно рассмотрел.
– Чего только люди в городе не выдумают, – сказал он.
– А я думал, что у нас тут линя уже и нет, – сказал первый. – Он и раньше-то был редкостью. А теперь… Я последний раз линя ловил лет пять назад. Хороший линёк! Люблю его! Хоть и костей в нём много мелких.
Но вкусный. И мясо красное.
– Повезло тебе, парень, – сказал второй. – Ну давай, продолжай.
– Да я правда закончил, – сказал Виталий.
– Не переживай. Мы дальше поедем. Река длинная, – сказал первый.
И они двинулись по тропинке.
– Мужики! – окликнул их Виталий. – А у вас доктора, врача в деревне нет?
– У нас в деревне все врачи, – остановившись, сказал первый.
– Или фельшеры, – усмехнувшись, сказал второй. – А чего стряслось?
– Да вот палец зашиб сильно. Болит, не проходит. Рыбачу сижу тут, потому что уснуть не могу. Боюсь, перелом или хуже. Уж очень больно, – сказал быстро Виталий и вытянул вперёд руку с совершенно посиневшим своим пальцем.
Мужики вернулись.
– Зашиб знатно! Не пошутил, – сказал второй. – Кто ж тебе так помог?
– Ноготь слезет – это точно, – сказал первый.
На этих словах он бесцеремонно взялся обеими руками за пострадавший палец и моментально его согнул и разогнул. Неизвестно, что остановило Виталия от того, чтобы взвыть и убежать завывая. Но руку он отдёрнул.
– Что случилось?
– Дверцей машины ударил, – сквозь зубы и стараясь не стонать сказал Виталий.
– Давно?
– Днём.
– И никто не надоумил выпустить кровь? – спросил всё тот же первый мужик.
Виталий не ответил.
– Щас, погоди, помогу. Постойте здесь! – И первый ушёл, громко шелестя травой.
– Он поможет, – сказал оставшийся. – Он умеет. Учился. Он ветеринар. Вот такой! – И он показал свой поднятый вверх большой палец левой руки. – Он у нас всех лечит. Даже меня, – и засмеялся.
Ветеринар вскоре вернулся с автомобильной аптечкой.
– Послушайте, – сказал Виталий, – мы скоро уже поедем обратно… И в городе… Вы не беспокойтесь… Я пойду…
– Стоп! – резко сказал ветеринар. – Стоять! Я же понимаю, какие ты муки терпел. Сынок, сейчас сделаю, сразу полегчает. Палец – это тебе не ухо. Ухо можно отрезать человеку, а он и не заметит, но палец… Тут же все нервы. Щас гематому проколю, кровь выпущу, и ты соловьём запоёшь. Это же надо! Так долго терпел человек, почти сутки!
Он говорил таким голосом, которому хотелось подчиняться и верить. Виталий и поверил. И подчинился. Ему хотелось поверить. Он очень хотел облегчения. Ветеринар достал из аптечки какой-то флакончик, упаковку ваты и бинт. Потом отогнул воротник штормовки.
– Всегда с собой носи иглу, – сказал он, выдёргивая иголку из ворота. – У меня всегда есть.
Он совершил какие-то манипуляции. Приказал другому мужику крепко взять руку Виталия с больным пальцем, сжать её и держать. Тот так и сделал. Виталию стало больнее, стало страшно и как-то унизительно. Но он не дёрнулся и не возражал.
А ветеринар плеснул себе из флакона на руки, на одну и на другую, взял иглу, макнул её в тот же флакон, закрутил флакон, сунул в карман, достал зажигалку, зажёг, подержал иглу над огнём.
– Так вернее, – сказал он Виталию. – А теперь зажмурься, не смотри.
Виталий зажмурился и весь напрягся. Ему казалось, что палец жгут адским огнём. Второй мужик держал руку крепко, сильно и больно.
– Ну всё, отпускай, – сказал ветеринар.
Хватка ослабла. Виталий открыл глаза и увидел, что ветеринар выдернул иглу из-под ногтя его пострадавшего пальца. И из отверстия сильно потекла кровь. Тёмно-красная, густая. Ветеринар нажал на ноготь, и кровь потекла ещё сильнее.
