Вадим Норд - В поисках Евы
– Доктор Берг на это никак не способен, – подтвердил Александр и улыбнулся. – А вот гражданину Бергу не чуждо ничто человеческое. Хотя позволю себе заметить, что все восточные единоборства – это не столько единоборство, сколько философская концепция, стиль жизни. В отличие от бокса, у которого вся философия заключена в отправке противника, то есть – соперника, в нокаут.
– А если чемпион по боксу против чемпиона по айкидо выйдет, то кто победит? – Непонятно было, шутит босс или спрашивает серьезно. – В равной весовой категории?
– Один мой однокурсник пытался найти ответ на этот вопрос при помощи матанализа и теории вероятностей, – ответил Александр. – На самом деле пытался, но, кажется, внятного результата так и не получил. Он потом в медицинские статистики подался, теперь, кажется, в департаменте чем-то заведует. Грачев Владислав Рудольфович, не доводилось слышать?
Босс отрицательно помотал головой – нет, не доводилось.
– Грачев бредил математикой, и то, каким ветром его занесло в медицину, оставалось для всех загадкой. Он утверждал, что придумал абсолютно секретный шифр, который невозможно разгадать, не зная ключа. Невозможно – и точка. Даже самый квалифицированный криптолог, вооружившись самым навороченным компьютером, не сможет справиться с расшифровкой.
– Тебе, так уж и быть, скажу, – понижая голос до шепота, говорил Грачев. – Ключ – схема Московского метрополитена! Я сначала хотел взять за основу генеалогическое дерево Дома Романовых, но быстро понял, что схема метро подходит гораздо лучше, хотя бы из-за своей цикличности. А самый зубодробительный вариант – это схема пекинского метро. Во-первых, там две кольцевые линии, а во-вторых, шифр на основе алфавитной письменности и шифр на основе неалфавитной письменности – это две огромные разницы! При правильном подходе, разумеется. Надо бы китайский на базовом уровне выучить, и тогда.
Невозможно представить шифр, ключом к которому является схема метрополитена. С книгами все ясно – слово на одной странице соответствует букве на другой. Таблицы, сдвиги, линейная алгебра. но схема метрополитена или генеалогическое дерево? Грачев определенно был гением, хотя некоторые однокурсники считали его сумасшедшим, а, точнее – сумасшедшим гением.
Внучатая племянница Нателлы Луарсабовны относилась к людям, про которых древние римляне говорили: «Bis dat qui cito dat»[21]. Уже на следующее утро Александр получил ответ, который его, к сожалению, не обрадовал. Ева сняла почти всю сумму с карты в день своего ухода от тетки (осталось три рубля с копейками) и более картой не пользовалась. Снимала она деньги в банкомате, находившемся в торговом центре на Комсомольской площади. Малоинформативна и бесполезная, по существу, информация. Центр Москвы, рядом три вокзала, мало ли куда могла податься потом Ева. Вот если бы она сняла деньги где-нибудь в Малой Вишере, эта информация могла бы оказаться полезной. А так. Да и однократное снятие всей суммы (ну – почти всей) настораживает. Так могут поступить и посторонние люди, завладевшие картой. Когда деньги снимают мелкими частями, можно практически с полной уверенностью утверждать, что картой пользуется законный владелец.
Александр попробовал напрячь интуицию, но та никак не желала напрягаться и выдавать какие-то предчувствия в отношении Евы.
Нателле Луарсабовне Александр принес две бутылки итальянского вина и две большие коробки конфет.
– Грузинское не достал, – виновато развел он руками, но это тоже неплохое. – Спасибо вам, Нателла, и незнакомой, но глубоко уважаемой мною Луизе.
– И хорошо, что не достал! – ответила Нателла Луарсабовна, махнув рукой. – Грузинские вина мы пьем только свои, домашние. Еще не хватало покупать саперави или киндзмараули! Люди засмеют! Моя бабушка говорила, что если казенное, то есть покупное, вино выставить на стол, то это намек для гостей – свое, мол, все выпили, пора бы вам и расходиться. Так что пьем только домашнее вино.
– Контрабанда? – шепотом спросил Александр, делая заговорщицкое лицо.
– Всемирный заговор! – таким же шепотом ответила Нателла Луарсабовна. – Если есть желание, то могу вовлечь, то есть – угостить.
– Мне неудобно, – смутился Александр. – То просьбами гружу, то на угощение напрашиваюсь.
– Это нам должно быть неудобно! – рассмеялась Нателла Луарсабовна. – Я Луизе как сказала? Если, говорю, хочешь нос, как у Лив Тайлер, и грудь, как у Пенелопы Круз, то бросай все свои дела и сделай то, что я прошу. Так что девочка подогрелась и рассчитывает.
– Всегда рад! – улыбнулся Александр. – Можно нос, как у Лив Тайлер, и грудь как у Пенелопы Круз, можно грудь, как у Лив Тайлер, и нос, как у Пенелопы Круз!
Шутить он шутил, а на душе было невесело. Снова тупик, безысходность. Что же все-таки произошло? Ева не оставила ни следов, ни каких-либо намеков на то, что произошло и где она сейчас… «Ни клубочка, ни ниточки», – как говорил какой-то детективный персонаж. Впору завидовать этим детективным персонажам, у которых всегда найдется какая-нибудь зацепка. На худой конец в ходе поисков встретится некто осведомленный и расскажет нечто такое, что поможет разгадать загадку. Александру ни родители Евы, ни ее тетка ничем не помогли. Ну, разве что информация, полученная от тетки, позволяет надеяться на лучшее. В том смысле, что Евино исчезновение, кажется, произошло по ее воле. Она ушла из квартиры, в которой жила, провела ночь у тетки, а потом исчезла окончательно. Хоть никто не похитил ее – и то хорошо. Впрочем, похитить человека можно разными способами. Можно прямо из квартиры похитить, а можно обманом куда-нибудь заманить. Странно все это. И страшно. За Еву страшно.
Захотелось посоветоваться с кем-то знающим, опытным, компетентным. Только вот с кем? Из всех знакомых Александра поисками людей иногда занимался Андрей, но у него было для этого гораздо больше достоверных данных.
Вечером во вторник мама заявила, что чувствует себя превосходно, что Александру пора возвращаться к себе и что завтра она намерена пойти в поликлинику и закрыть больничный.
– Как я не умерла от скуки за эти дни – сама удивляюсь, – сказала она.
Александр подозревал, что матери было не так уж и скучно сидеть дома. В его отсутствие она стопроцентно занималась своей бухгалтерией, ведь бухгалтер может работать везде, где есть компьютер и нужные программы, а это дома у матери было. Александр, конечно, прочитал матери не слишком длинную, но изобилующую доводами и аргументами лекцию о важности соблюдения врачебных рекомендаций, в частности – покоя в восстановительном периоде. Но в то же время он прекрасно понимал, что для столь энергичного и деятельного человека, как мама, вынужденный покой неприемлем. Как мама в реанимации-то вылежала? Впрочем, там все ясно – не хотела подводить сына, делать так, чтобы ему было неудобно перед коллегами. А то бы на следующее утро сбежала, чужие ошибки в балансе за третий квартал исправлять.
Хорошо представляя нынешние амбулаторные реалии, Александр в среду утром забрал у матери больничный лист с паспортом, с утра пораньше, до работы, заехал в поликлинику и закрыл больничный у заведующей отделением, усталой женщины средних лет с крупными чертами лица и старомодным узлом на затылке. Та сначала попробовала было возмутиться столь вопиющим нарушением установленного порядка, но Александр, как коллега коллеге, объяснил, что измерял маме давление утром, что оно было в пределах нормы и что от долгого сидения в очереди (а то и стояния, ведь расставленных в коридорах банкеток на всех не хватало) оно непременно выйдет за эти пределы. Заведующая пожевала губами, сказала «ну если только вы измеряли» и закрыла больничный.
Хорошее начало дня обнадежило, улучшило настроение. Приехав на работу, Александр побеседовал с пациенткой, пришедшей на маммопластику, и передал ее анестезиологу Троицкой для подготовки к операции. Сам же просидел в раздумьях несколько минут, а потом взял мобильный и нашел в адресной книге нужный номер.
Слушая длинные гудки, Александр сообразил, что, наверное, звонит слишком рано. Это у него сейчас разгар рабочего дня, а у кого-то может быть раннее утро. График жизни у каждого свой. Он уже собрался перезвонить позже, но в этот момент услышал знакомый голос.
– Боже мой! Какая приятная неожиданность! Александр Михайлович! Смотрю на дисплей и глазам своим не верю! Здравствуйте, дорогой мой!
Когда-то, можно сказать – совсем недавно, обладательница этого голоса называла Александра ничтожеством и еще какими-то нелестными эпитетами, какими именно, Александр уже не помнил[22]. Но времена меняются, а с ними меняются и люди. Все меняется в нашем изменчивом мире, и разве не в этом его главное достоинство!
– Здравствуйте, Вероника Николаевна! – «не разбудил», угадал по голосу Александр. – Простите за столь ранний звонок.
– Ну что вы! – томно простонала Вероника. – Во-первых, я уже не сплю! Во-вторых, я, кажется, просила вас забыть мое отчество и называть меня по имени!
