Анна Эккель - Иллюзия (сборник)
Первое. Оказывается я – граф и не простая мелочь какая-то, а из самих Суворовых. Ну и что, что я по паспорту Суворов Павел Павлович? Мало ли таких, я никогда не связывал это с возможной принадлежностью к графскому роду. Нет, но он доказал, показав документы.
Из этого вытекает вторая разгадка – вся эта история с призраками и документами о наследстве оказалась полной лажей. Сыночек раскрутил всю эту хитроумную историю. Дальние родственники, не имеющие права на наследование, разыграли настоящий спектакль с привидениями.
Пытались втянуть в историю, сыграв на моей природной жалости, чтобы окончательно споить и подчинить себе в борьбе уже за настоящее наследство. Я – первый в списке и правоправный претендент, вот с меня и начали. Ничего себе передряга, хоть роман пиши! Ну что мне теперь делать? Полностью довериться Сыночку или плыть по течению. Второе точно не получится – пить не могу! Как же это все пережить?
Вот в таких тяжелых думах и пролетела легкокрылая ночь. Уже рождался день, и он обещал быть ясным с бодрящим морозцем. Появилась знакомая и такая родная ворона.
Стала нагло заглядывать в комнату через стекло. Как же он оставит ее одну здесь? Жалко: привык, сколько пережито вместе!
Прошло время. Павел собрался и ждал, когда за ним заедут. Весь багаж состоял из большого целлофанового пакета, в котором находились дорогие его сердцу вещи – семейный фотоальбом, небольшой старый плюшевый медвежонок – единственный свидетель его детства, и так, из мелочи кое-что. Раздался звонок в дверь, Павел вздрогнул от неожиданности, хотя и ждал этого. Автоматически взглянул на старый будильник, тот показывал ровно двенадцать, и прежде чем идти открывать дверь, он протянул руку и, взяв будильник с тумбочки, отправил его так же в пакет.
В дверях стояли два амбала, один сказал:
– Пал Палыч, вы готовы? Мы за вами.
Павел оглянулся назад, мысленно прощаясь со своей квартиркой: он понял, что прощается со своим прошлым. Эти стены помнили многое, голоса его родных, моменты счастья и неутешного горя, ощущения дружной семьи и дикого одиночества. Вся его жизнь прошла здесь, сердце сжалось, к горлу подкатил комок.
– Все, идемте! – резко сказал Павел и быстро, не оборачиваясь, стал последний раз спускаться по такой знакомой лестнице. Он не заметил, что один из сопровождающих задержался, вошел в квартиру и наметанным взглядом осмотрел опустевшее жилище.
Машина летела по городу, но Павел ничего не видел, взгляд его туманили предательские слезы, он изо всех сил сжимал свой нищенский пакет, в котором поместилась вся его прежняя жизнь.
Сыночек подошел к Павлу, который сидел в уютном кожаном кресле и по-прежнему держал свой пакет, словно последнюю соломинку, которая соединяла его с прошлым.
Хозяин понимал чувства гостя и не торопил время.
– Павел, не надо так переживать. Я тебе обещаю, все будет хорошо. Ты мне веришь?
Павел словно очнулся и взглянул в глаза Сыночку, тот выдержал взгляд.
– Ну, все, а то прямо какая-то кисейная барышня получилась. Ты же мужчина! Но я тебя прекрасно понимаю, прощаться с прошлым, какое бы оно ни было, всегда невыносимо тяжело, потому что ты невольно понимаешь, что с ним уходит и часть твоей жизни, но ведь с тобой остаются воспоминания. Павел, посмотри на меня. У тебя есть одна вещь, которая мне сейчас очень нужна, ты мне ее отдашь?
– Да, отдам, – не своим голосом ответил Павел.
– Теперь медленно открой пакет и вытащи из него твою любимую игрушку – плюшевого медвежонка, и отдай его мне.
С этими словами Сыночек протянул руку, в которой тотчас оказалась старая игрушка. Он подошел к столу и, взяв нож для бумаги, вспорол животик медвежонка, запустив в него длинные красивые пальцы, через мгновение достал перстень необыкновенной красоты.
– Павел, ты знаешь, что это такое? Это – фамильная реликвия, обладатель которой считается главой рода. Ты, Павел, – единственный имеешь право носить это звание. Сейчас тебя многие ищут, так как род очень богатый и есть за что бороться. Ты меня понял?
– Нет, не понял! – закричал Павел. – Зачем ты меня вытащил из моей жизни. Она меня всем устраивала, я к ней пришел не за один день и сроднился, мне большего не надо. А теперь что я буду делать?
– Ты не хочешь быть графом?
– Я не знаю, что это такое и нужно ли мне это.
– Зато я знаю, что это такое и для чего это надо и что с этим делать. Понял? Не хочешь, не надо. Я стану графом Суворовым, тем более, что до сегодняшнего дня у меня даже имени не было.
И Сыночек одел перстень на свой палец, вытянув руку, начал любоваться игрой драгоценного камня.
– Ну что? Графское сердце не екнуло еще?
Павел, словно окаменел, не мог ни двинуться, ни произнести ни слова, он не отрываясь смотрел на перстень.
– Сейчас ты полностью в моей власти. Велю, и твоих косточек не найдут. Не найдут ни одного документа, который мог бы подтвердить, что когда-то родился и жил на земле Пал Палыч Суворов. Хочешь?
– Так что твоя душенька желает: быть графом, объединить и возглавить прославленный род или исчезнуть навсегда? Определяйся, а то для меня очень большой соблазн.
С этими словами Сыночек снял с пальца перстень и вплотную подошел к креслу, где сидел бедный Павел ни живой, ни мертвый.
– Протяни правую руку, и я надену на твой палец кольцо, которое всем будет говорить, что род Суворовых жив.
Кольцо было надето и глава рода почувствовал какое-то незнакомое, неожиданное для себя чувство, он не мог описать его словами, но что-то словно вернулось к нему. Может быть, сила его предков?
Сыночек не отходил от кресла и внимательно наблюдал за метаморфозой Павла. Когда тот немного успокоился, Сыночек оперся руками о ручки кресла и стал медленно наклоняться к Павлу со словами:
– Ваше сиятельство, поздравляю вас. Как вы думаете, Ваш слуга заслуживает награды?
У Павла округлились глаза, и он врос в спинку кресла. Он понял, что от него хотят. Первая мысль была двинуть Сыночку в морду, но слова того лились словно мед, обволакивая его с головы до ног.
Он близко увидел лицо Сыночка, его глаза от предвкушения удовольствия были закрыты, длинные и пушистые ресницы отбрасывали темные тени на щеки. Лицо неумолимо приближалось.
Павел от безысходности и отвращения зажмурился. Он почувствовал легкое прикосновение мягких губ и нежный запах лимона. Сказать, что ему было противно, так нет, только спросил:
– А как тебя зовут?
– Меня зовут Денис. Павел, чего ты так испугался. Принуждать тебя не буду…
– Ну, все, свободен, как птица. Я пошутил. Сейчас тебя проводят к машине и ты уедешь из страны. Отдохнешь, узнаешь о своем роде и благородных манерах и вернешься для благих дел. Да, запомни одно имя, Татьяна Нарышкина, ты ее встретишь на первом же балу в Дворянском собрании. Так вот, она тебе предназначена судьбой, будет верной женой и любящей матерью детям. А теперь иди.
Павел хотел что-то сказать в ответ, но не смог, его переполняли чувства благодарности. Дверь открылась, вошел парень, который и проводил его до машины.
Сыночек одиноко стоял посреди кабинета и его взгляд упал на кожаное кресло, на котором сиротливо остался лежать старый целлофановый пакет. Он вздохнул и отошел к окну. Белый лимузин на большой скорости удалялся, увозя Павла в новую, счастливую жизнь. Сыночек загляделся на городской пейзаж, который окрашивало в разные цвета заходящее солнце. Вдруг почувствовал, что кто-то вплотную подошел к нему со спины и две тонкие руки обняли его, скрестившись на груди, на плечо легла голова, ион боковым зрением увидел копну огненно-рыжих вьющихся волос и узнал до боли знакомый запах духов.
– Не шевелись. Давай так постоим. Я так долго мечтала об этом моменте. Мне не хватало твоего имени. Как тебя зовут? – спросила Соня.
– Денис, – шепотом, чтобы не разрушить очарование, ответил Сыночек.
– Как я тебя люблю, мне кажется, мое сердце не выдержит этого чувства. Не отталкивай меня. Выслушай. Ты – мой человек, единственный и на всю жизнь. Я понимаю тебя, ты хочешь всех сделать счастливыми, потому что сам не познал этого чувства, но пойми, это не получается потому, что счастье вершится там, на небесах. Мой муж, Алексей, не может принадлежать только одной женщине. Он создан для праздника, а не для семьи. Мы поняли это и расстались друзьями.
Господи, ты даже не представляешь, как долго я тебя искала и скольких людей подкупила, чтобы найти тебя.
– Соня, Соня, ты обманываешься. Твои чувства растают, как утренний туман. Ты – романтичная натура, все придумала и сочинила. Будущего у нас нет.
Соня резко развернула Дениса к себе и, прижавшись всем телом, поцеловав в губы, сказала:
– Как говорят в народе – «хоть день, но мой».
Наступило утро. Оно было белоснежным, словно природа праздновала свадьбу. Одна из стен спальни загородного дома была полностью стеклянной и выходила в лес. Деревья стояли в богатом сказочном убранстве. Было невероятно тихо, Денис слышал рядом биение любящего его сердца. Он боялся пошевелиться и нарушить незнакомое ему до сих пор чувство полного счастья.
