Яна Розова - Безмятежное зло
Радовала Феню и Настя. Сладкоежка тоже придерживалась диеты, отказалась от тортов и пирожных, малокалорийные сладости ела только до полудня, а также занялась спортом. Настя сумеет победить свою зависимость, а потом Феня поможет ей наказать насильников.
А Лукас? Это была еще одна удача, ведь могло бы и так оказаться, что он действительно утонул в том страшном озере…
Вот тревожная сторона: Валерка в коме, у папы сломана нога, негодяй, стрелявший в Валерку, изъял пленку Хасаева и расправился с беднягой-шантажистом. Косвенно это подтверждает тот факт, что в покушении на детектива виноват не Кокарев.
И самое беспокоящее обстоятельство: Илья! Почему он не был в школе? Богдан, то бишь, Слава не обмолвился, что дети Валерки прогуливают учебу. Почему?..
…И в этот момент ощущение бытия моментально изменилось. Впоследствии, пытаясь хоть как-то осознать произошедшее, Феня не могла вспомнить, что случилось сначала: завыл за окном ветер или раздался звонок во входную дверь.
Феня шла, шла, шла
Феня распахнула дверь, Богдан-Слава молча смотрел на нее – сверху вниз. Неуловимо изменившийся, кажущийся намного выше ростом, намного реальнее, плотнее, увереннее и неотвратимее. Фене было почти больно смотреть на него и она опустила глаза, чтобы увидеть именно то, что следовало видеть (дура, дура) давным-давно: кроссовки 45 размера. Эти кроссовки оставили следы в квартире Хасаева, неужели же неясно?!
Нет-нет, Феня понимала, что ее подопечный мог оказаться вовсе не ангелом – вполне вероятно, что в прошлом Богдана имели место криминальные истории, и на его совести есть немало нехороших дел. Ее наивность заключалась в том, что она рассчитывала – вернувшаяся память прояснит ситуацию Богдана, а после она сможет помочь ему переселиться из царства тьмы в мир света. Теперь оставалось только бессильно иронизировать над собственной наивностью.
Почему прежде Феня не ощутила Богданову сущность? Неужели ее обычный эмпатический метод оказался неэффективным? Этот человек вызывал в ней только сочувствие – усталый, потерявший память, раненный и при этом обладающий даром физической красоты, и она проглядела в нем негодяя. В одном Феня не ошиблась: загадка в ее найденыше была, да такая, что закачаешься!
Он шагнул вперед, и Феня попятилась. Он прошел мимо нее, принеся с собой запах улицы, сигаретного дыма, а также совершенно ощутимого ужаса. Прошел и сел в кресло, не подумав даже снять в коридоре эти не разоблаченные вовремя кроссовки. Но в его нарочитой небрежности подразумевался скрытый смысл: пришло время снимать маски.
– Если ты хочешь, чтобы твои племянники остались живы, то неси бабки, что Майя украла. Иначе я прикончу пацанов.
Пожалуй, именно этого Феня сейчас и ожидала. Пытаясь противостоять страху, она спросила:
– Это ты в Валерку стрелял?
– От него надо было избавиться. Жаль, я промахнулся…
– А Хасаев?.. Ты не мог успеть в то утро…
Он неприятно скривил губы – усмехнулся.
– Хочешь поговорить? Ладно. Только не пытайся записывать на мобильник или еще как-нибудь. Дети у меня в руках и я сделаю с ними страшные вещи, если ты меня подведешь! Ясно?
– Я все понимаю. Когда ты расправился с Хасаевым?
– Ты сама виновата – все разболтала накануне. Нетрудно было выяснить в Интернете адрес адвокатского бюро Скобелева и узнать, где живет тот парень. Поздно ночью я съездил к Хасаеву, забрал видеорегистратор, убил дурака и бросил тело в лесу. Его телефон оставил одному знакомому. Научил его, что сказать тебе, а потом – разобрать и выбросить телефон. Вот и все.
– И папу ты на машине сбил?
– Он же жив, что ты паришься! Просто нужен был доступ к детям.
– А мама?..
– Я ее не тронул. Я познакомился с ней поближе, потому что думал – она в курсе, где деньги, но Майка – жесть, какая скрытная!
– И я тоже о деньгах ничего не знаю!
Сдвинул красивые прямые брови, Богдан хлопнул ладонью по подлокотнику:
– Хватит выкручиваться!
Он легко вскочил с места, вмиг оказался рядом с Феней, схватил ее за плечи и основательно встряхнул. Феня помертвела от страха.
– Моя фирма заработала миллион долларов, поняла? Когда нас стали прессинговать, я собрал деньги, весь налик, и передал его этой стерве, твоей сестре. Теперь мне нужны мои бабки, так что – вынь да положь! Я обшарил ее квартиру и твою квартиру, и квартиру вашей мамаши. И даже хату твоего отца. Теперь ты бегай! И не вздумай в полицию соваться или в это ваше детективное агентство! Хотя детективов этих я не боюсь – они сейчас как тараканы без голов, тупые списанные вояки и менты. И имей в виду – я слежу за каждым твоим шагом!
Он все еще держал Феню на вытянутых руках, почти что, отрывая от земли. Казалось – невероятно, чтобы человек был таким сильным. Но и в этом положении Феня пыталась прокручивать в мыслях разные сценарии: вызвать Васю, полицию, но как? Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и беспомощной.
Богдан толкнул Феню в кресло брезгливым жестом избалованного мальчишки, сам сел на диван.
Неожиданно она увидела в его руках пистолет.
– Видишь это? – Спросил он. – Это боевой ТТ, не травматика. Мне человека убить, что плюнуть, поняла?
– Поняла.
Он убрал оружие в карман.
– Сделаем так: поезжай к сестре, пусть она скажет тебе, где деньги. Я заберу их и отдам пацанов. Не будет денег – изувечу детей. Вы меня не найдете, я умею прятаться. Меня всероссийский розыск ловил несколько лет – и не поймал. Полная лажа!
Он встал. Феня знала, что она должна спросить у него что-то – может, о способе связи, может, какие-то еще детали, но не могла выдавить из себя ни звука.
Вячеслав Горяинов ушел.
Феня заперла за ним дверь и плюхнулась на пол в прихожей. Сначала не могла думать совершенно, потом сообразила – надо избавиться от пены страха. Страх парализует, не позволяет найти выход, поэтому его надо погасить, и для этого есть методика: представить себе самый страшный исход ситуации и детально его разобрать. Этим Феня и занялась.
Страх ощущался плотным, душным и реальным. Медленно, очень медленно он поддавался – скукоживался и усыхал. Вскоре Феня смогла запихать его в дальний угол сознания, где он почти не был заметен – так, пылится куча вонючих тряпок, вот и все.
Теперь следовало браться за дела.
Нашла на столике свой мобильный, набрала Васю. Ответила Татьяна, его жена и сотрудница брачного агентства «Юдифь». Ее голос удивил. Таня была уверенной в себе, крупной сильной женщиной, что всегда ощущалось в модуляциях ее речи, но сейчас с Феней говорила испуганная женщина. Фенин страх воспрял всей кучей.
– Ох, Сашка, это ты?.. У нас тут какая-то эпидемия, мы все слегли – и Васька, и я, и Валерик.
– Валерик? – Феню тронуло, что Вася назвал сына в честь своего друга и начальника. – Так, что же с вами?
– Понос с золотухой, – попыталась пошутить Таня. – Вася плашмя лежит, а если и поднимается, то только до туалета. Я – еще ничего, меня просто рвало всю ночь, а сейчас я уже в себя прихожу. И Валерочка!.. Доктор сказал, что не знает, что с ним! Лучше бы в больницу лечь на обследование, но я не могу Ваську одного бросать – ему, вашу мать, дико плохо!
– Когда это началось?
– Со вчерашнего вечера…
– Кто-нибудь к вам в гости приходил?
– Вчера – нет, но три дня назад приходил новый клиент. Он на кухне с мужем говорил…
– Клиент оставался один на кухне?
– Кажется, да. Саш… нас отравили?
– Не паникуй, Таня. Я сейчас к вам направлю экспертов из частной лаборатории, с которой «Просто Бонд» сотрудничает. Они возьмут пробы, биологический материал или как там это правильно называется. Если найдут яд, то назначат и противоядие. Вы поправитесь. Как выглядел клиент?
– Высокий красивый блондин, а я еще непричесанная была… Боже мой! Кто он, Саша?
– Тань, ты голову этим не забивай, все потом. Сейчас – занимайся ребенком и Васей, ага?
– Ага. Я займусь… Ничего, мы потом поговорим, а пока…
Таков был финальный сюрприз и предупреждение от Славы-Богдана.
Майя всегда была красавицей. В юности, с нахимиченной в упругие мелкие кудряшки головой, она вся сияла – белой тонкой кожей, глазами, аурой. Повзрослев, отпустив длинные белые блестящие волосы, освоив макияж смоки айз, Майя могла свести с ума любого. Но выбрала Фениного мужа.
Прошлое уже не стояло между ними. Майя победила, и теперь чувства сестры ее не волновали. А Феня… тоже победила, ведь благодаря измене мужа поняла саму себя, что позволило ей стать счастливой. Многие, кстати, не могут понять себя до самой смерти.
И даже сейчас, отсиживая свой срок в местах не столь отдаленных, Майя выглядела хорошо. Бесформенная тюремная роба сидела на ней, будто сшитая на заказ, тщательно осветленные волосы блестели, лицо освежал макияж в естественных тонах. И, как всегда, она выглядела не просто старшей, а лучшей сестрой.
