Ирина Щеглова - Йоха
Чувствуя некоторую ответственность и желая не ударить лицом в грязь перед российской медициной, Йоха изменил своим джинсовым привычкам и надел новое зеленое пальто, купленное на распродаже, брюки, классического покроя, и в довершение гардероба – кожаный портфель, через плечо.
Йоха курил и смотрел на опавшие листья, жмурясь на осеннее солнышко. Было довольно прохладно, но Йоха не чувствовал холода, он чувствовал себя значительным и необходимым. Он знал, что Федор хорошо заплатит за эту работу, а также он знал, что сейчас он отправит врачей в Конгресс-центр, а сам пойдет перекусить в ближайший Мак-Дональдс. Не Бог весть что, но все-таки…
Когда он увидел Борьку, переходящего через дорогу, то не особенно удивился. До него доходили слухи, что Борька часто бывает в Москве, где-то тусуется, перехватывает немного денег и возвращается в Воронеж. Йоха знал, что Борька живет с Полиной – вдовой Саши Литвинова, что он кормит и ее, и ее сына, что он вынужден снимать квартиру… Все это Йоха знал.
Он очень давно не видел Борьку, с тех самых пор, когда отказал ему во вписке, и они разругались вдрызг. Это было перед самым отъездом Борьки за границу.
Он надолго исчез из виду. Только изредка звонил и писал письма всем. Но откликнулся один Денис.
Как-то все были уверены, что Борька прорвется. По слухам он собирался поступать в университет и в Россию больше не возвращаться.
На деле вышло по-другому. Из Европы Борьку выпроводили насильно, так как жил он там без документов. Деньги, заработанные игрой на гитаре в ресторанчиках и барах, Борька довольно быстро спустил уже в России.
Борька, тот самый Борька шагал теперь Йохе на встречу, в не по-осеннему холодной джинсовой курточке, в вытертых штанах, с неизменным жидким хвостом волос, с неизменной походкой Буратино-переростка… Казалось, он не изменился. И вроде бы не было этих нескольких лет, что не видел Йоха своего бывшего ученика-друга.
Глаза у Борьки сделались удивленно-насмешливыми, но не только; что-то еще появилось в них… Что?
– Ну, ты даешь! – негромко произнес Борька, подойдя совсем близко.
– Привет, – ответил Йоха.
– Начальник, что ли? – кивнул Борька на Йохин прикид. И Йоха засмеялся, представив себе, что должен думать о нем Борька.
– Начальник, – согласился Йоха, – вот жду своих подчиненных из ресторана.
Борька быстро оглянулся в направлении Йохиного взгляда.
– А ты-то как? – спросил Йоха.
– Да вот, уже год живу на аске. Из Питера вчера… Сбил 200 баксов, за квартиру заплачу…
– Не надоело? – помолчав, произнес Йоха.
– Надоело… Вот, думаю, надо что-то менять, – неопределенно ответил Борька. Он ссутулился, еще глубже засовывая руки в карманы курточки.
– Да, надо, – в тон ему вторил Йоха, думая о своем. – У тебя телефон-то мой есть? – заторопился он. И Борька почувствовал эту торопливость:
– Да, есть…
Йоха вздохнул облегченно. Борька как бы подчеркнул: «Не бойся, мол, не позвоню, не обременю своим присутствием. Ты мне все уже сказал, тогда, давно, когда не вписал меня, а выгнал».
– Ну, давай! Меня люди ждут.
Они кивнули друг другу: Борька – не вынимая рук из карманов, Йоха – не выпустив сигарету из пальцев.
Через перекресток семенила группа кардиологов. Йоха махнул им рукой и пошел к автобусу. Из окна он еще некоторое время смотрел в след удаляющемуся Борьке.
В родном городе он появился не один, привез с собой какого-то странного алкаша, выдающего себя за специалиста по тантрическому сексу.
Глава 79. Как это должно было бы быть
Он вышел из лоснящегося от роскоши холла гостиницы. Один открывает дверь, двое ждут, двое рядом…
Охранники передавали его друг другу по цепочке, по строго отработанному плану. Они делали свою работу механически точно.
Старший что-то сказал в микрофон на лацкане пиджака. Мягко и медленно подкатил бронированный БМВ, отливающий лаком и темным мерцающим стеклом.
Он знал, там, внутри: один рядом с водителем, еще двое – в салоне…
Группа телохранителей рассредоточилась и опять поменяла диспозицию.
Распахнутая дверца, полумрак салона, черные официальные костюмы, а под ними – тренированные тела, лучшие из лучших. Когда-то он хотел быть таким…
Йоха замер у самой дверцы. Телохранители напряглись. «Сценарий нарушаю, еще бы!» – про себя усмехнулся он. Задрал голову и посмотрел в высокое небо. День только начинался, воздух был сух и прозрачен. «Будет жарко» – подумал он. Оглядел охрану. Ребята сузили круг и ждали. Он махнул рукой и уселся на свое обычное место.
Впереди сидящий телохранитель что-то сказал водителю, наверное велел ехать.
Йоха откинулся на сиденье и прикрыл глаза.
Деньги, деньги, работа, бесконечные переговоры, поездки… Да, у него теперь есть все!
И, все! Он не свободен. Его империя опутала Йоху по рукам и ногам. Теперь он должен опасаться собственной тени. Он должен кормить и обеспечивать жизнь куче разных людей. Он все время что-то спонсирует, кого-то благодетельствует, кого-то топит, и так до бесконечности.
Но его жизнь, его единственная, неповторимая жизнь опять проходит мимо!
– Останови! – коротко приказал он охраннику.
Машина мгновенно застыла. Четыре пары глаз внимательно уставились на него. Йоха засмеялся.
– Вот что, ребята, поехали-ка ко мне, за город. Что-то я устал и неважно себя чувствую…
Водитель тут же тронул с места. Охранник приглушенно заговорил в микрофон о смене маршрута и еще что-то, о враче…
Но Йохе было все равно. Он блаженно задремал, улыбаясь.
Переговоры провели без него или вовсе отменили. Йоха не интересовался. Весь остаток дня он провел у себя в кабинете, никого не принимая. Испуганный референт сам что-то отвечал на телефонные звонки.
Пришел доктор, но охрана не пустила его, подчиняясь приказу. Доктор прождал несколько часов и собрался уходить, когда Йоха неожиданно вызвал его к себе.
– Вы, извините, док!
Доктор удивленно разглядывал погром, учиненный своим сумасбродным пациентом. Рюкзак, палатка, спальники, куски веревки, колья – все это валялось по кабинету. Сам хозяин тоже был не в себе. Он имел довольно разухабистый вид: без пиджака, рукава рубашки закатаны, волосы взъерошены, в носках…
– Вы куда-то собрались? – осторожно поинтересовался доктор.
– Да, уеду… Надо, знаете ли.., – неопределенно пояснил пациент.
– Я вам давно советовал, вам надо отдохнуть, – залепетал доктор.
– Док, дорогой! Да вы не волнуйтесь! Я здоров! Хотите, пульс мой пощупайте… Ну?
– Доктор трогал Йохино запястье, тревожно заглядывал ему в глаза:
– Вы распорядились… Э-э.. Насчет…
– Ничего. Народу много, есть захотят, разберутся… Есть хотите? – неожиданно предложил Йоха. – А то я, знаете ли, проголодался за всей этой суетой.
– Спасибо, конечно…
– Давайте пообедаем!
Йоха вызвал кого-то из измаявшейся охраны и распорядился насчет обеда.
Потом они с доктором долго сидели за столом, говорили и курили бесконечно много.
Ближе к вечеру доктор ушел, забыв свой портфель в гардеробе.
А ночью Йоха исчез. Ушел. Пропал без вести.
Об этом долго писали и говорили по телевиденью. Ждали требований о выкупе, или еще чего, похуже.
Прошло несколько месяцев. И постепенно о Йохе стали забывать. Ажиотаж вокруг его имени и таинственного исчезновения поутих.
Его империя продолжала жить и работать.
Глава 80. Велосипед
Знание лишь слегка коснулось меня, обдало прохладным ужасом и скользнуло вниз, в песок, как струйка воды или пота.
Песок, а по песку стремительно, как остаток умирающего родника, уходит, змеится черная струйка. Рисует синусоиды, выгибается мускулистыми волнами тонкое тело.
Это – степная гадюка, понял я и проснулся.
Я сидел на песке и наблюдал, как маленькая смерть испуганно убегает от меня, большого.
«Угрелась ночью, – усмехнулся я, – не ужалила со страху и то спасибо.»
Ныла шея. Я покрутил головой так, чтоб хрустнули позвонки.
Песок у моих ног быстро сглаживал след ночной гостьи. Минута, и о ней осталась лишь странная память. К чему бы это?
Хотелось пить. Я пошарил в рюкзаке, в поисках фляжки. Она оказалась почти пустой. Я перевернул ее и выплеснул содержимое себе в рот. Только растравил пересохший язык. Ничего, здесь должен быть колодец…
Я оглянулся. Горячий ветер гонял сухие шары перекати-поля по пустому шоссе.
Надо бы дождаться попутки. Кто-то же здесь ездит.
Я встал и решил пройти вперед или назад по дороге. Я не помнил, где у нее «вперед». Пустыня однообразно щерилась вокруг.
Откуда я вчера шел? Вся беда в том, что шел-то я ночью, пока не выбился из сил и не уснул недалеко от обочины дороги.
Ночью идти легче. Весь вчерашний день я провел, валяясь под единственным деревом у колодца, в крохотном кишлаке. Меня поили зеленым чаем вприкуску с абрикосами, и я очень жалел, что не знаю языка и не могу поговорить со своими благодетелями.
