Рута Юрис - Коммуналка (сборник)
– Эй, ты кто? – нахально спросила я у голенастой.
– Я? – девица отцепилась от бортика, встала в позу одного из «маленьких лебедей» и басом сказала, – я – Одетта. А можно пригласить Вашего кавалера на танец?
И опять повисла на бортике, не сводя глаз с нашего столика и строя Митьке глазки. Не успела я отшить ее, сказав свое любимое: «Будешь проходить мимо, проходи!», как ее подхватил проезжавший по кругу Арлекин, и девица растворилась в толпе пляшущих, кто во что горазд, гостей. Я вздохнула с облегчением.
До Нового года оставалось два с половиной часа.
Митька повесил свою шляпу на спинку стула, налил нам полные бокалы шампанского: « За нас! С наступающим!».
В это время среди танцующей толпы появились Дед Мороз и Снегурочка.
– Прошу Вас, дорогие гости, занять свои места.
Каток опустел, на минуту погас свет, а, когда включился, то по периметру катка стояли наряженные и сверкающие игрушками елочки.
И тут Митяй вскочил, схватил меня за руку и вытащил на середину катка к Деду Морозу. Я и охнуть не успела!
– Вот и гости у нас! – не растерялся и радостно воскликнул дед, – с чем пожаловали?
Митька отобрал микрофон у Снегурочки и сказал, обращаясь к Деду Морозу и гостям.
– Я хочу представить Вам свою однокурсницу и невесту Викторию!
Зал взорвался аплодисментами, а я покраснела, опустив глаза. Не ожидала такой прыти от Митьки.
– Сегодня, здесь на этом празднике я еще раз хочу признаться в любви моей Виктории и, – тут Митька преклонил колено и взял мою руку в свои ладони, – и попросить ее руки!
Зал затих, диджей приглушил музыку почто по нулям.
Глядя прямо мне в глаза, Митька страстно, но тихо и нежно, сказал в микрофон: «Виктория Владимировна! Я Вас люблю и прошу Вас быть мой женой!». И надел мне на безымянный палец колечко с изумрудом.
Я справилась со своим смущением, засмеялась и подняла вверх руку с колечком высоко вверх.
– Молодые! Круг почета! – закричали гости.
А Дед Мороз стал что-то быстро говорить в сотовый телефон, подталкивая Снегурочку к выходу с катка.
* * *Ой, что тут началось! Полетели на лед букеты и коробки конфет. Диджей запустил марш Мендельсона. Народ веселился от души.
Собрав все, что нам набросали на лед, две девочки в костюмах ангелочков сложили все горочкой у нашего столика и покатились навстречу Снегурочке, которая толкала перед собой две большие коробки, перевязанные золотистыми бантами.
– Ну, принесла наши подарки? – спросил ее дед Мороз.
– Да, дедушка. В верхней коробке твой подарок. Ой, как интересно!
– Посмотрим, посмотрим, – дед приоткрыл коробку и вытащил оттуда белую шубку из норки с капюшоном. Он потряс шубкой, чтоб все гости могли разглядеть ее, и накинул мне на плечи.
– Ну-ка, невестушка, повернись!
Я повернулась вокруг своей оси и тут только сообразила, что надо сказать «спасибо». Так я была удивлена, думала, крыша моя съезжает окончательно.
– Тепло ль тебе девица, тепло ль, красавица? – спросил Дед Мороз фразой из фильма.
– Тепло, Морозушка! – не растерялась я. Фильм этот я любила и знала наизусть с детства.
– Ну, внученька, теперь твой подарок! – сказал дед Мороз.
Снегурка развязала бант, сняла крышку и вытащила из коробки что-то такое зефирно-воздушное, белоснежное. Это было необыкновенной красоты свадебное платье с несколькими рядами нижних юбок из сеточки, чтобы придать пышность платью.
Зал охнул и закричал: «Ура молодым!»
Захлопали пробки шампанского. Публика была в восторге.
А я подумала: «Вот уж не ожидала! Это ж надо – так вляпаться!» И подумала, что сказал бы отец, узнай он про все это. И замуж за Митьку я пойду только под дулом автомата. Караул!
* * *Снегурочка наклонилась ко мне и сказала на ушко: «Девушка! Очнитесь! Надо пойти переодеться и сделать круг почета с женихом! Вы в норме, или совсем уже отключились?»
– Да, да, я уже иду. Все нормально, – я прижала платье к себе и поехала к выходу с катка, чуть придерживая шубку на плечах.
Оставив норку на спинке стула, я взяла свою сумочку и пошла в дамскую комнату.
* * *Платье пришлось мне впору. Просто по косточке, как говорит мамина подруга, которая ее обшивает. Минут сорок, наверное, крутилась перед зеркалом. Я понравилась себе. Думаю, Митька обалдеет. Шампанское сделало свое дело, комок, который стоял у меня в горле, куда-то исчез.
Свой эльфийский костюм я без сожаления бросила в мусорный бак. Стерла влажной салфеткой грим и оторвала, наконец-то эти противные эльфийские ушки, бросив их вслед за костюмом.
Припудрила нос, чуть подрумянила щеки и накрасила губы.
Когда я вышла из дамской комнаты, было тихо. Торговый центр уже закрылся для продаж, даже охранников не было видно. Только издалека доносилась с катка музыка, там уже начали выступать приглашенные артисты. Наверняка, какие-нибудь никому неизвестные «звездуны» и «звездульки».
* * *Уже подходя к катку, я услышала какую-то возню, глуповатый женский смех и мужское страстное сопение. Так, наверное, сопят бегемоты во время брачных игр. Любопытство мое взяло верх, и я заглянула за угол…
Там была моя судьба.
В овальной нише, где стояла прежде красивая ваза, чьи осколки валялись рядом на полу, мой Митька тискал голенастую старую тетку-балерину. Его правая рука была запущена по локоть в вырез на груди сей дамы, а левая ловко и жадно шарила в трусах под балетной пачкой. «Одетта», прикрыв глаза, постанывала от нетерпения.
– О, как меня здесь ждут, – сказал каким-то странным голосом. Он застонал, запрокинув голову с закрытыми глазами и резко подавшись вперед.
У меня потемнело в глазах, и я прислонилась к стенке, чтобы не упасть.
И мне захотелось смыть с себя всю увиденную и услышанную грязь. Я пожалела, что в моих ножнах меч из китайского картона. Рука бы не дрогнула!
Собрав силы, я развернулась и влетела, как ужаленная, в дамскую комнату. Разрывая молнию на спине, содрала, с себя ненавистное зефирное платье, с которого осыпались дождиком пришитые бусы из искусственного жемчуга. Достала из помойного ведра свой эльфийский наряд и напялила его на себя.
Взяв брезгливо это произведение марьяжного искусства, я вышла в коридор. Любовнички были в самом трансе.
Голова у голенастой девицы болталась на тощей шее, как у придушенного куренка. Она сидела на широкой полочке у зеркала, что висело рядом с нишей. Ноги ее были неприлично разведены. Она дергалась в такт Митькиным движениям.
Наконец, Митька обмяк и удовлетворенно выдохнул: «У-у-у-ух! Ну, теперь и женюсь с чистой совестью, отгулял свое!»
И он грязно выругался в адрес несчастной «Одетты», но она была в отключке и не услышала его.
Бегемот, конь, кобель – вертелось у меня на языке. Меня стошнило и я утерлась никому ненужным теперь платьем.
– Веник электрический! Ненавижу! – крикнула я и закусила я губу до крови.
Митька обернулся, услышав шум за спиной, и увидев меня, попытался улыбнуться. Но тут же получил по морде моей сумкой.
– Гад! Лосяра вонючий!
Сумка моя была достаточно увесиста. Ухватив ее за длинную ручку посредине, я размахивалась и методично целилась Митьке в его бесстыжую морду.
От каждого удара из сумки что-то вылетало. Помада, расческа, ключница. Ударившись о плиточный пол, вдребезги разлетелся мой цифровик. Потом вылетел футляр с мобильником.
Митька выпустил из рук девицу и «Одетта» сползла с полочки и села прямо на пол, стараясь натянуть на себя трусики и колготки.
А он молча сносил удары, лишь стараясь прикрывать рукой глаза. Но нос я ему все-таки разбила. Кровь потекла тонкой струйкой, капая с подбородка на светлую рубаху и шейный ковбойский платок.
Я вдруг почувствовала, что силы оставляют меня. Нагнувшись, подобрала ключницу, кошелек и мобильник, содрала с пальца подаренное колечко и нацепила его девице на кончик ее тонкого острого носа. А потом, встряхнув свадебное платье, надела его на голову этой…
Ну, нет у меня здесь слов!
Платье опустилось парашютом на «Одетту». Из-под пышных юбок торчали только голенастые ноги в фигурных коньках.
А я развернулась и пошла на каток.
Слава Богу, на меня никто не обратил внимания. Все уже и думать про нас забыли. Я вытащила свернутый Ашановский пакет из своей сумки (удивительно, что он не вылетел, когда я дубасила Митьку). Поставила в него все шампанское со стола, запихнула штуки четыре коробки конфет. Потом накинула на себя подаренную норковую шубку и нырнула в глубину леса наряженных елок, окружавших столики по периметру катка. Но вскоре наткнулась на прозрачную пластиковую стену, которая отделяла каток от торгового зала. Так я и побрела вдоль этой стены, пока не наткнулась на стул и кожаное кресло среди этих фальшивых капроновых деревьев. Очевидно, кресло и стул забыли здесь, когда наряжали елки.
Как мне они сейчас были кстати! Я задвинула кресло и стул между елок, чтобы меня не было видно. Но у меня самой обзор был хороший.
