Юлия Монакова - Семейное положение – безвыходное
– Послушай, – мягко сказала Люся, выслушав эту сбивчивую горячую исповедь. – Но как же ты терпишь подобное отношение? Как ты представляешь себе свою будущую жизнь? Это же… это невыносимо!
Марина опасливо покосилась на своих индийских родственниц за соседним столиком, которые, продолжая жевать, ни на секунду не спускали с неё буравящих взглядов.
– Я очень люблю Гурприта, – просто сказала она. – И я готова терпеть до тех пор, пока… Пока не привыкну, и это не станет для меня нормальным.
– А если не станет?! Понимаешь, что ты загоняешь себя в ловушку? Твой муж хоть как-то пытался пойти навстречу твоим желаниям, облегчить твою участь?
– Да он даже не догадывается, что мне непросто. Другие-то девушки в Индии тоже после свадьбы переезжают в дом свёкров и живут точно так же… Ну, или почти так же.
– Они индианки!!! – злясь на то, что Марина не понимает таких простейших вещей, отозвалась Люся. – Для них это всё привычно с детства, впитано с молоком матери… Но ты-то! Сразу с самолёта угодила в эту joint family, и теперь шаг вправо или влево расценивается как побег, ты же сама себя в тюрьму заперла! Даже Индии, говоришь, не видела – сразу на хозяйство тебя определили…
– Вообще-то муж хотел свозить меня в Амритсар на медовый месяц, чтобы показать Золотой храм… – виновато призналась Марина. – Но сразу после свадьбы не получилось, свекровь приболела, да и вообще обстановка в доме была натянутая после того инцидента с танцем, и мы никуда не поехали.
Люся собралась было высказать со всей откровенностью всё, что она об этом думает, но пенджабские родственницы тем временем закончили трапезу и нетерпеливо позвали Марину. Та испуганно обернулась и перевела взгляд на Люсю.
– Мне уже пора… Рада была повидаться.
– У тебя есть деньги на обратный билет? – быстро спросила Люся.
Девушка побледнела, затем ещё раз бросила тревожный взгляд в сторону свекрови и отозвалась, понизив голос:
– Есть, конечно, но я пока…
– Умоляю, не трать их, – перебила Люся со всей серьёзностью, на которую только была способна. – Спрячь эти деньги и никому не показывай. Прошу тебя. Просто… пусть будут. На всякий случай. На чёрный день…
– Хорошо, – покорно кивнула Марина, – я так и сделаю. Но, уверяю тебя, ты заблуждаешься на мой счёт! У нас с Гурпритом всё-всё будет хорошо!
Тем временем бхаби, потеряв терпение, резко прикрикнула на Марину, и та, покорно втянув голову в плечи, поплелась следом за своей компанией к выходу. Люся ещё долго сидела и смотрела им вслед, даже когда они совсем скрылись из виду. Затем она перевела взгляд на недоеденный сэндвич с рыбной котлеткой и картофель-фри. Тяжело вздохнув, она поднялась с места и вышла, оставив еду на столе.
Последний месяц в Индии пролетел незаметно.
Вернулся Миша, всерьёз «заболевший» Варанаси. Он взахлёб рассказывал Люсе о тамошних гхатах, о священной реке Ганг и сожжении покойников, о вечерней огненной церемонии на берегу, об удивительных людях, которых ему довелось фотографировать… Люся была рада за него, но о своих приключениях в Агре особо не распространялась.
Через пару недель из Парижа прилетели Валери и Никита. Семья специально собралась вместе к Рождеству. В делийской съёмной квартире произошли некоторые перестановки: теперь Миша с женой переселились в спальню, Люся ночевала в гостиной на диванчике, а для Никиты там же поставили лёгкую бамбуковую кровать, которая днём убиралась на балкон. Атмосфера в квартире сразу изменилась – если до приезда Мишиных жены и сына было весело и легко, по-дружески, то теперь приходилось вести себя более сдержанно. Валери была с Люсей, как обычно, безупречно вежлива, но холодна. Чтобы не ощущать неловкости, большую часть времени Люся проводила с Никитой. Они подолгу гуляли вместе, подкрепляясь в ресторанчиках или кофейнях, и Люся показывала ему те места Дели, которые уже сама успела посетить. Они кормили обезьянок фруктами, бродили по мусульманскому району возле Пятничной мечети, валялись на травке в саду Лоди[30] и разговаривали, разговаривали, разговаривали…
– Папа с тётей Лерой не очень ладят в последнее время, – сказал как-то Никита.
Люся настороженно взглянула на него.
– Что ты имеешь в виду? По-моему, они нормально общаются, не ругаются…
– Они как соседи. – Мальчик серьёзно покачал головой. – Им скучно и неинтересно друг с другом.
Люся не могла не отметить, что слова его справедливы – Миша и Валери совершенно не походили на супружескую пару и поддерживали видимость отношений, судя по всему, лишь по инерции. Однако то, что Никита так откровенно высказал это вслух, испугало её.
– Тебя это беспокоит? – спросила она осторожно.
Никита озабоченно, совсем по-взрослому, вздохнул.
– Да не особо… Люди женятся, потом разводятся, такое бывает.
– Ты так уверенно говоришь о разводе, как будто он – уже дело решённое, – заметила Люся. – Может, обойдётся…
Никита замотал головой.
– Лучше пусть разведутся, чем терпеть друг друга. Может, пока не поздно, ещё встретят кого-нибудь и будут счастливы… Тётя Лера же красивая, и папа – тоже ничего мужик…
Люся не выдержала и расхохоталась, взъерошив ему волосы.
– Ой, Ника, ты меня уморишь! С таким умным видом рассуждаешь о семье и о браке…
– Думаешь, если мне всего одиннадцать, я ничего в этом не понимаю? – обиделся мальчик. – У меня, между прочим, будет самая крепкая и самая счастливая семья.
– Да ну? – Люся улыбнулась. – Откуда такая уверенность?
– Потому что настоящий мужчина должен отвечать за свои слова, и я за них отвечаю. Я же на Алесе женюсь, ты знаешь?
– На моей Алесе? – опешила Люся. – Вообще-то, впервые слышу… И как давно ты это решил?
– Да мы с ней сами договорились, на прошлое Рождество, когда вы к нам в Париж прилетали, помнишь? Я сказал, что, когда вырасту, женюсь на ней, и она согласилась…
– Вот так и тёщей меня уже почти сделали… – озадаченно пробормотала Люся, не зная, как реагировать. – Нет, я, конечно, за вас рада, совет да любовь… Но… Алеська же такая маленькая. Ей всего пять.
– Ну я же не сейчас на ней жениться собираюсь! – возразил Никита. – Мы подождём, а когда ей исполнится восемнадцать, сразу же поженимся.
– Тебе к тому времени будет уже двадцать четыре года, – напомнила Люся. – И ты уверен, что вы оба будете терпеливо и верно ждать всё это время?
– Я её люблю, и она меня тоже, – кивнул Никита очень серьёзно. – Это дело решённое.
Люся не нашлась что на это ответить.
В середине декабря Миша отвёз её в аэропорт. Провожающих внутрь не пускали, поэтому простились прямо у входа. Выглядел Миша подавленным и грустным.
– Жаль, что ты улетаешь, я же тут с тоски сдохну – мрачно сказал он.
– У тебя, на минуточку, вообще-то жена и сын рядом, – напомнила Люся осторожно.
Миша усмехнулся, но как-то невесело.
– Сын – да… А с Леркой, кажется, всё. Это будет наше последнее Рождество вместе. Мы с ней это прекрасно понимаем и не играем трагедию.
– Разведётесь? – ахнула Люся, моментально вспомнив недавний разговор с Никитой.
– Ну, что ты так переполошилась? Ничего страшного, люди встречаются, люди влюбляются, женятся и расстаются… – рассудительно заметил Миша, почти слово в слово, как тогда его сын, и потрепал Люсю по плечу. – Только, по ходу, это был мой последний брак. Больше ни-ни. Хватит, наигрался в мужа. В конце концов, для удовлетворения естественных потребностей всегда можно завести любовницу. А может, даже не одну.
– Уверен, что не делаешь ошибку?
– Абсолютно… Но, кстати, не вдохновляйся моим примером. Я тебе уже говорил, что у вас с Димой – особый случай. Всё у вас ещё будет хорошо.
– А Лера-то как на новость отреагировала?
– Ты думаешь, это стало для неё сюрпризом? Оказывается, у неё уже несколько месяцев подряд есть любовник. Если мужу абсолютно плевать на то, с кем спит его жена, – как ты думаешь, имеет ли смысл сохранять такую семью? А мне именно плевать…
«Интересно, как бы Дима воспринял мою измену? – подумала Люся мельком. – А я – его? Конечно, про них с Настей Тищенко много сплетничают, но пока что нет доказательств, что они действительно спят вместе. А если такие доказательства появятся, стану ли я ревновать?»
Поиск ответов на подобные вопросы грозил вылиться в глубокие философские размышления, и Люся отогнала от себя эти мысли. Не время, да и не место.
Они с Мишей ещё раз обнялись на прощание, и Люся зашагала в сторону входа. Прочь из Индии – по направлению к России.
Часть 5. Москва
…Очень тяжело шутить, мама, всюду русские,впору срочно переходить на шёпот или транслит.Тут зима, запах неуюта, мрака, глухого бешенства —Надо всеми прямо-таки разлит.Только у меня полный бак иронии и приятия,Ничего-то меня не трогает и не злит…
(Вера Полозкова)Россия, Москва, декабрь 2011 года
